Сейчас, сосредоточившись, Саша могла ощутить нити, свивавшиеся вокруг мага. Что-то похожее на ее Сеть, только иное.
— Я писал сценарий, я раздавал роли — с моими помощниками, разумеется. И теперь вознагражден.
Саша хмурится.
— Не думаю, что причина в гедонизме.
— Нет, разумеется. Я рад, что речь зашла о причине — быть может, роль не волшебника-вершителя, а мудреца подойдет тебе больше? Что ж. Диалоги должны быть коротки, и я буду короток. Я отдал жизнь театру, любил его всей душой, и всю полученную силу от Грани тратил на театр, на впечатления там, где имел право развлечь публику и там, где не имел. Нравы раньше были иными, признаю, и направлять людские умы, наслаждаться их переживаниями, состраданием, видеть, как актеры проживают роли — бесценно. Но, увы, театр подарил мое призвание — и забрал мою любовь. Не любимую, но любовь. Моя дочь, Елена, возжелала сама разжигать в людских сердцах страсти и пороки, и покинула меня, вернувшись уже Обращенной.
— Суккубой.
— Да. Именно так. Она не использовала дар на сцене, но наслаждалась в перерывах, наслаждалась искренне, не забирая, но привнося, усиливая, даря… Увы, жизнь не была благосклонна к ней. На одном из представлений несчастный случай вынудил ее использовать силы. Слишком много и рьяно, и Грань откликнулась, изменив мою любовь. Обращенные иногда погружаются в свои страсти слишком глубоко, и их больше нельзя вернуть, ведь такова воля Грани. И с тех поря я сам основал собственный театр, где мы с Еленой режиссеры, актеры, сценаристы и декораторы. Ну и те, кто помогает нам, разумеется. Мы никогда не приносим боли, разве что той боли, что очищает, той, что предшествует катарсису. Мы не вредим людям, никогда. Театр. Камерные пьесы и даже большая сцена. Цирк, несколько постановок с синематографистами… И вот новая страсть — театр импровизации, театр без границ, без актеров и ясного сценария, но театр, где в декорации верят больше, чем в Мариинке. Одна моя помощница натолкнула на эту ветвь, и с тех пор мы с Еленой странствуем и даем представления. Лишь по разу для каждого игрока, ведь все должны получить шанс сыграть свою роль.
— Ваше появление здесь было замечено Орденом. Что такого в нынешней игре?
— О, ничего. Я не воин, юная, но уже могучая волшебница. Совсем не воин. Но все же я умею делать так, чтобы не отвлекать никого от дел без нужды, особенно мужей и дам Ордена. Но сценарий требовал показать им объявление, показать мой театр под открытым небом на мгновение. Ничего не поделаешь, такова роль. Как без первого акта получить третий, верно? Пришлось сообщить нужным персонажем их реплики. И вуаля — ты здесь.
— Маэстро, твоя воля привела меня сюда? — Саша хмурится. Ментального принуждения она до того не чувствовала. И маг не казался опасным. Но все же…
— Да, я позвал тебя сюда. Не конкретно тебя, разумеется, — Маэстро сделал неопредленный жест рукой. — Кого-то из Ордена. Только надеялся, что пришлют того, кто оценит мои старания.
— Зачем? — Саша склонила голову.
— Возможно, потому, что то, что я делаю, незаконно?
— Можно было прийти с повинной.
— Можно было. Но, видишь ли, я хотел получить ответ на один-единственный вопрос.
— Какой?
Маэстро на секунду улыбнулся, и улыбка эта была грустной.
— Нужно ли кому-то то, что я делаю.
— Все это действо напрямую влияет магией на людей. Пусть и опосредованно, но речь идет о намеренном нарушении Закона.
— Я знаю. Разумеется, я знаю. Но вот весь вопрос — стоит ли счастье небольшого нарушения привычного порядка вещей?
— Чье счастье?
Маэстро вновь улыбается.
— Это вопрос. Елены, разумеется. И бонусом — всех тех, кто сегодня оказался в мире своих мечтаний. Искусство способно менять сердца, и я дал всем возможность измениться.
— Всем ли?
— Разумеется, всем, — Маэстро отмахивается. — Ты ведь тоже участник представления, актер, и игра должна коснуться и твоей души. Но, не скрою, я устал судить сам себя. У тебя, посланница Ордена, хватит силы, чтобы остановить и меня, и Елену. И ни я, ни она, не будем убегать. До завтрашнего полдня игра будет идти — постановку негоже прерывать.
— А потом?
— Потом мы расстанемся и пойдем разными дорогами. Увы, все просто отправляются дальше, такова жизнь.
— Не все.
Маэстро вновь улыбается.
— Некоторые знают о нашем существовании. Ни о том что мы делаем на самом деле, разумеется. У меня бы не набралось столько помощников, знай они, какая именно магия творится здесь. Но, разумеется, если ты решишь оказаться в их числе, то тебе придется смириться с нашим существованием.
— Вы оба нарушаете закон, и, определенно, я не могу это сделать.
— Противоречия рождают конфликт. Конфликт разрешается изменением, создающим из противоречий непротиворечивый элемент, — Маэстро чуть кланяется. — Что ж, моя роль сыграна, теперь твоя очередь действовать, госпожа. Я же пойду вновь на сцену, теперь надев новую маску и введя новое действующее лицо.
То, что мужчина растворился в воздухе, Сашу не удивило. Отражение колыхнулось. Маэстро Шагнул, показывая, что разговор окончен. Несмотря на небольшие силы, он был явно искусен, и к тому же хорошо знал местность. И — Саша видела тонкие паутины силы, раскинутые над всем полигоном за рекой. Неплохая подготовка.
Маэстро и правда не убегал. Он появился вновь на другом берегу, чуть шутливо поклонился Саше, и, создав иллюзорный костюм стражника, зашагал за городские стены. Интересно, сколько на самом деле раз она видела его за сегодня? Явно ведь больше одного…
Саша чуть улыбнулась, отставляя часть переживаний. Ничего еще не закончено.
Елена. Почти наверняка это Муза, не зря само ее появление волновало Изнанку, как казалось. Стоило найти ее и задать новые вопросы. Не как Колдунья, а как маг Ордена. Из другой роли.
Отражение с легкостью указало направление, и Саша сама перебралась через реку. Вновь через Изнанку. У нее не было подготовленных точек-ориентиров, которые расположил Маэстро. Его магия довольно энергоемкая, но не мгновенная, и даже слабому магу доступная. Что-то вроде координат в Отражении, которые по сигналу волшебника вкладывали в него силы и показывали направление для Шага, и по сути, протаскивая по Изнанке. Из Свободы Саша бежала по Глубине на ощупь, на одном желании. Потому что у нее тогда направляющих не было. Сейчас же она могла из пределов города, запитав один из аварийных амулетов, переместиться в Орден. И Коля мог бы, и Катя — не в силе дело, а как раз в направляющих. Действенная штука, очень.
Но сильный маг справится и без нее. Скрываться больше не было нужды.
Саша отправилась на ту поляну, где еще недавно читала ритуальные слова под светом костра. Почему-то она была уверена, что найдет там Музу. И у нее были вопросы к ней. Очень, очень много вопросов.
Муза и правда обнаружилась в центре нарисованного круга. Она сидела, поджав ноги, и рассматривала что-то в остывших углях. Но при появлении Саши девушка встала и начала беседу, не давая вставить и слова. Сейчас, без амулета на шее, от Музы ощущалось странное, словно бы мягкое сияние, идущее во все стороны и, кажется, даже немного приближавшее Отражение к миру. Саша застыла, на секунду чувствуя себя так же, как в оставленной деревне. Только теперь не туман привел ее в чужой мир, а чужой мир с туманом пришел в реальность. Не с туманом даже, а с самой ночью, подстегивающей воображение.
— Колдунья отбросила оковы и пришла вновь, не нося больше маски, — Муза улыбнулась. — Ты пожелала чтобы все, кто искреннее желает и желал тебе добра, кто был близок, в этом мире — и в других, были счастливы, — негромко проговорила она.
Саша кивнула. Муза была несколько… не от мира сего. Точнее — больше не от мира сего, чем она думала. И определённо стоило выслушать ту, из-за кого все и происходило.
— И ради этого, ты, Колдунья, погубила две невинные души.
— Один из них хотел смерти. Второй ее заслужил, — это была игра… и была реальность. В Онейре и правда появились две свежие могилы, пусть их обитатели и были живы в Краснодаре.
