– Эй, парень, тебя, кажется, Фетри зовут?
Тот кивнул, уронив на лоб прядь русых волос, с непониманием глядя на незнакомца в выцветшем плаще и грязных сапогах.
– Понимаешь, Фетри, меч тут у вас был. С месяца полтора назад. Такой, с узким клинком голубого цвета. Ты им еще железную болванку рубил.
– Господин Цаонс, – позвал парнишка хозяина. – Вот посетитель интересуется.
– Господин Цаонс, – Голаф кивнул головой навстречу владельцу лавки. – Помню, у вас меч знатный был. С анрасскими рунами и лезвием, голубым, вроде… Вроде зимнего неба. Теперь я его чего-то не вижу, – он обвел взглядом застекленный прилавок и стену, увешанную кинжалами, стилетами разной формы, короткими и длинными мечами.
– Вы никак про Синий Зигзаг говорите. Его кое-кто в подарок королю Луацину отложили. Только в тот же день убили старика, – лавочник вытер руки о фартук и повернулся к стеллажу. – Дорогой тот меч. Вот сюда посмотрите: есть неплохие клинки из Кардора и Нолда, прочные, высочайшей закалки. И наши иальсские не хуже. От восьмисот сальдов до двух штаров. Есть с рунами скольжения за три штара. И получше кое-что имеется от известных мастеров. Вы, я вижу, опытный воин – вам не просто красивую железяку надо. Так?
– Мне нужен Синий Зигзаг. Это мой меч, – твердо сказал Голаф.
– Что значит ваш? – хозяин скрестил руки на груди и недобро нахмурился, поглядывая то на франкийца, то на двух мужчин, с важным видом перебиравших магические свитки за столом.
– Как бы вам яснее сказать… Бывает, смотришь на оружие, а в душе глухо и пусто. Но редко случается, когда сердце вздрагивает, и рука сама тянется, – рейнджер помрачнел и почесал подбородок. – Поэтому я говорю, что Синий Зигзаг – меч для меня. Уж я в этом кое-что смыслю.
– Вон оно что. Действительно смыслите. Синий Зигзаг стоит двадцать пять штаров, – Цаонс кивнул помощнику, указывая на дверь, ведущую в кладовую. Парнишка нырнул туда, было слышно, как он то грохочет коробками, то звенит железом.
– Вы прошлый раз отдавали его за двадцать четыре. Я обещал вернуться, как деньги будут, – Голаф Брис наклонился, расстегивая замки на толстой дорожной суме, и поставил на прилавок два огромных кошеля.
– Герм Всевластный, вы что, действительно готовы купить его?! – изумился лавочник, глядя, как перед ним появляются золотые пластины с либийскими знаками.
Фетри, выскользнувший из кладовки, украдкой подмигнул франкийцу и поставил перед ним длинный футляр. Поддев серебряные защелки, осторожно открыл его, демонстрируя меч, лежащий на замшевом ложе. Прочный и тонкий клинок сверкнул, словно яркая молния. На нем обозначились мудреные анрасские знаки. Берилл на конце рукояти мигнул глазом северного бога.
– Действительно готов, – с задержкой отозвался Голаф, трогая льдисто-голубое лезвие – на пальце выступила кровь. – Действительно… Беру. Двадцать четыре? – переспросил он.
– Шет, а! – рассмеялся лавочник, оглянувшись на храмового стража и жрицу, тоже заинтересовавшихся происходящей сделкой. – Ну, либийским золотом, можно и двадцать четыре. Идет, – он принялся отсчитывать золотые пластины и кругляши, высыпавшиеся из кошельков.
– Может, еще чего приглядите? – подсуетился Фетри. – К такому мечу броня добротная имеется. Легкая. Из кожи синего василиска.
– Не, парень, – рейнджер мотнул головой, следя за счетом торговца. – Я деньги никогда зря не трачу. Уж знаю, как они зарабатываются, и всякий раз думаю, прежде чем отдать лишний сальд. А броня у меня есть. Вернее, будет, если сильно потребуется, – он вспомнил о лоскуте кожи Аасфира, лежащем в сумке, и подумал, что не плохо бы его оценить именно в этой лавке.
– Может что-нибудь для девушки? Для невесты что-нибудь подберите, – не унимался помощник торговца. – Кажется, вы с ней прошлый раз заглядывали. Точно! Она в магии очень разборчива! Смотрела палочки иллюзий и спрашивала наши кристаллы.
– Угомонись ты, – оборвал его Голаф. Слова парня, вернули мысли к Астре, и он повернулся к простенку, перед которым когда-то стояла мэги Пэй, восторгаясь разными вещицами и волшебной одеждой. Рассматривал изящные жезлы, покрытые серебряной вязью, с головками из хрусталя, обсидиана или зеленоватого нефрита. Взглянул на лоток занятый невероятным разнообразием амулетов и сверкающих украшений. Снова вернулся к одеждам, привлекавших множеством цветов и качеством отделки.
– Двадцать четыре, – закончил счет Цаонс, положив широкую ладонь на горку монет.
– А сколько стоит та накидка? – Голаф указал на висевшее во втором ряду одеяние, блестящее розовыми звездами и отороченное голубоватым мехом.
– Это Плащ Обольщения, господин. Такому будет рада даже королева, – важно понизив голос, сообщил хозяин лавки. – Вещь магическая. Изнутри подшита мехом ларсы. В ней не жарко на самом беспощадном солнцепеке и не холодно в лютую стужу – проверенно в снежных горах Архаэса.
– Так сколько? – переспросил Брис, вспоминая, как смотрела на чудное одеяние госпожа Пэй, как вспыхнули золотистые искры в ее глазах и мило, сладко порозовели щеки.
– Восемь штаров. Семь с половиной. Исключительно для вас, – с уважением добавил хозяин лавки.
– Пожалуй, я возьму, – франкиец выложил оставшиеся либийские пластины, развязал кошелек на поясе и отсчитал двенадцать серебряных монет. – И еще, господин Цаонс, – пока Фетри снимал Плащ Обольщения и заворачивал его в льняной отрез, Брис полез в сумку и вытащил сверток кожи Аасфира, блестящий черными с лиловым оттенком чешуйками. – Если не сложно, оцените вот это.
– О-го-го! – изумился хозяин, наполовину разложив по прилавку огромный лоскут, скрипящий в руках и источающий неведомый запах.
– Невероятно! – воскликнул один из мужчин, до сих пор возившийся со свитками. – Это шкурка нага. Только очень большого. Гигантского!
– Наги не бывают таких размеров, господин Болират! – с возбуждением не согласился торговец. – Готов поспорить, что с нагом здесь ничего общего! Ведь, как я понимаю, это лишь отрез от куска более огромного? – он вопросительно взглянул на Голафа – тот холодно улыбнулся.
– Клянусь, это чудовище было размером с южного слона! Позволите? – Фетри вытащил нож, приноравливаясь проверить на прочность чудную кожу.
– Попробуй, – согласился рейнджер. – Я два дня возился, чтобы его вырезать.
Помощник торговца налег на нож, оттягивая край лоскута. Сопел, пыжился прежде чем сделать маленький надрез. Вокруг него уже собрались все посетители лавки. В зале повис негромкий ропот.
– Невероятно, господин! – заключил Фетри. – Такая тонкая и такая прочная! Просто не верится! Из нее получится завидная броня. И не одна! Получше, чем из любого василиска!
