— Действительно, крайне сомнительный спутник… — поддержал его Локрин.
— Ребят, вы чего? — удивлённо поглядел я на них. — Свой же человек, по сути. Ну, не совсем человек… Но неважно. Что мы, бросил его тут умирать? И чем мы тогда лучше того же Керауна?
— Довод, — признал Джулиан. — Ладно, надо что-то решать. Кто за то, чтобы взять его с нами?
Руки мы трое подняли практически одновременно.
— Ну вот. — Джулиан поглядел на заметно повеселевшую тень. — Добро пожаловать в отряд. Будешь вместе с нами таскаться тут… Или после того, как мы умрём от голода.
— Хорошее у тебя настроение, — хмыкнул я. Хотя, что ни говори, Джулиан прав — лабиринт есть лабиринт. Хотя… Тут я вспомнил, как наш новый товарищ вчера исчез и заинтересованно взглянул на него.
— Слушай… А ты же можешь сквозь стены проходить, да?
— Да… — кивнул тот. — Можешь…
— Вот и выход! — не обратив внимания на косноязычие тени, обрадовался я. — Так исследование лабиринта будет проходить куда быстрее. Будешь разведчиком.
— А находка-то не такая уж и бесполезная… — заметил Локрин. — Ладно. Если уж ты теперь будешь с нами — надо придумать, как тебя называть. Не кричать же «эй, ты» каждый раз. Предлагаю «Фоске».
— Мне нравится, — пожал плечами я. — Главное, чтобы не «Ска».
— А я бы предложил назвать его иначе, — задумчиво сказал Джулиан. Мы повернулись к нему, включая виновника события.
— Ну? — с интересом спросил я. — Не томи. Что ты там придумал?
— Шейд. — предложил свой вариант Джулиан. — Пусть его зовут Шейд.
— Странное слово… — прищурился я. — Это что-то из твоего языка?
— Ну, примерно, — кивнул Джулиан. — Немного изменил… Для красоты. Что скажешь? — обратился он к тени. — Тебе нравится?
— Шейд… — просипел тот, будто бы пробуя слово на вкус. — Нравится. Да.
— Вот и отлично. — Джулиан весело поглядел на всех. — Тогда — встали и пошли. Лабиринт сам себя не пройдёт.
— Угу, — я встал. — Пора бы уже.
— Я… — свеженазванный Шейд поглядел вверх. — Солнце. Нужно…
— Ясно, — махнул я. — Цепляйся к нашим теням, или что там.
Шейд неожиданно изогнулся, будто бы смялся, теряя человеческие очертания и превращаясь в чёрную полосу, и быстро обвился вокруг моих ног, потом скользнул куда-то выше, на плечи… Меня хорошенько тряхнуло, и я, не удержавшись, упал на землю.
— И где он? — удивлённо посмотрел на меня Локрин. — Похоже, он слился не с тенью, а с тобой.
— Кто его знает… — я поднялся, отряхиваясь. — По ощущениям, где-то тут. Мне стало немного холоднее.
— Тут… — раздалось откуда-то из-под моей куртки. — Я тут.
— По-няяя-тно… — раздельно протянул Джулиан. — Ладно уж, разберёмся, потом привыкнем. Идём.
— Лабиринт, думаю, будет ветвиться ещё так, — выкладывал я по пути свои мысли, которые собирался сказать уже давно. — Поэтому идти нужно только вместе, потеряемся — потом точно не сойдёмся вместе.
— Это понятно, — согласился Джулиан. — Кроме… Кроме Шейда, само собой.
— Ага. Жаль, нету ничего, чем мы могли бы пометить стены. Нож их не возьмёт, думаю… — я покосился на громадные каменные монолиты по бокам.
— Лучше не пробуй, — посоветовал Джулиан. — Затупится, а то и сломается — где мы тебе тут новый нож возьмём?
— И то верно, — я задумался. — Шейд! А как ты будешь разведывать путь, если всё время просидишь у меня за пазухой?
— Потом, — раздался голос теневого духа. — Когда… Когда не солнце.
— Ага, ночью, — понял я. — Можно и так. Вот вчера ты где бродил? Ну, когда от нас ушёл.
— Рядом… Не ушёл.
— В смысле, далеко не уходил? — разговор с Шейдом напоминал какую-то игру, странную, но занимательную.
— Ага, — холодок под моей курткой чуть шевельнулся. Тоже странное ощущение… Хотя, надо сказать, не неприятное.
— Ладно… Разберёмся по ситуации, — ответил я.
— Меня пугают масштабы лабиринта. Если он весь такой — идти мы будем очень долго, — высказал свои опасения Локрин.
— Ничего. Разберёмся… — повторил я. — Выйдем.
V.
В итоге мы проплутали по этому дурацкому каменному лабиринту почти три дня, или два дня и три ночи, если точнее. Идти приходилось довольно необычным образом: вместо дневных переходов и ночного отдыха мы прошли большую часть пути в тёмное время суток, а днём устраивали длительные привалы, перемежающиеся небольшими разведочными вылазками. Приспосабливаться к Шейду было непривычно, но надо сказать, что он оказался просто незаменимым разведчиком. Помимо того, что он мог проникнуть в любую щель и даже просочиться сквозь стену, у него оказалась просто феноменальная память. Я бы не удивился, если бы он, облетев лабиринт, составил нам его карту. Кроме того, именно ему мы были обязаны несколькими интересными находками, находившимися в тупиковых ответвлениях. Кто и зачем посадил в одном из тупиков яблоню, плоды с которой мы радостно ободрали (кроме них, никакой еды у нас всё это время не было), а в двух других разбросал сумку из грубой материи с небольшим прозрачным шаром внутри и недурной кинжал — неизвестно. Локрин даже предлагал обследовать и другие тупики, но мы трое бурно запротестовали: уж слишком опасной была эта затея, хотя мы и могли найти что-нибудь полезное. И вот сейчас мы сидели у очередной стены, догрызали последние яблоки и ждали, пока вернётся с очередной разведки Шейд. Ярко светила луна. Странно, но её света Шейд совершенно не боялся; ему даже нравилось лунное сияние. Как он объяснил нам, оно наполняло его силой. Вообще, за эти дни он стал разговаривать значительно лучше и почти не путал слова, хотя специально его никто и ничему не учил.
— Интересно, долго ещё нам плутать?.. — лениво спросил Джулиан.
— Стена рядом, — пожал плечами Локрин. — Нам нужно только идти по прямой, пока мы не наткнёмся на дверь.
Шейд действительно говорил, что наткнулся на некую стену, проникнуть за которую он не смог. После общего совещания мы решили, что это, вероятно, край лабиринта.
— Но мы ведь не проходим сквозь стены! — возразил Джулиан. — Лабиринт ещё может отвести нас обратно в центр, да и неправильные ответвления никто не убирал.
Внезапно нас прервал громкий — почти кричащий — шёпот Шейда:
— Матонви! Ребята! Ребята! У меня получилось! Я сделал это… Я…
Теневой дух выскочил из стены рядом с нами и начал лихорадочно размахивать руками. Вообще, слишком болтливым Шейда нельзя было назвать, и если он не знал, как что-либо называется — он предпочитал показывать жестами.
— Чего ты там сделал? — мы удивлённо переглянулись и поднялись на ноги.
