Она была приглашена погостить в замке лендлорда — до тех пор, пока не отыщется её родитель. Элоиз согласилась и сердечно поблагодарила за проявленную доброту.
Разумеется, отец не нашёлся. Вернее, нашлись обглоданные неизвестные останки, которые мнимая Алестина Ферайи опознала, как сэра Ферайи. Вернее, не опознала, а просто упала в обморок и на целую неделю заперлась в комнате, якобы предаваясь рыданиям, унынию и молитвам по умершему родителю. На самом деле Элоиз занималась собой, анализировала и систематизировала наблюдения, слабые и сильные стороны лендлорда.
Ей не нравилось, что в замке невозможна магия. Когда она впервые попала туда, то чуть не задохнулась от обилия сетей светлого охранного колдовства. Её внезапную бледность списали на усталость и пережитые волнения.
— Этот Эльхан — параноик. Кто ж его так напугал, что тут охранок на десяток тёмных? Магистра, что ли, звал? Вроде, покушений не было, я проверяла, — Элоиз нервно ходила по комнате, попивая вино, не забывая время от времени всхлипывать. — Или этот местный его чем-то напугал? Понимаю, я бы тоже к ногтю этого дворянчика прижала. И прижму. Потом. Сначала он на мне женится и Наместником станет. А потом, представив меня королю, невзначай умрёт. Случайно-случайно, и не от яда. Несчастные случаи со всеми бывают. Только вот охранки всю игру портят, снимать их нужно. Но, чует моё сердце, светлые такие попыточки просчитали, значит, сами своё творение убрать должны. Тут вертятся несколько, уговорю как-нибудь. Скажем, забеременею и совру, что для здоровья ребёнка вредно. Теперь осталось только лендлорда себе в постель уложить.
Чтобы немного утешить девушку, лорд Эльхан приказал ни в чём ей не отказывать, заказать платья и обувь у лучших портных и сапожников. Узнав, что она осиротела, он чувствовал ответственность за её дальнейшую судьбу.
Алестина ему нравилась — чистое, невинное создание с великолепной фигурой. Он не раз ловил себя на мысли, что ему приятно смотреть на неё.
Образ обнажённого плечика и глубокой ложбинки будоражил кровь, но лендлорд понимал, что его ухаживания в такой момент будут восприняты как оскорбление. К тому же ему не хотелось просто плотских утех — тут другое.
Наконец бледная, с опухшими красными веками Элоиз спустилась к завтраку. Как и положено леди в трауре, во всём коричневом. Но строгое платье вместо того, чтобы уродовать, неимоверно шло ей, а глухой лиф не скрывал наличия груди.
Стараясь так пристально не смотреть на две выпуклости, прикрытые тканью, лендлорд справился о здоровье гостьи. Та ответила, что ей уже лучше, и выразила желание взглянуть на урну с прахом в фамильном склепе замка.
Проведя наедине с останками мнимого горячо любимого отца около часа, печальная Элоиз попросила аудиенции у хозяина замка, чтобы сообщить, что уезжает. Расчёт был прост — он не сможет отпустить её в таком состоянии. И она не ошиблась.
Родственников нет, дом пуст — лучше остаться среди людей. Элоиз кивала и украдкой бросала взгляды на лендлорда.
Зачем они приехали в Империю? По делам отца, она точно не знала. Он не посвящал её.
Постепенно скорбь исчезала. Элоиз позволяла себе сдержанно улыбаться, присутствовать на званых обедах, даже проявила интерес к служебным обязанностям лендлорда — пусть видит, что она не только красива и скромна, но и умна. Её цель — не короткая любовная связь, а замужество. Что толку, если он получит её сейчас? Быстро пресытится, найдёт другую. А должен полюбить, считать достойной и равной себе.
Эльхан полагал, что разбирательство тяжб утомят юную Алестину — но нет, она внимательно слушала, а иногда даже выступала третейским судьёй. С разрешения, разумеется, и крайне редко. Все её советы казались разумными; лендлорд не мог не восхищаться её образованностью, начитанностью и здравому смыслу, которого не доставало многим девушкам её возраста. Да, она не во всём разбиралась, не знала тонкостей законодательства, но мастерски расплетала паутину лжи, которой опутывали друг друга жалобщики.
Он всё больше и больше очаровывался спасённой девушкой и принял решение: не отпускать её в Ангер.
Элоиз не считала нужным изображать дурочку. Нет, она не раскрывала все карты: женщина должна быть умна, но достаточно умна, чтобы не превосходить мужчину. Зачем Эльхану знать, что ей присуща не только житейская мудрость, что она без труда заменит его в кресле судьи, что знает вдоль и поперёк все местные роды, законодательство и систему наказаний? Зачем ему знать, что она может быть жестокой и твёрдой? Да, она советует, но всегда проявляет снисхождение — она же мягкая ангерка.
Элоиз гордилась собой: никто из светлых магов её не заподозрил. Помог опыт прошлой жизни — умение стоять перед изображением Светоносного и не морщиться. Главное — не приближаться слишком близко к его реликвиям, не касаться их. А теперь никто уже не заставлял её прилюдно молиться.
Она стремилась завоевать любовь приближённых лендлорда, тех, с кем он станет советоваться при выборе невесты. Мать Эльхана ей благоволила, всячески опекала, так что с этой стороны проблем быть не должно. Образ очаровательной сироты сделал своё дело.
Постоянно жалуясь на головную боль, Элоиз добилась, чтобы чары с её комнаты сняли. Как умная женщина, она сразу же не заявила о конце мигреней, обождав пару дней — не хватало ещё, чтобы заподозрили. Хотя не было же ей плохо в других помещениях?
К слову, снять охранки потребовал лендлорд, она якобы о них понятия не имела, потом искренне удивившись, что подобные вещи существуют. И, проявив любопытство, попросила дежурившего в замке мага рассказать о них подробнее, не забывая восхищаться его мастерством и сложностью работы.
— Ах, теперь, после того, что вы рассказали, я боюсь! Вдруг тёмные проберутся ко мне? Я слышала, они похищают девушек для своих омерзительных обрядов, — она презрительно скривила губы. — А на моей комнате чар нет… Не стоило их снимать, моя безопасность важнее головной боли.
Маг тут же поспешил заверить, что опасения беспочвенны, и ни один тёмный не сможет проникнуть за стены замка.
Элоиз улыбнулась. Если бы её собеседник знал, чему действительно она улыбалась! И о чём думала — о том, как в случае чего устранить его со своего пути.
Переломным моментом по замыслу Элоиз должен был стать приём, но судьба распорядилась по-своему. Впрочем, всё шло, как нужно.
