Внезапно он объявил, что не сделает больше ни шагу, и бросился на землю.
– Идите, если хотите, — сказал он. — Я лягу здесь, и усну, и буду есть во сне, раз иначе не получается. Надеюсь больше не проснуться.
В этот самый миг Балин, шедший чуть впереди, крикнул:
– Что это? Вроде бы в лесу мелькнул свет.
Все вгляделись и впрямь как будто бы различили вдали искорку, потом еще и еще. Даже Бомбур встал; все поспешили вперед, не заботясь уже, что это могут быть тролли или гоблины. Огоньки мерцали впереди и слева от дороги; когда друзья поравнялись с ними, то вроде бы увидели костры и факелы под деревьями, довольно далеко от дороги.
– Похоже, мой сон в руку, — выговорил Бомбур, пыхтя позади всех. Он хотел сразу бежать к огням, но другие хорошо помнили предостережения волшебника и Беорна.
– Пир будет не впрок, если мы не вернемся с него живыми, — произнес Торин.
– Без пира нам тоже не долго оставаться в живых, — сказал Бомбур, и Бильбо всей душой с ним согласился.
Спорили и рядили довольно долго, пока не сговорились выслать на разведку двоих, чтобы те подкрались к кострам и что-нибудь выяснили. Однако никак не могли столковаться, кого послать; каждый боялся заблудиться и больше не увидеть друзей. Наконец, несмотря на все предупреждения, верх взял голод, потому что Бомбур без устали рассказывал о всяких вкусностях, которые ели в его сне; все разом сошли с дороги и углубились в лес.
Довольно долго они крались между деревьями и вот, выглянув из-за стволов, увидели вырубленную и утоптанную поляну. Те, кто собрались здесь, походили на эльфов: все они были в зеленом и коричневом и сидели в круг на деревянных чурбаках. В середине горел костер, к некоторым деревьями были привязаны факелы, но, что самое чудесное, эльфы ели, пили и весело смеялись.
Запах жареного мяса манил так неудержимо, что путники, не сговариваясь, выбежали в круг с одной мыслью: попросить еды. Однако, едва первый из них вступил на поляну, свет погас, словно по волшебству. Кто-то затоптал костер, и пламя, рассыпавшись искрами, потухло. Гномы и Бильбо остались в полной темноте и не могли даже найти друг друга, по крайней мере, довольно долго. Они метались по лесу, спотыкаясь о поваленные стволы, набивая шишки о деревья и аукаясь, пока не перебудили все на милю вокруг. Наконец им удалось сбиться в кучу и пересчитаться на ощупь. К этому времени они напрочь забыли, в какой стороне дорога, и безнадежно заблудились, во всяком случае, до рассвета.
Делать нечего, пришлось устраиваться на ночлег прямо здесь. Путники не решились даже искать остатки еды на земле, из страха снова разбрестись. Впрочем, пролежали они не долго. Бильбо только-только начал задремывать, когда Дори, стоявший на часах, сказал громким шепотом:
– Там снова огни, даже больше прежнего.
Всех как подбросило. Чистая правда: неподалеку мерцали десятки огней, явственно слышались смех и голоса. Цепочкой, держась друг за друга, они крадучись двинулись на свет. Потом Торин объявил:
– На этот раз никаких наскоков. Всем стоять, пока я не скажу. Пусть мистер Бэггинс идет один и поговорит с ними. Его они не испугаются («А я их?» — подумал хоббит) и в любом случае, надеюсь, ничего плохого ему не сделают.
Добравшись до освещенной поляны, гномы резко вытолкнули Бильбо вперед. Не успев даже надеть кольцо, он оказался в ослепительном сиянии костра и факелов.
Все огни разом погасли, и наступила полная тьма. Если в первый раз они с трудом друг друга нашли, то теперь было еще хуже: пропал хоббит. Сколько ни пересчитывались, все выходило тринадцать. «Бильбо Бэггинс! Хоббит! Эй, хоббит, так тебя и этак, где ты?» — кричали гномы, но ответа не получали.
Они уже почти отчаялись, когда Дори по чистой случайности наткнулся, как он думал, на бревно и, упав, обнаружил под собой спящего хоббита. Его пришлось долго трясти, и проснулся он очень недовольным.
– Мне снился такой чудный сон, — проворчал Бильбо. — Будто я сижу и ем за обе щеки.
– О небо! и этот туда же! — воскликнули гномы. — Не желаем больше слышать про сны. Что нам до твоих снов-обедов? Мы ведь ни кусочка не получим!
– Все равно ничего лучше в этом окаянном лесу не сыщешь, — буркнул хоббит, укладываясь рядом с гномами и мечтая поскорее вернуться в свой сон.
На исходе ночи Кили, который нес дозор, снова разбудил их:
– Весь лес вспыхнул огнями, словно по волшебству! Только послушайте — пение и арфы!
Они еще немного полежали и послушали, но наконец желание пойти и вновь попросить о помощи взяло верх. На этот раз им предстал еще более великолепный пир; и во главе пирующих восседал златокудрый лесной король в короне из листьев, почти такой, какого описал Бомбур. Эльфы передавали чаши по кругу и через костер, некоторые играли на арфах, многие пели. От волос, украшенных цветами, исходило сияние, зеленые и белые камни сверкали на оплечьях и поясах, лица дышали весельем, звонко и чисто звучала музыка, и в круг их вступил Торин.
Мертвая тишина воцарилась на полуслове. Свет погас. Пламя взметнулось столбом черного дыма. В лица гномам полетели зола и уголья, и лес снова огласился криками. Бильбо бегал кругами (как ему казалось), вопя: «Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Кили, Фили, Бомбур, Бифур, Бофур, Двалин, Балин, Торин Дубовый Щит!», а вокруг невидимые гномы выкликали то же самое (иногда добавляя: «Бильбо!»), однако их крики звучали все дальше и дальше, а потом вроде бы сменились воплями о помощи. Вскоре все окончательно стихло, и хоббит остался в полной темноте и безмолвии.
Вот когда ему стало по-настоящему страшно. Впрочем, через некоторое время он решил, что до света все равно ничего лучше не предпринимать, и бесполезно метаться по лесу, тратя силы, без малейшей надежды подкрепить их с утра завтраком. Поэтому он сел, прислонился спиной к дереву и не в последний раз предался воспоминаниям о хоббичьей норе с ее превосходными буфетными. Он с головой погрузился в мысли о яичнице, ветчине и поджаренном хлебе, когда что-то коснулось его руки — что-то вроде липкой крепкой бечевки. Дернувшись, хоббит обнаружил, что ноги его опутаны точно такой же. Он попытался вскочить, но сразу упал.
И тотчас огромный паук, оплетавший нитью сонного Бильбо, выскочил из-за его спины. Хоббит видел только глаза чудовищной твари, однако чувствовал на себе волосатые лапы, тянувшие из брюшка клейкую нить. Счастье, что он очнулся вовремя, потому что еще немного, и не смог бы пошевельнуться. Ему и так пришлось отчаянно защищаться. Хищник пытался парализовать его ядом (как поступают с мухами обычные пауки), и Бильбо отбивался руками, пока не вспомнил про меч. Едва он выхватил клинок, тварь отскочила, и хоббит разрезал путы на ногах. После этого он сам перешел в наступление. Паук, похоже, не привык, чтобы жертвы носили на боку колющие шипы, не то бы поскорее ретировался. Бильбо бросился на противника и с размаху рубанул его мечом по глазам. Паук запрыгал, заплясал, дергая ногами, и Бильбо прикончил его вторым ударом, после чего сам повалился без чувств.
