Десять минут спустя я протирала запотевшее зеркало и распутывала волосы. В этот
раз светлые пряди на них не заставили меня действовать импульсивно или дико, вместо
этого я видела в них символ того, что случается, когда ты поступаешь неправильно, и это
оставляет последствия. Мои ноги были тяжелыми и болели, и виной была комбинация
недостатка сна и куча съеденного мной вчера.
Я зачесала волосы назад, убрав их с лица, и затянула их в крепкий пучок на затылке.
Пока я втыкала в пучок шпильки, найденные среди покупок, я чувствовала легкие уколы и
принимала их как наказание за то, что так далеко ушла от своей зоны комфорта. Потому
мама всегда говорила: «сдержанность во всем».
Слишком много еды приводило к ощущению себя пухлой и раздувшейся. Мало сна
приводило к недостатку энергии. А влюбленность не в того парня? Что ж, этот рецепт для
боли сердца.
К сожалению, все утро я провела, страдая от последствий объедания, бессонной ночи
и отказа парня. Но этот урок я точно усвоила, я больше ничего из этого не повторю. Я
направлюсь к дороге своей практичной, скучной и идеальной жизни. Мои прогулки по
бездорожью почти закончились несчастьем, но это не означало, что я не могла сесть в
знакомый вагон рассудительности.
Как раз после пятнадцати минут я открыла дверь:
- Мы будем возвращаться в отель?
Амон оглядел меня, сосредоточив пронзительный взгляд на моих волосах, и
поморщил нос, восприняв серьезный стиль безвкусным.
- Нет. Нам больше не нужно возвращаться в Каир, - ответил он.
- Ясно. Тогда дай мне еще минутку, - отвернувшись от него, я резкими движениями
собирала вещи, что могли мне подойти, прихватила пару нужных мелочей из комнат
гостиницы – мыло, шампунь, зубную щетку и пасту, маленький швейный набор и,
конечно, бутылки с водой – и сложила все в свою сумку.
Амон скрестил руки на груди и наблюдал за мной.
- Ты злишься. Я это чувствую, - сказал он.
- Не твое дело, - парировала я. Закинув набитую сумку на плечо, я натянуто ему
улыбнулась и сказала. – Можем идти?
Амон взял меня за руку, когда я подошла.
- Лили, прости, что ранил тебя. Но я не могу дать тебе того, что…
Я вскинула руку.
- Прошу, не заканчивай это предложение. Я не хочу слышать все эти банальности, и
я не собираюсь слушать твои интерпретации того, что я хочу. С меня хватит. Больше об
этом ни слова. Хорошо?
Ореховые глаза оценивали мою реакцию, Амон кивнул.
- Если ты этого хочешь.
- Хочу. Теперь мы можем идти?
Выйдя на более просторную часть комнаты, я протянула руки, чтобы мы могли
исчезнуть в облаке песка, но он не обратил на это внимания, а вместо этого прошел к
подносу и снял с него куполообразную крышу. Пар поднимался над блюдом.
- Может, сначала поешь, Лили?
- Нет. Хотя я ценю то, что ты спросил это, а не приказал.
- Лили, знаешь ты это или нет, но твое тело истощается, поддерживая нас двоих. Ты
истощена.
- Ничего подобного. Я просто не выспалась.
- Все куда серьезнее.
Амон приблизился. Слишком близко. Мое дыхание перехватило, я попыталась
попятиться, но он схватил меня за плечи.
- Стой спокойно, - тихо распорядился он. Обе его руки легки на мои щеки, кончики
пальцев задевали волосы на моих висках. Тепло собиралось на моей шее и спускалось к
плечам, оттуда перетекая к ногам, словно тягучая лава. Яркий румянец появился, когда
Амон скользнул руками к моей шее, и я была уверена, что это было не из-за его
магического врачевания.
Когда он посмотрел мне в глаза, из моих полились слезы.
- Что ты со мной сделал? – спросила я, не совсем понимая свой вопрос.
Амон вытер слезу большим пальцем, и растер ее остальными. Он тяжело вздохнул и
отступил на шаг.
- Больше, чем должен был, - загадочно ответил он. Подняв с тарелки несколько
кусочков фруктов, он поднес к моему носу яблоко. – Ты съешь это позже. И хотя я не
буду «принуждать» тебя это есть, принимай мое поощрение сделать это на совесть.
- Ага, конечно, - пробормотала я уклончиво, запихивая фрукты в и без того набитую
сумку. Когда я закончила застегивать молнию, Амон забрал у меня сумку и повесил ее
себе через широкую грудь, после чего раскрыл объятия. Опустив голову, я шагнула к
нему. С шепотом нескольких слов на древнеегипетском вокруг нас завихрился песок.
* * *
Вскоре нас окружил солнечный свет, ярко сияющий даже через закрытые веки. Я
подождала, пока песок исчезнет. Казалось, что времени в этот раз ушло больше, но когда
я открыла глаза, то поняла, что это настоящий ветер сыпет песком дюн в том месте, где
мы появились.
- Мы здесь, юная Лили, - сообщил Амон.
Я ожидала, что мы будем исследовать храмы, как Индиана Джонс или что-то в этом
роде, но то, на что мы смотрели, больше напоминало шахту по добыче пыли или карьер с
разрушенными камнями. В мои высокие ботинки уже набился песок.
Амен вел меня вниз по холму, мои ноги погружались в песок до икр в нескольких
местах, а потом перед нами появилась долина. Между маленькими утесами был
ухоженный участок раскопок. Столбы из грубого камня и насыпного гравия были
слишком крупными, чтобы выглядеть как настоящие каменные находки.
День был уже душным, и я оттянула футболку от кожи, позволяя воздуху хоть
немного освежить меня. Жажда заставила меня вытащить из сумки бутылку воды и
осушить ее наполовину, остаток я предложила Амону. Но он отказался, сказав, что мне
она нужнее, чем ему, и я допила бутылку к тому времени, как мы достигли начала
долины.
Мы присоединились к группе туристов, что направлялись к чему-то, похожему на
небольшой базар. Здесь стояли столы и палатки с различными сувенирами. Амон озирался
и оглядывал окрестности, пока я слушала гида, который объяснял, как купить билеты.
Я взяла карту, когда он начал раздавать их, и я улыбнулась и кивнула женщине
средних лет рядом со мной, что сказала:
- Разве это не потрясающе? Я всегда хотела попасть в Египет. Мой муж, наконец-то, купил нам билеты на нашу тридцатую годовщину.
- Мои поздравления, - пробормотала я, разглядывая ее профиль. И она, и ее муж
были бы интересной парой для рисования. У женщины были волнистые рыжие волосы, что у корней становились серыми. Они были небрежно собраны в хвост, и дешевые
