С трудом сев, Лима ощупала голову, которая мерзла куда сильнее, чем должна была. Пальцы наткнулись на бритый череп.
Ну это просто смешно! Какой идиот обрил ее, пока она спала?..
Вряд ли здесь поблизости водятся такие же идиоты, как ты, сказал злобный механический голос в голове Лимы. Ты попалась. Попалась и теперь умрешь.
- Заткнись! - вслух приказала она, ощупывая голову.
Отсутствие волос было не единственным изменением. Ее раздели до нижнего белья, забрали даже обувь.
Все правда, никакой это не сон. Все очень плохо.
- Заткнись! - в отчаянии прошептала Лима, сжимая кулаки.
Стало тихо. Стены камеры давили, тишина была еще тяжелее.
Лима долго пялилась на серый прямоугольник впереди себя, пока до нее не дошло, что это маленькое окошко в верхней части двери.
Не в силах встать, Лима поползла в его направлении. Зачем, она не знала, наверное, ей просто требовалось движение. А еще не мешало бы убедиться, что дела обстоят именно так. Человек никогда не поверит в такой ситуации лишь своим глаза, не прикоснувшись к новому окружению.
Камера оказалась не такой и большой. Игнорируя боль в коленях, в которые впивались мелкие камешки, Лима добралась до двери. Оперлась на нее и начала вставать. Ноги были слабыми, голова кружилась: довольно жуткое ощущение в темноте.
Слыша, как бешено бьется сердце, Лима замерла. Будет смешно, если сейчас она умрет, и похитители лишатся своего трофея.
В темноте она широко улыбнулась, и улыбка перешла в истерическое хихиканье. Лима закусила палец, чтобы не расхохотаться. Ее трясло, и, возможно, виной этому был холодный пол, на котором она стояла босая. Или, может, самый обыкновенный ужас, чистый животный ужас, продиктованный желанием жить.
Она стояла, прислонившись спиной к металлической двери, и тяжело дышала. Слезы вытекали из глаз и собирались на подбородке. Лима чувствовала, что они падают ей на грудь и стекают по холодной коже.
Внезапно она развернулась и начала бить кулаками в дверь и кричать. Ей казалось, что чем громче будет крик, тем быстрее придет помощь. Может быть, Клеон услышит ее? Или, может, Полифем? На худой конец, пусть явятся похитители и прикончат ее. Да, пожалуй, этот сценарий самый лучший.
Сколько это продолжалось, она не могла сказать. Обессилев, Лима упала у самой двери. Через окошко она смогла увидеть лишь часть коридора шириной метра полтора, ничего больше. Откуда-то издали падало немного света, он-то и позволял слегка рассеивать тьму. Больше ничего, никаких деталей, которые бы дали подсказку.
С другой стороны, гадать и не нужно. Наверняка у олимпийцев или, скажем, их прихлебателей из числа илотов повсюду есть тайные тюрьмы. Где-то ведь они держат бунтовщиков и лиц, подозреваемых в связах с ними. И почему бы им не отвезти сюда Лиму? Только вот зачем?
Она рискнула дойти до противоположной стены на своих двоих, и у нее получилось. Слабость постепенно исчезала. Лима села на свой матрац, обняв колени руками.
Не нужно быть гением. Наверняка она здесь по чьему-то доносу, что случается не так уж редко.
Кто-то ведет себя слишком вызывающе - соседи пишут куда следует. Кто-то ведет себя подозрительно - надо сообщить, пока не поздно, небось, и подкинут кое-что к пайку.
Лима осознала вдруг, насколько такие вещи стали обыденными, лишь сейчас. Вот и она, только потерявшая отца, стала одной из?
А может, кто-то видел ее с Клеоном и что-то заподозрил? Или шпионы вынюхали ее связь с бунтовщиками и подземным городом?
От бесконечного перебора вариантов Лиму затошнило. Она была голодна: пошла в Управу не взяв в рот ни крошки, потому что не могла себя заставить. Сколько часов прошло с того момента, как ей ввели наркотик? Сколько Лима проспала? По ее прикидкам выходило часов шесть-семь. Значит, уже вечер.
Никто ее не хватится, никто не будет искать. Тетя Кира? Нет, она узнает о том, что племянница исчезла, далеко не сразу, да и что сможет сделать?
Лиме требовалось как-то прекратить нарождающуюся панику. Все могло повториться, а ей не хотелось снова пройти через этот кошмар. Надо беречь силы. Беречь тепло. Уже сейчас ее трясет от холода, а что будет спустя час или два?
Вопросы. Слишком много вопросов.
Время текло неумолимо, и вскоре Лиме захотелось в туалет. Она встала и, с ужасом думая, что придется справлять нужду на пол, начала обшаривать свою камеру. Хотя ее глаза и привыкли к темноте и серому тусклому свету, углы по-прежнему оставались для нее терра инкогнита.
Ей повезло. Дыра в полу, из которой тянуло мочой, нашлась как раз там, где она и ожидала. Присев над ней, Лима подумала, что еще вчера у нее была работа, была какая-никакая цель в жизни, а сегодня она занимается вот этим. Смешно.
Вернувшись на матрац, Лима легла набок и стала слушать тишину.
Есть ли в этом здании кто-то? Как далеко оно от Блока 3 Восток?
Тишина, царившая в подземелье, по-настоящему оглушала. Ни эха от звука каких-нибудь работающих механизмов, ни шуршания ветра в вентиляции, ни стука капель. Вообще ничего.
Со временем Лима начала засыпать. Надеялась, что сон поможет ей не думать о голоде и жажде. Если желудок можно еще было уговорить не бунтовать, то с нехваткой воды сложнее. Наркотик лишь усилил жажду, и Лиме казалось, она не пила уже неделю. Язык начал распухать, скоро, наверное, перестанет помещаться на своем месте.
Сон, наконец, пришел и был совершенно без сновидений. В конечном итоге, даже страху и отчаянию есть предел.
Лима ошибалась.
Грохот разбудил ее и перепугал до полусмерти. Она открыла глаза, увидев ослепляющий свет из открытого дверного проема и фигуры двух высоких мужчин. Словно псы по команде они бросились на нее.
Лима закричала, защищая голову предплечьями. Ее схватили и грубо подняли, так что ноги оказались над полом. Резко опустили. Лима почувствовала, как ее пятки воткнулись в бетон и клацнули зубы. Дыхание на миг остановилось.
Яркий свет ручного фонарик ударил в лицо. Дыши! Лима открыла рот, горло пронзила боль.
Похитители по-прежнему молчали. Лима не видела, как тот, что с фонариком, дал церберам знак. Ее потащили к выходу, словно безвольную куклу, которой она, в сущности, и была тогда, парализованная ужасом.
Прочь из камеры, поворот направо, от источника тусклого света. Церберы пытались вести ее, чтобы она двигала своими ногами, но Лима не могла. Тогда ее вздернули с двух сторон и понесли, безо всякого труда. Так, по крайней мере, было быстрее. Человек с фонариком шел впереди, освещая темный коридор.
Метров десять или двадцать? Лима не в состоянии была сосредоточиться, мысли прыгали.
Куда ее несут? Для казни? Допроса? Тогда бы скорее хоть что-то прояснилось.
