– Ага, за рекой, значит? – мужчина покивал, поворошил бороду, поглядел на заляпанные грязью босые ноги Джудит. Павел ощущал его недоверие. – То-то говор у тебя чудной. В город, значит? – Он говорил медленно, чуть растягивая слова.
– В город, – ответил Павел. – У нас важное дело к Стражу. Где там его искать?
Мужчина подозрительно глянул на него из-под кустистых бровей, поддернул штаны.
– Вы там что, без ангела Господня живете?
«Это он о Страже», – сообразил Павел.
– Я же говорю, нас совсем мало осталось. А что, Стражи действительно ангелы Господни?
Мужчина старательно троекратно перекрестился, задрав бороду к небу, и задребезжал нараспев:
– Господь послал к нам своих ангелов, чтобы жили они среди нас, чтобы было нам с кем делиться обидами своими, бедами своими и желаниями своими. Все выслушает ангел, а потом направится к Иордану, – («Ого-о! – изумился Павел. – И тут тоже Иордан!») – взойдет на свой плот и поплывет к Господу, и передаст ему все, с чем мы шли к ангелу. И будет Господь судить, и воздаст каждому по вере его. А коли не исполнилось твое желание – значит, сам виноват, значит, слаб в вере своей. А нет у тебя детей – значит, плохо любишь бога, значит, грешишь в мыслях своих. Трудись в поте лица своего и укрепляйся в вере своей – и воздастся тебе. А вы крепки в вере своей? – Мужчина опять подозрительно посмотрел на них.
– Стараемся, – уклончиво ответил Павел. Джудит молча переводила взгляд с одного на другого, пытаясь по лицам угадать содержание разговора.
– Где же можно найти ангела Господня? Очень важное дело.
– Ищите его в храме Господнем. Как войдете в город, так все прямо и прямо, его миновать никак не получится. Крест издалека виден.
– Спасибо. – Павел взял за руку Джудит. – Поспешим к ангелу Господню.
– Куда же вы на ночь-то? – вдруг встревожился мужчина и распахнул калитку. – Переночевали бы здесь, а уж поутру, отдохнув, да выспавшись… Небось, долго шли-то? А через Иордан-то как же?
– Долго шли, – скрывая нетерпение, ответил Павел. – А через Иордан вплавь, а то как же еще? Селение наше у озера, так что плаваем хорошо. – Ему хотелось избавиться от докучливого бородача, просто-таки переполненного недоверием. – Спасибо за приглашение, но мы пойдем. Дело-то не терпит.
– Ага, ага, – покивал мужчина. – Ну, Господь с вами.
Павел легонько потянул Джудит за собой, и она, улыбнувшись и приветливо кивнув недоверчивому бородачу, пошла, не выпуская ладони из руки Павла. Павел чувствовал, что бородач стоит и смотрит им вслед, но не оборачивался. Лишь пройдя селение и вновь очутившись на равнине под темнеющим небом, он пересказал девушке содержание разговора.
Неожиданно быстро начали сгущаться сумерки, и Павел уже подумывал о том, что придется ночевать под деревьями, но в это время сквозь наконец-то расползшийся в стороны серый занавес неба прорвался мягкий свет вечернего солнца, задержав исчезающий день. И в этом робком свете, выйдя из очередной прохладной низины с притаившимися в кустах клочьями тумана, они увидели вдалеке покатые крыши домов, обративших к равнине слепые темные стены без окон, и высокую белую башню, увенчанную крестом.
Солнечный свет быстро угас, испугавшись подступающей ночи, небо померкло и пропиталось беззвездной темнотой, неслышно хлынувшей вниз, но Павел и Джудит уже пробирались по безлюдной грязной улице мимо тихих домов с закрытыми ставнями, прямо, прямо, к храму Господнему, следуя указаниям недоверчивого бородача.
Храм громоздким высоким утесом белел посреди заполненной темнотой чаши площади. Вокруг было тихо. Они приблизились к двустворчатым дверям, и Павел попытался их открыть. Двери не поддавались.
– Надо попробовать с другой стороны, – понизив голос, чтобы не расплескать эту темную тишину, посоветовала Джудит.
Они направились вдоль стены и вскоре обнаружили еще одну дверь, к которой вели каменные ступени. Павел осторожно толкнул ее, и она с легким скрипом приоткрылась. Над их головами послышался шум, словно захлопало белье на ветру, раздалось отрывистое гортанное урчанье – и вновь все стихло.
«Какие-нибудь голуби Господни», – подумал Павел и тихо произнес, наклонившись к стоящей у ступеней девушке:
– Ну все, Джуди. Жди меня здесь, только отойди к домам, не стой у двери.
– Нет, я с тобой!
Джудит легко вскочила на ступени, но Павел остановил ее, положив руки ей на плечи.
– Я пойду один. – Он помолчал, ему захотелось вдруг прижаться щекой к волосам девушки, от которых едва уловимо пахло чем-то незнакомым, приятным, оставшимся там, в ее доме в Новой Земле. – Я не знаю, на что способны Стражи. Мне будет проще одному, понимаешь?
– А если ты не вернешься? – яростно прошептала Джудит. – Что я буду делать, если ты не вернешься?
– Я должен вернуться. – Он на мгновение сжал ее удивительно нежные плечи, вдруг явственно увидел безмятежную гладь Геннисаретского озера, услышал легкий шум деревьев – и легонько оттолкнул девушку. – Я пошел.
Он подождал, пока белое платье растворилось в молчаливой темноте, и осторожно вошел в храм, выставив перед собой руки, пошарил во мраке и нащупал узкую гладкую деревянную поверхность, косо уходящую вверх. «Перила», – догадался Павел, поставил ногу на невидимую ступеньку и начал медленно и бесшумно подниматься по лестнице.
Очутившись наверху, он опять расставил руки, двинулся вперед и, пройдя несколько шагов, нашарил пальцами ручку двери. Постоял, прислушиваясь, – из-за двери не доносилось ни звука – и медленно-медленно, затаив дыхание, начал открывать ее.
В темноте за дверью смутно белели стены. Никакого фона не ощущалось, хотя Страж все-таки мог быть здесь, надежно укрытый плащом с капюшоном от восприятия Павла. Павел успел сделать несколько шагов по комнате – и замер, потому что в темноте раздался бесстрастный негромкий голос:
– Не ожидал увидеть тебя так скоро, Павел Корнилов.
В голосе не чувствовалось ни удивления, ни радости, ни злости, и по манере говорить Павел сразу понял, что это Страж. Мышцы его мгновенно напряглись, в глубине сознания поспешно раздвигались невидимые стены, за которыми скрывалось маленькое жалящее солнце. Он сдержался, подавил желание незамедлительно действовать, прыгнуть в темноту, вцепиться в Стража – и когда ответил, голос его звучал почти спокойно.
– Неприятно разговаривать, когда не видишь собеседника.
– Возможно, – согласился из темноты Страж. – Вытри пока ботинки, они все в грязи, а я позабочусь о том, чтобы тебе стало светло. Поговорить действительно необходимо.
Павел отступил к порогу, повозил подошвами по чему-то мягкому, напряженно вслушиваясь в знакомый шорох. Так мог шуршать только плащ Стража. Судя по началу разговора, Страж видел в темноте.
