Руки крыльями взлетели вверх, и развернувшаяся шаль вспыхнула брызгами отраженного пламени. Вот так! Вот она какая - я! Ведьма! Кружащаяся в сполохах необузданного света, птицей взлетающая в прыжках над костром, дикой кошкой стелящаяся над землёй, мягкой волной спускающая шаль по плечам. Перезвон браслетов, вторящих струнам гитары, вихрь черных, как ночь, волос, горящие черные глаза с пляшущими где-то глубоко золотыми искорками - вот она, я! Вы хотели увидеть, как танцует с шалью не-цыганка? Так смотрите! Потому что некогда в жизни я больше не станцую ТАК.
Музыка стала стихать, а я - замедлять ритм движений, пока мягко не опустилась на землю, накрывшись шалью на последнем стонущем аккорде…
И тишина, бьющая по ушам. Неужели?
Цыгане, стоящие кругом вокруг незримо очерченной мною площадки, пораженно молчали и смотрели на медленно поднимающуюся с земли меня. Ни одного хлопка, ни одного безобразного возгласа - оставьте это обычным людям. Цыгане выражают своё восхищение благоговейной тишиной. Тем более мертвой, чем сильнее ты их поразила.
Что ж, хоть на что ты ещё годишься, ведьма!
– Хорошо, ведьма. Даже, пожалуй, слишком хорошо. Сама бы не увидела - не поверила. И каково же твое желание? - смотреть на Акраю, терзающуюся между желанием выразить своё восхищение и необходимостью оставаться презрительно-неприступной, было странно. И к чему так себя мучить? Хотя… Не всем же быть ведьмами. Для обычной цыганки она очень даже ничего.
А каково мое желание я знаю с утра. И оно даже, как ни странно, не предложение Акрае повеситься на ближайшем суку. До мелочной мести я очень редко опускаюсь.
– Манхо говорил, что ты - лучшая гадалка в таборе…
– Да, - удивленно подтвердила цыганка. - Но я всегда считала, что ведьмы цыганкам не верят?
– Если не прожили с ними месяц в одном таборе и не знают, что некоторые цыганки гадать действительно умеют. Главное - найти эту самую "некоторую". Почему-то мне кажется, что я её нашла? - я лукаво улыбнулась девушке.
– Очень даже может быть, - польщено протянула та.
– Мне нужно выяснить одну очень важную вещь. Поможешь?
Высказать полноправное желание в форме просьбы - и она прекратит изображать из себя снежную королеву. И гадать, мне кажется, тоже лучше будет.
– Пошли, - кивнула цыганка и летучей тенью проскользнула в одну из палаток.
– Максимально абстрактно сформулируй вопрос. Я не смогу дать тебе ответ, если ты расскажешь все обстоятельства сразу, скорее собьюсь, - лучше потом соотносить.
– Я знаю, - понимающе кивнула я, - мне уже много раз гадали.
– Кто? - заинтересовалась успехами конкурентов Акрая.
– Нна?ет, - вспомнила я имя старой мудрой цыганки, вечно теребящей карты в руках, впрочем сильно сомневаясь, что оно что-то скажет Акрае.
Так и оказалось:
– Не помню такой, - пожала плечами она и раскинула карты. - Назови вопрос.
Я задумалась. Брякнуть "На кой кворр я активировала защитный купол?" - значит сразу поставить на гадании крест, а ведь это мой последний шанс. Значит, надо думать.
– Акрая, почему необходима работа, которую я выполняла последние четыре дня? И кому она необходима?
Цыганка задумалась на секундочку и кивнула, наклонившись к платку с бахромой по краям, на котором лежали карты. Медленно, по одной переворачивая их, Акрая что-то шептала самой себе, не замечая ничего вокруг. Значит - и вправду профессионалка. Любая другая стремилась бы поразить умением одним движением раскладывать всю колоду веером или какими-нибудь другими бородатыми фокусами.
Наконец цыганка распрямилась, недовольно потирая лоб рукой, судя по всему не слишком-то удовлетворенная результатами гадания. Я, ничего не спрашивая, спокойно смотрела на неё, дожидаясь пока сама заговорит.
– Знаешь, ведьма, какая-то ерунда вышла. Либо у тебя работа была крайне странная, либо карты в присутствии природной ведьмы говорить не хотят. Околесицу какую-то несут.
– Ну, предположим, работа у ведьмы и должна быть странная, а что до карт - скажи, что говорят - а уж там разбираться будем.
– Да ничего не говорят! Всё какой-то холод да холод, снег, зима. Как будто ранние заморозки будут. Но я как-то сомневаюсь, что ты четыре дня укрывала опилками розы, чтобы не замерзли!
У меня вырвался нервный смешок:
– Ага, в Окейне при сорокаградусной температуре!
Цыганка рассмеялась, с сожалением разводя руками: дескать, извини, сделала, что могла.
– Да уж в Окейне-то заморозков явно не предвидится!
Стоп! Заморозки. Окейна. Защитный купол, используемый только тогда, когда обычной магией справиться никак нельзя. Стихийное бедствие, например. А чем ещё назвать зиму в пустыне, как не стихийным бедствием?!
– Акрая, ты великолепная гадалка! - выпалила я, подхватываясь со стула.
– Почему? По-моему, ничего путного я тебе не нагадала, - недоуменно произнесла цыганка.
– Нагадала. Просто я не сразу поняла. Всё сходится!
Акрая скептически посмотрела на безумно радостную меня и с сомнением покачала головой:
– Ну что же, если так - я рада. Теперь мы квиты?
– Разумеется, - кивнула я, хотя уже успела забыть про наш дурацкий спор.
– Кстати, ведьма, - цыганка испытующе прищурилась, - не объяснишь мне, каки?м образом ты умудрилась научиться ТАК танцевать за какие-то жалкие три дня?
Я, уже уходя, ослепительно улыбнулась:
– Ну… Должны же у каждой женщины быть свои маленькие тайны?
В конце концов, никто же не узнает, сколько раз шаль не упала, а прилетела мне точно в руки исключительно благодаря зову магии, какие из прыжков сопровождались заклятьями левитации, какие, так и не освоенные, дроби каблуками были просто заменены звуковой иллюзией и насколько я иногда завышала свою скорость с помощью магии, мечась по поляне как вихрь беспокойного пламени… У каждого - свои секреты…
Едва выйдя из палатки, я была поймана под руку Манхо, возжелавшим высказать свое личное восхищение от моих танцевальных талантов. Ну как же не вовремя! Хотя… а что тебе ещё сейчас делать, ведьма? Развлекайся, танцуй и получай от жизни удовольствие. Всё равно до утра в ратушу идти нет смысла. Очень сомневаюсь, что радеющий за Окейну градоправитель не спит днями и ночами, сгорая на работе.
И, выкинув из головы все заботы, я позволила Манхо увлечь себя в танце. Небрежно закинув тонкую руку ему на плечо, залюбовалась смуглым лицом в отблесках пламени. Он был похож на разбойника из какой-нибудь сказки. Доброго благородного разбойника.
Разбойник внимательно посмотрел ведьме в глаза и, набрав полную грудь воздуха, решился:
– Иньярра, я хотел сказать тебе одну вещь…
