Шаги приближались не торопясь.
– Не спешит, кабуча, – с ненавистью процедил сквозь зубы чародей. – Знает, что никуда не денемся.
– Не в этом дело, – прошипел в ответ Зимарь. – Он просто не очень быстро передвигается. Быстро бегущего человека не догонит.
– Точно? – обрадовался Иван. – Так убежим от него!
– Ты, мил друг, кого сейчас имел ввиду? – невинно поинтересовался Зимарь.
– Ох, извините, дедушка… – хлопнул себя по лбу царевич. Как он смутился, было видно даже в темноте.
– И, к тому же, куда ты в темноте бежать собрался? – не упустил возможности подколоть его Агафон. – Ему в… на… ну, чем он там грызет всех?
– Кстати, дедушка, если вы так про него много знаете, может, вы знаете, есть ли здесь выход, и где он?
– Выход есть, – кивнул дед. – Раньше местные здесь на ярмарки в соседнее княжество ездили, дорогу сокращали, пока это страхолюдище тут не завелось. Сначала оно редко появлялось, а потом ему как понравилось здесь – все чаще и чаще, пока насовсем не осталось…
– Сколько оно тут народу погубило-то… – вздохнул Иван.
– Еще троих не хватает, – угрюмо подсчитал волшебник.
– А откуда вы все это знаете? И что мы сюда пойдем?
– Боярин Геннадий сказал, что он вас сюда направил. И про скорпиона рассказал он же.
– Ох, чует моя душа – это опять рук дело этой сумасшедшей семейки! – прорычал Агафон. – Ох, дайте мне только отсюда выбраться!..
– А зачем же он нас-то сюда отправил, если про скорпиона знал? – не прекращал недоумевать Иван.
– Да он, пентюх лопуховский, решил, что…
Договорить дед Зимарь не успел.
Из стены тьмы в их круге света без предупреждения, неожиданно появилась массивная черная клешня, за ней – узкая морда с соцветием абсолютно белых и прозрачных глаз, а за ними – все тяжелое, покрытое каменными пластинами тело
твари, больше смахивающее на большую пузатую лодку. Под ним, медленно переступая,
двигались короткие толстые ноги, похожие на слоновьи, только с когтями. Жесткая, как проволока, щетина на животе волочилась по гладкому полу, издавая едва слышный скрипучий шорох.
И надо всем этим нависал гильотиной, покачиваясь при каждом шаге существа, загнутый к голове хвост с белым светящимся шипом, на котором каплей повисла мутная маслянистая, играющая при свете огня жидкость.
Яд.
– Везет тебе, мил человек, – вздохнул дед Зимарь по адресу Агафона.
– Как утопленнику, что ли? – неприязненно покосился чародей на него.
– Да при чем тут… Ты улететь от него можешь, не то что мы, горемыки.
– Да? – эта мысль, казалось, не приходила магу в голову.
Он экспериментально помахал руками, попружинил коленями, предусмотрительно не подпрыгивая, хотя очень хотелось, и остановился.
– Нет. Кажется, не могу, – неохотно признался он.
– Но ведь там, в лесу, ты летал, хотя даже не знал об этом! – поддержал старика Иван.
– Ну, и что. Там летал. А тут – не могу. Темно. И места мало, – вызывающе соврал Агафон, но никто его не стал уличать.
Если все пойдет так, как шло сейчас, самое большее – через несколько часов это будет безразлично.
Скорпион потоптался около Ивана, повернулся и пошел к магу.
– А… послушайте… может, я его заклинанием шибану? – нервно комкая в задрожавших вдруг руках край мешка, предложил Агафон.
– НЕТ!!! – в один голос вскричали царевич и дед Зимарь так, что даже скорпион остановился.
И, уже поспокойнее, старик добавил:
– Тут темно. И места мало. И вообще, мил человек, не копьем врага побивают, а умом. Тут хитрость нужна, коли не хотим помереть все в этом подвале каменном.
– Да как же его перехитришь! – отчаянно воскликнул Иванушка, на хитрости и в лучшие-то времена не шибко гораздый. – Он же животное! Каменное причем!
– Так кого еще и перехитришь, как не безмозглого каменного таракана, – с усмешкою, как непонятливому ребенку, сказал старик. – Тут поразмыслить надоть.
– Ну, надоть – так надоть, – передразнил его Агафон. – Давайте мыслить.
– Давайте, – согласился Иван. – Вот, к примеру, чего он может бояться?
– Камнедробилки? – предположил маг.
– Мороза?
– Почему мороза?
– От свирепого мороза, бывало, камни трескаются.
Все посмотрели на волшебника.
– Где ж я вам возьму такой мороз? – развел он руками, и тут же добавил: – Да и от такого мороза мы сами тут потрескаемся. Не подходит.
– Ну… тогда… змеи? – предположил Иван.
– Какой… змеи… – даже в мерцающем свете факела в нескольких метрах от него было видно, как чародей побледнел. В смысле, еще больше.
– Каменой, наверное? Раз он сам каменный. Скорпионы змей боятся. Я это читал где-то.
– Нам для полного счастья, Иван-царевич, только каменной змеи здесь не хватает,
– угрюмо усмехнувшись, согласился с ним старик.
– М-да… Похоже, напугать его не получится… – вздохнул Иванушка.
– А убежать? – снова вспыхнул надеждой волшебник.
– Как? Куда? – повел перед темнотой для убедительности рукой царевич. – Ты только побежишь – он тебя догонит – и все! Ну, или не тебя. Дедушку. Так какая разница?
«Большая», – подумал Агафон, но вслух промолчал.
– Если ты побежишь, Иван-царевич, – медленно начал говорить дед Зимарь, – если ты очень быстро побежишь, то он побежит за тобой. На шум шагов. Но когда ты остановишься, он тебя снова потеряет. Как сейчас нас. Вон, стоит – словно истукан, ни спышит, ни дышит. И тогда может побежать Агафон-волшебник.
– Чтобы он ко мне побежал! – обвиняющее упер руки в боки маг.
– Ну, да, – вдруг озарило Иванушку. – Только ты чуть в сторону побежишь. А потом
– дедушка. Сколько может. Мы, чтобы он промеж нас носился туда-сюда, должны бежать треугольником. Я – вершина, ты – правый угол, дедушка – левый.
– Тебе, вершина, с факелом чего бы не бежать!
– А у тебя есть кукла, – тут же придумал выход Иван. – Она уже отдохнула – пусть посветит!
– А у деда?
– А за меня не беспокойтесь, сынки. Старое полено в огне не горит, в воде не тонет. Я в темноте хорошо вижу, вашего света хватит.
– Ну, ладно, – недовольно согласился Агафон. Он был готов привести десятки, если не сотни возражений, разбить план Ивана и Зимаря в пух и прах, доказать им тридцатью пятью способами, что их задумка обречена на провал… Если бы мог
предложить что-то другое. Но его худо-бедно магическая душа чуяла, что если этот план не сработает, то не сработает никакой. И он подчинился, хотя все его чувства не то, что кричали – вопили, моля его не сходить с места.
– Ну, хорошо, треугольник, квадрат, параллелепипед… – все же проворчал он. – А бежать-то куда?
