Браги пожал плечами.
– Мы улетаем. Хватит игр, – сказала Ципи. – Людогорск меня больше не интересует. Ты был прав.
– Значит, ты загадала желание? Воспользовалась Сердцем Легенды?
– Камень может все. Тебе говорил твой приятель?
– Да.
– Что ты хочешь в качестве награды? Я… Ты так и не получил своих денег. Сделки с кобольдами не будет.
– Не будет так не будет. Что-нибудь придумаю, – ответил огр.
– Хочешь, подарю тебе этот камень? Сердце Легенды. Ты… мечтаешь снова стать человеком. Это возможно.
Браги сжал кулаки и долго молчал.
– Нет. Останусь таким. Пока. Слишком легко. Каким бы ни был путь, он только мой.
Ципи рассмеялась.
– Хорошо. Тогда прощай, огр. Как знать, может быть, свидимся.
Княжна зашагала вверх по улице и слилась с толпой. Браги поднял голову к небу и заметил промелькнувшую над крышами Людогорска крылатую тень дракона.
Часть четвертая
Мечи и розы
– Нет, не придут, – сказала эльфийка с лютней. Она сидела на краю небольшого фонтанчика, поставив одну ногу в высоком сапожке на парапет, и перебирала сдвоенные струны. – Не решатся. Пойдем домой, Тавиалла. Спать. Или, хочешь, заглянем в кабак.
– Нет. – Тавиалла выступила из тени, куда не добирался свет фонаря, и наклонилась над серебристой струей фонтана, изображающего большую рыбу с открытым ртом. – Я не уйду, Сиэна. По крайней мере, до полуночи. Мы условились.
Эльфийка с лютней улыбнулась и покачала головой. У нее были торчащие дыбом рыжие, почти красные волосы. Огромные глаза, острые, оттянутые назад уши, маленький рот. Голову обхватывала драгоценная, поблескивающая рубинами диадема.
– Много ли чести в том, чтобы заколоть противника в полночь? Уподобиться убийце, который охотится за чужими кошельками, – сказала Сиэна.
Скользнув взглядом по молчаливым фигурам, почти сливавшимся с тенью по краям площади, лютнистка закусила губу. Кроме ее и Тавиаллы, здесь было еще пять девушек. Лучшие воительницы Дома Нефритовых Сердец. Прекрасные и опасные, точно стилеты из мифрила. Изысканные розы с острейшими шипами.
Сиэна уже минут пятнадцать пыталась подобрать мелодию под этот образ, но нервозность Тавиаллы не давала ей сосредоточиться. Суть баллады ускользала.
Эльфийка подняла голову к ночному небу. Над Лагероной горели большие яркие звезды.
– Прекрасная ночь для любовных приключений… А чем занимаемся мы?
Тавиалла вытерла рот шелковым платком, презрительно фыркнула.
– Ты не воин, Сиэна! Поэтому задаешь такие глупые вопросы.
– Наверное. Мне достаточно быть твоей сестрой, чтобы понимать, что ты не права, – ответила лютнистка.
– Не я начинала войну между Домами. – Эльфийка с короткими черными волосами спрятала платок в кармашек на широком поясе, охватывающем тонкую талию. Подтянула длинные облегающие перчатки из плотной замши, достигающие локтей. – Однако… я тоже мечтаю, чтобы это прекратилось.
– Объединить Дома? – спросила Сиэна.
– Возможно. – Тавиалла проверила, как движется меч в ножнах, пристегнутых к поясу. Клинок на мгновенье поймал отсвет фонаря.
– Боюсь, это не тот путь. Все будут против.
– Значит, война продолжится до тех пор, пока не останется кто-то один…
– Герцог намерен вмешаться. Ты слышала?
Тавиалла скривила губы.
– Герцог? Что он может?
– Согласно его эдиктам в Лагероне запрещены поединки. Носи оружие, но не вынимай его без нужды, – сказала Сиэна. – Тем более для межклановых разборок…
– Мы не бандиты, – прошипела Тавиалла. – Пусть не приравнивает нас к своим соплеменникам. Вражда между Домами выше его понимания!
– Считается, что закон города для всех одинаков.
– Перестань, Сиэна! – Эльфийка с силой дернула за висящую на груди поверх курточки гирлянду амулетов. – Я знаю все, что ты скажешь. Ты против войны.
– Братья и сестры гибнут, Тавиалла. Разве это не аргумент в пользу того, что пора прекратить резню? Дом Звездной Диадемы потерял в прошлом месяце Лайниан и Дравуа… Теперь они, конечно, жаждут крови. Если сегодня Маэтан придет на встречу, снова прольется кровь. Значит, мести будем требовать мы…
Тавиалла расхаживала взад-вперед перед фонтаном и топала каблучками. На ней были облегающие бриджи, окрас которых имитировал рисунок на коже змеи. Курточка со стоячим воротником расстегнута, под ней белоснежная сорочка, низко открывающая грудь.
– Ты банальна, сестрица. Все поэты полны такой ерунды.
– Какой? – вскинула голову Сиэна.
– Риклеорн будет моим… Этого не изменят рассуждения о бесполезности борьбы, констатации и вздохи… Если мы соединимся, я сумею положить конец войне. Я – наследница Скаймарры. Ничего не происходит без причин и следствий, и я ничего не делаю просто так. Пора тебе знать об этом.
– Если ты убьешь сегодня Маэтан, Риклеорн будет считать тебя своим врагом, – сказала Сиэна. – Не рискуй. Откажись от поединка.
– Возможно, я не стану ее убивать, – ответила эльфийка. – Однако Маэтан осознанно оскорбила меня. Ты свидетель. Я обязана скрестить с ней клинок. Дальше… – Тавиалла пожала плечами. – Этого никто не знает…
Сиэна проиграла несколько тактов пришедшей ей на ум мелодии.
– Никто не хочет сделать первый шаг. Все именно так, как требует Проклятие.
– Прекрати! Лучше сочини об этом балладу. О первом шаге. А? О том, что, дескать, мы все такие глупые, ничего не понимаем… Ну? Сочинишь?
– Почему нет? – улыбнулась Сиэна.
– Вряд ли ты сорвешь аплодисменты. Среди наших уж точно. Никто не забыл, что сделала Маэтан с Фидингарсом… Может быть, своему двоюродному брату ты расскажешь о первом шаге? Вызови его дух и спроси!
Тавиалла усмехнулась, глядя, как смутилась сестра. Лютнистка ударила по струнам и отвернулась.
Из тени, ступив в круг желтого света, вышла эльфийка в берете с пером на коротко стриженной голове. Оранжевые глаза пылали огнем.
– Они идут. Окружают площадь.
– Сколько их, Найри? – спросила Тавиалла.
– Десять.
– Десять. Нас семеро. Не спускайте с них глаз!
Эльфийка в беретке кивнула и отошла, давая знаками приказ остальным. Сиэна видела, как девушки рассредоточились по периметру маленькой площади.
Выходов отсюда было два. Обе стрельчатые арки забраны чугунными решетчатыми створками, сейчас распахнутыми настежь. В принципе, блокировать их ничего не стоило.
Сиэна почувствовала, как холод пробирается к ней внутрь. Маэтан слыла беспощадным бойцом и всегда отвечала на вызов, с какой стороны он бы ни был брошен. Эльфийка поднялась с каменного парапета. Ночь вдруг показалась ей очень прохладной. Почти ледяной. Сиэна убрала лютню в бархатный чехол.
