– И вы рассчитываете, что я прямо вот так достану из под полы десять тысяч золотых сантэров и вручу их вам? - работодатель при предъявлении доказательств успешной активации купола и, соответственно, требовании выплатить зарплату, окворрел и не изъявил должного желания осчастливить меня положенной суммой денег.
В комнате полыхнула не боевая, но очень эффектная молния, раздробив на куски стол - замену вчерашнего.
– Боюсь, вам придется это сделать, иначе вы ОЧЕ-Е-ЕНЬ рискуете, милейший! - тихим зловещим голосом прошептала ведьма, словно невзначай материализуя в руке боевую "звезду". - Ведьмы, знаете ли, не любят, когда их пытаются нагло использовать.
Хорь, прикинув, что со мной действительно шутки плохи, задрожал как осиновый лист, пролепетав что-то о детях, жене, старых родителях.
– Милейший, мне ни на кворр не нужны столь дорогие вашему сердцу родственники. Мне нужны мои деньги. Отдайте мне десять тысяч - и я уйду.
– У м-м-меня столько не-е-ет…
"Звезда" грянулась об пол, покрытый великолепным ковром…Обуглившимся ковром…
– Мне что-то послышалось?
– Д-д-да, гос-с-спожа вед-д-дьма, послышалось. Через десять минут деньг-г-ги б-б-будут!
– Хорошо, я подожду, - милостиво кивнула я, непринужденно устраиваясь на единственном уцелевшем в ходе разборки стуле.
Хорь соединился с кем-то по кристаллу, приказал принести "то, что он просил", и ещё раз заверил меня, что деньги сейчас будут.
– Кстати, вы так и не хотите сказать мне, зачем понадобился вам этот купол? - я возобновила допрос с пристрастием.
Глазки Хоря забегали, превратившись в две узкие злобные щелочки.
– Нет! И не спрашивайте!
Я легко прокрутила в пальцах сгусток огня:
– Точно?
– Точно!
Хм, здесь действительно бесполезно. Странно, чего такого он боится больше, чем ведьму?
В дверь постучались, и в комнату вошел стражник с мешком в руке. Хм, ну кто бы сомневался! Разумеется, Хорь не преминул сделать мне гадость напоследок, насчитав десять тысяч серебром. И теперь с гадливой улыбочкой на лице ожидает спектакля "ведьма тащит на закорках мешок тяжелее её самой"!
Я улыбнулась с видом довольной кошки, заклинанием проверила, не решил ли Хорь меня обсчитать и, прошептав пару слов, дематериализовала мешок, отправив его сразу в гнездо. Расстроенная физиономия бывшего работодателя удивительно подняла настроение!
– Прощайте, милейший, было очень противно с вами сотрудничать!
И, не дожидаясь ответа, наглая ведьма ушла из ратуши.
Яростный костер отбрасывал гигантские багряные тени, озаряющие всю поляну. Сбитень дурманил голову, Румтша что-то радостно лепетала, Манхо поднимал тост за тостом за талантливую ведьму, а я стояла посреди всего этого безобразия, ничуть не боясь того, что вот-вот Акрая потребует показать ей танец с шалью, и переполнялась ощущением, что Жизнь - великолепная штука! И какая разница, что сегодня я живу здесь, в Окейне, а завтра уйду куда-нибудь ещё? Там будет не хуже, потому что там - тоже Жизнь!
Посреди поляны с фужером пьянящего ароматом корицы сбитня в руке стояла настоящая цыганка. Черные волосы, заплетенные Румтшей в полсотни косичек, креповая блузка с глубоким вырезом и широкими, разлетающимися рукавами с разрезами до локтя, длинная ярко-красная юбка, мягко облегающая бедра, но расширяющаяся к низу, звенящие браслеты на запястьях и шаль из органзы на плечах. Шаль, которой я больше не боюсь.
– Иньярра, так теперь-то ты закончила с работой? - Манхо никак не давала покоя моя занятость.
– О, да! И даже стребовала с работодателя обещанный гонорар!
– Что значит стребовала? Он же должен был сам тебе его отдать!
– Должен, - кивнула я и, чуть пригубив ароматное вино, пояснила. - Но он почему-то решил, что если разжалобить ведьму детским лепетом о многодетной семье, то можно будет не платить.
– Не разжалобил?
– Ну, учитывая, что любую ложь я чувствую как скрипящий песок на зубах… Нет!
– Не учел он немножко.
– Не немножко. Ему ещё со времени нашей первой встречи следовало понять, что пытаться вывести меня из себя - затея очень опасная, причем сопряженная с абсолютным риском потерять государственное имущество.
– И много потерял?
Я чуть качнула головой:
– Не очень. Два стола и ковер.
– Ни кворра себе "не очень"!
– Ну, его жизнь и здоровье остались при нем, - я философски пожала плечами. - Разве может что-то быть дороже?
– Вряд ли, - согласился цыган. - А тебе в твоей Гильдии за такие дела ничего не будет?
– Во-первых, не моей: я в ней, к счастью, не состою. А во-вторых, даже если этот хорёк пожалуется, всё равно в Гильдии настолько хотят заманить меня в свои ряды, что портить отношения из-за какой-то мебели не станут. Ну, может вскользь что-нибудь пробурчат. И то - если встретят. Я же на всеобщих заседаниях не бываю, а кому это просто так надо - ходить по всем Веткам в поисках вечно где-то мотающейся меня?
– Разумно, - кивнул Манхо и тут же напрягся, - Сзади идет Акрая.
– Пусть идет, - пожала плечами я.
– Добрый вечер, Манхо, - выглядела она точно так же, как и в прошлый раз. Неотразимо.
Обернувшись назад, смерила меня недовольным взглядом и проронила:
– Ну что, ведьма, танцевать будешь или тебе сразу желание называть?
– Буду, - спокойно ответила я.
– Отлично. Тогда я пойду предупрежу музыкантов.
Акрая отошла, а к костру постепенно начал стягиваться весь табор.
– Манхо, они что, никогда танца с шалью не видели? - волнуясь, спорсила я. Уж слишком подозрительным было это внимание к посредственному по цыганским меркам зрелищу.
– Как его танцует не-цыганка - никогда. К тому же… - Манхо недовольно поморщился, словно расставаясь с секретом. - Мы с Румтшей не хотели тебе говорить, чтобы не волновалась, но все эти три дня цыгане заключали друг с другом пари. Кто-то ставил на тебя, кто-то - на Акраю. Но так или иначе, а исход вашего спора живо интересует ВЕСЬ табор.
– Миленько, - пробурчала я, направляясь к костру.
– Удачи, - крикнула вслед Румтша.
Эх, девочка, здесь мне нужна не удача. Здесь мне нужна концентрация и спокойствие. Впрочем, на отсутствие того и другого не жалуюсь.
Я вышла на открытую площадку, освещенную багровым пламенем, и кивнула музыкантам. Струны дрогнули…
Не думать. Раствориться в музыке, стать ею самой, распылиться на мириады частиц, вторящих поющим струнам. Сплести из музыки, движений, ритма, огня одно заклятье, один танец ЖИЗНИ. Магия - она ведь тоже музыка, тоже песня, тоже танец - тоже стихия, неподвластная никому. Просто надо её слышать, ощущать, осязать, любить, дышать ею, жить ею. Просто быть ведьмой. Как я.
