— В Альде славные повара, там отменно кормят, — оживился Коклос. — Тебе повезло, граф.
— Мне всегда везло, — пожал плечами Кари, — с детства меня называли Счастливчиком. И сейчас везет тоже… я нашел сына.
— Пока тебя называли Счастливчиком, меня называли Хромым, — буркнул Джейем Геведский. — Теперь тебе ничего не грозит, и я могу прямо сказать: негодный ты отец… но ты мне нравишься.
* * *
— Ступайте, господа, ступайте, пока его величество не передумал! — заверещал Коклос. — Мне не нравится его улыбка, он задумал что-то нехорошее, ступайте скорей! За дверью объяснитесь!
Когда гвардейцы, бренча доспехами, покинули комнату и под сапогами уходящих гостей заскрипели рассохшиеся ступени, Алекиан обернулся к шуту.
— Зачем ты их прогнал?
— А ты разве не понял, что они сейчас до утра станут объясняться в любви? Будут жалеть Карикана, всячески превозносить его ненаглядного сыночка… впрочем, я бы к ним присоединился, потому что обязан парню жизнью… но они и без меня отлично управятся. Вот и пусть занимаются этим без помех, где-нибудь под звездами, а не здесь. Чего смотришь? Ну ладно, ладно, объясню. Если бы мы не прервали аудиенцию, ты, чего доброго так расчувствовался, что стал бы обещать Карикану вернуть родовое поместье и прочее, чем он владел в Ванете. Это нарушило бы права нынешних владельцев, которые, не исключено, весьма приличные люди и верные подданные. Все, хватит с них милостей, с этих героических проходимцев. Я и так удивлен твоей снисходительностью, тебя бросает из крайности в крайность! То хотел всех казнить, теперь надумал всех облагодетельствовать…
— Разве не ты призывал меня к милосердию? Так что ж теперь не рад?
— Нашел, кого жалеть. Вместо того, чтобы осыпать милостями верного слугу, чьи достоинства существенно превышают его невеликий рост… И с чего ты, братец, так милостив с мятежником Кариканом? Попадись он твоему… хм…
— Моему покойному отцу?
— Я не хотел, — забеспокоился Коклос. Карлик отлично понимал, что напоминание об Элевзиле будет для Алекиана болезненным — независимо от того, старый это Алекиан или обновленный. — Это все дела прошлые!
— Ничего, я могу говорить об этом спокойно. Видишь ли, я думал над этим вопросом… правда, думал. Война Графов…
Коклос покосился на Изумруда. Тот замер в углу и помалкивал. Интересно, подумал карлик, заметил ли этот сыч в зеленом, что братец говорит о себе в единственном числе? Шут немного ревновал — ему бы хотелось, чтобы эта доверительная беседа досталась ему одному, но не выгонять же придворного чародея вслед за солдатами?
— Войну Графов мы вовсе не можем судить так уж просто… Чего, в сущности, добивались Слепнег, Карикан и их товарищи по оружию?
Алекиан вещал размеренно и четко, он в самом деле обдумывал историю давнишнего мятежа и теперь просто высказывал вслух готовые фразы.
— Они требовали… сперва просили, а когда было отказано — потребовали своему сословию достаточно привилегий, чтобы встать вровень со старой аристократией. Графы — большей частью люди благородного происхождения, но мелкопоместные, им хотелось пользоваться толикой ренты, которую они взимали для имперской казны, им хотелось сделать службу наследственной, чтобы, таким образом, обеспечить сыновьям безбедную жизнь.
— Они подняли бунт, — напомнил Изумруд.
— Да, мастер, они стали вооруженной рукой домогаться того, в чем было отказано. Однако они были во многом правы. Сейчас графы воруют, тянут помаленьку с земель, отданных им в управление, это факт общеизвестный. Они в любом случае получают то, что могли бы иметь на законном основании, имей прошение Карикана и Слепнега успех. И вот теперь мы пожинаем плоды того, что им было отказано. Мой отец, император Элевзиль, был, безусловно, великим человеком… но и он ошибался. Мудрее было бы провести реформу, которую предлагали Слепнег с Кариканом. То, чего они добивались, пошло бы на пользу империи, не говоря уж о том, что удалось бы избежать двухлетней междоусобицы, в результате которой вассальные провинции начали набрать силу.
— Вот как? — Коклос задумался. Впервые он слышал, что братец не согласен с решением отца. И речь шла не о мелочи, а о важнейшем вопросе имперской политики. Алекиан преклонялся перед отцом и никогда не позволял себе судить действия императора. Все его царствование — попытки восстановить то, что рухнуло со смертью Элевзиля… и вдруг такое! Неужто Алекиан в самом деле стал настоящим императором и начал мыслить самостоятельно?
— Да, к сожалению, отец ошибся. Что же происходит теперь? Многие графы поддержали новый мятеж против императора, примкнули к Каногору, а когда нам потребовались их воины — оказалось, что графы не в состоянии содержать сильные отряды. На кого опереться? Графы слабы, норовят обмануть… а могли бы быть сильными и преданными. Они бы сплотились вокруг милостивого императора против любого врага. Что же до вассальных монархов…
В дверь осторожно постучали.
— Ваше императорское величество, — доложил гвардеец, — герцог Тегвин Тильский…
— Сейчас насмотримся на вассальных монархов, — буркнул Коклос, — сейчас увидим, на что они способны.
ГЛАВА 19 Вейвер в Сантлаке
Тегвин вошел в комнату, надутый и мрачный, как обычно. Коклос отступил в тень и замер. Юный аристократ ему никогда не нравился. Из открытого окна доносились голоса, герцог явился в сопровождении большой свиты, и сопровождающие гадали, какие еще беды сулит этот поздний визит. Изумруд прикрыл ставни, и сразу стало тихо. Помолчали… наконец Тегвин неохотно поклонился и промолвил:
— Ваше императорское величество…
— Герцог Тегвин, нам нездоровится, потому разговор будет кратким, — объявил Алекиан.
— Меня это радует, ваше императорское величество, — буркнул герцог.
— Какой славный юноша, — пискнул из угла Коклос. — Он рад любой новости о тебе, братец. Особенно, если вести дурные.
— Герцог Тегвин, — продолжил Алекиан, — нам понятны ваши чувства. Этот поход выдался тяжелым, все устали. Но вот кампания близится к концу, вскоре вы сможете отправиться в Тилу.
— Славная новость. Благодарю, ваше императорское величество, — энтузиазма в голосе Тегвина не прибавилось.
— Но пока что нам требуется ваша служба. Маршал Войс тяжело ранен, а мы, увы, пока что не можем возглавит войско. Пока хворь не позволяет нам командовать, поручаем вам возглавить войско.
— Думаю, через день или два его величеству станет лучше, — подал голос Гиптис.
— И тогда, — подхватил император, — вы сможете отправиться в Тилу… хотя есть и другая возможность.
