— Ну тогда ладно. А я хочу про Яровита послушать. Расскажешь?
— Конечно, прямо сейчас? — Славуня вопросительно переводила взгляд с богини на кота.
— А чем сейчас плохо?
— Так не честно, я тоже хочу ее услышать. — Завопил Баюн.
— И в чем проблема? — Медуса недоумевающе посмотрела на него.
— Сами же сказали, что Абарис тоже начинает рассказывать свою историю.
— Тогда тебе придется сделать выбор.
— Но я не хочу выбирать. — Парень возмущенно топнул ногой. — Я хочу быть сразу и там, и здесь. Я имею на это право.
После этих решительных слов раздался хлопок и кот исчез, но мальчик остался.
— Почему вся жизнь сплошная несправедливость. — Продолжал по энерции возмущаться он. Но постепенно начал осознавать, что произошло.
Славуня так же была удивлена, а вот Медуса довольно улыбалась:
— Вот так то лучше.
— Как это у него получилось?
— А как вы догадались, что я могу так?
Оба вопроса прозвучали одновременно.
— Просто я не верю, что такой талант, как у тебя не позволяет тебе быть в нескольких местах одновременно. Просто тебе нужно было поверить в себя. Кстати, ты умеешь писать?
— Нет, — парень смущенно покраснел.
— Почему? — Медуса выразительно посмотрела на Славуню.
— Да я как то не думала, что его способности уж очень нужны. — Теперь уже покраснела богиня.
— Что? Да это же уникальный дар. Он же помогает состояться Истории. Да еще Баюн и неподкупен. Все, что он запишет и есть истина.
— С завтрашнего дня будем тебя учить. — Сказала богиня парню. — Вот что значит Мудрость. — Славуня уважительно покачала головой.
— Ура! Но ведь вы же расскажете сегодня про Яровита.
И такое было неподдельное волнение в его голосе, то обе богини рассмеялись.
— Ладно, уж. Слушайте.
Всем был славен Яровит: и красив, и статен, и умен. А воин был, таких еще поискать надобно. Но была у него одна слабость, за которую над ним смеялись все соседи. Уж очень он любил землю. По весне было его не оторвать от походов в леса. Когда же его спрашивали, что он там делал, то молодой воин спокойно отвечал:
— Любуюсь.
И над ним смеялись, но Яровит был доволен и не просил себе другой участи.
Однажды на землю спустился отец богов и богинь Сварог. И увидел он, как Яровит сражается с врагами земли русской. Подойдя к молодцу, бог спросил:
— Если бы ты стал богом, на что бы ты свою силушку потратил?
— Уж коли бы мне выпала такая доля. — Ответствовал молодец. — То украшал бы я землю — матушку по весне травой, а деревья и кусты — зеленою листвою.
— Отменное занятие, но это по весне. Что же ты бы делал в другие времена года?
— А летом, осенью и зимой, да и весной, если придется, — защищал бы я землю — матушку от врагов.
— Вот такого мне бога и не хватает. — Воскликнул Сварог и вознесся вместе с Яровитом в Ирий — сад.
Вот такая вот история недавно произошла у нас.
— Мда. И какое же испытание здесь было? — Баюн таки прямо приплясывал на месте от нетерпения.
— Может ты сам подумаешь? Я ведь все рассказала.
— Тогда… Мне кажется, что для него и было испытанием то, что он никогда не стремился к большему. А ему предложили выбор. Только я так и не пойму, что же тут такого сложного было.
— Знаешь, испытание не обязательно должно быть сложным. В физическом плане. Для Яровита было трудно бросить привычный уклад жизни, ради призрачных надежд. Даже если при этом ты сможешь обладать намного больше.
— Странно все это. — Баюн задумался.
— Мне кажется, что твое испытание еще впереди. — Улыбнулась Медуса.
— Да нет же, я не бог и мне никогда им не стать. — Грустно ответил будущий сказитель.
— Тебе очень не хватает уверенности в себе. Вот твоя беда. — Погладила его по голове Богиня. — Я не знаю кто ты, но ведь ты сейчас здесь куда люди попасть не могут и главное, что родовое дерево тебя приняло. Подумай об этом.
— Так. — Хлопнула в ладоши Славуня. — Мне кажется, что пора завершать нашу беседу. Медусе необходимо побыть одной и обдумать все, Баюн. Так что до завтра.
— Славуня. Я так и не поняла, справились ли вы с проклятием.
— Каким — Не поняла богиня.
— Ну, мужчина рассказывающий мне сегодня о происшедших событиях, упомянул, что их прокляли, не должно было быть наследников.
— А, ты об этом. Сама же знаешь, что проклясть человека можно, если он сам себя считает проклятым.
— Я то знаю, но как вы это им объяснили?
— Да так и объяснили. Среди первых пришлых к нам была одна молодая девушка, которая как раз была на сносях… Сейчас я уже не помню, как ее звали, а вот дочку назвали Верой.
Но это все уже произошло после. А тогда люди были очень подавлены этим проклятием. Они только начинали строить город и жили во временных хижинах по несколько человек. И я решила поговорить с ними, ведь нельзя же закладывать новый город, который является для них надеждой, не избавившись от старых проблем.
Ты со мной согласна?
Медуса кивнула, не желая прерывать богиню.
— Так вот. Я попросила Стояна, волхва, который присоединился к людям по дороге, уже на нашей земле, собрать всех около заложенного алтаря. Жители конечно пришли, но их подавленное настроение сразу же ощущалось. Они явно не ждали от этой встречи ничего хорошего.
Стоян, ты, кстати, еще не раз о нем услышишь, и сам пытался помочь им в этом вопросе, но все было без толку. Так что пришла моя очередь.
Когда я появилась перед ними, то хотела говорить про их веру в самих себя. Но поняла, то мои слова все — равно не достигнут их разума, ибо в сердце их поселилась скорбь. А значит и не стоило начинать. И тут я увидела ту самую беременную девушку. Кто, как не она, мать, будет защищать свое дитя.
— Неужели ты. — Обратилась я к ней. — Желаешь потерять своего ребенка?
Девушка испугано обхватила свой живот, словно пытаясь защитить его и отрицательно покачала головой.
— А как же тогда быть с вашим проклятием? Ведь у вас не должно быть детей. Что же тогда сейчас с ним, твоим еще не рожденным, но уже таким любимым малышом должно случиться?
Но она все еще продолжала испугано молчать. Я тогда еще подумала: «Ну давай же, начинай, защити свое дитя.» И тут появились Лада и Макошь. Они у нас рожаницы. Ладу ты знаешь, а Макошь — богиня плодородия.
— Славуня, времени почти не осталось. У этого малыша даже мы не может прочитать его судьбу. Она сейчас родит.
И как раз в этот момент будущая мама почувствовала первое приближение родов. Она испугано вскрикнула:
— Этого не может быть. Мне еще рано.
