— Это что ещё? — подозрительно спросил Андрей.
— Лечить тебя сейчас буду.
— Да оно само, — попытался было высвободиться Андрей.
— Держи его, — распорядился Фредди, осторожно выдавливая себе на палец прозрачно-серую блестящую массу. — И не дёргайся, оно не щиплется.
Андрей что-то пробурчал. Эркин не понял, но Фредди сразу влепил Андрею звучный шлепок пониже спины.
— Укороти язык. Это в двух местах только знают. Понял?
— Мажь давай, — угрюмо ответил Андрей.
Замазав лопнувшие рубцы, Фредди завинтил колпачок на тюбике.
— Посиди, пока впитается.
— Может, рубашку застирать? — предложил Эркин.
— Здешних прачек кровью не удивить, — усмехнулся Фредди.
Эркин взял у него тюбик, повертел.
— И как это называется?
— Джонатан на армейских складах доставал. В аптеках я его не видел.
Эркин кивнул, возвращая тюбик, и посмотрел на Андрея:
— Ну, как ты?
— Нормально, — всё ещё сердито буркнул тот. — Развели, понимаешь… Само бы присохло.
— В следующий раз, — пообещал Фредди, уходя под душ.
Когда он, вымывшись и переодевшись, вышел в гостиную, парни сидели за столом. Андрей разглаживал и считал кредитки, а Эркин рассматривал розетки. Конвертов уже не было.
— Много взяли?
— Порядком, — кивнул, не отрываясь от работы, Андрей. — На Эркина мало кто играл.
— А мне сто семьдесят пять перепало, — улыбнулся Эркин. — От военной администрации.
— На стрельбах не играл?
— Не понимаю я в них ни хрена, — весело ответил Эркин. — Да и не до того было.
Андрей подровнял получившуюся стопку, засунул несколько мелких кредиток в карман рубашки и встал, удовлетворённо улыбаясь.
— Хорошо взял.
— Вы, парни, себе бумажники купите, — Фредди уже обулся, надел куртку, спрятав под неё обе розетки. — Такие деньги навалом не носят.
— Он в карман не влезет, — возразил Эркин.
— В какой? Ты свою куртку посмотри, — Фредди распахнул свою куртку, показывая им внутренние карманы. — Вот так, парни. Эндрю, убрал своё? Всё, парни, — он быстро надел шляпу и отодвинул задвижку.
Когда за ним закрылась дверь, Эркин встал. Он сменил джинсы и надел выигранные пояс и куртку.
— Ну-ка, — Андрей подошёл и распахнул на нём куртку, обыскивающим жестом провёл ладонями по полам с обеих сторон. — И впрямь. Даже целых три.
— Ну что, — улыбнулся Эркин, — как Джонатан говорит? Резонно?
— Резонно, — кивнул Андрей. — Куплю себе такую же. Завтра.
Эркин кивнул.
— И бумажники завтра. А то сейчас наценка большая. Пошли, поедим.
— Пошли. Ты свои-то убрал?
— А то! Как спина, не липнет?
— Порядок.
Вечерняя гульба раскачивала Бифпит. Такой день! Впервые настоящие скачки. Это ж надо ж?! Снова и снова обсуждались малейшие детали трассы и гонки. Кто и как сплутовал. Как лопухнулись судьи, не огородив обрыв.
— Осыпь не лучше.
— Да уж, чем чёрт лучше дьявола?
— Индеец как сиганул, а?!
— По правилам бы снять его…
— За что?
— А подъёма-то он не делал. Мы-то корячились…
— Ну и сигал бы следом!
— Так там приложиться — это ж насмерть.
— А кишка тонка, так и не вякай. Ты вчера пил, а парень по трассе ходил. Место искал.
— Ага, я тоже его видел.
— Коллинз на мастерстве бы много взял.
— Это да, да он после скачки перебрал, ну и….
— Бы! Пить надо вовремя!
— Во! Самое время сейчас!
Фредди, всё ещё улыбаясь, быстро шёл по Мейн-стрит. Нет, какой день! Сколько живу, такого не было. Ну, устраивали скачки. Но чтоб вот так, отделив кровных, и чтоб настоящая ковбойская трасса… Ну, друг перед другом выставлялись, кто чего может. На коне там, с кольтом… Нет, как же здорово всё сделали! И розетки эти, и призы… Самого чуть слеза не прошибла, когда призы вручали. Эркин — молодец, конечно, из кожи вылез, но сделал. Говорят, он вчера чуть ли не сам с этого обрыва прыгал, всё место искал. Всё из Резеды выжал. Стервозная кобыла, а смотри, как прошла, без сбоев. И управляемость показала, и прыгучесть, и резвость. Как на заказ. Когда после всего, они с Джонни, наконец, пробились друг к другу, первое, что сказал Джонни, это о Резеде. Они и собирались её продавать. Как рабочая лошадь ни к чертям не годится. Только что смотрится неплохо. Но после такой скачки… Джонни за неё сможет как следует взять. Вот только не знал, как с парнями это уладить. Особенно с Эркином. Лошадь — не бычок, с ней работаешь. Вот Дьявол, месяц с ним воевал, сам сказал, что продавать, на хрена конь, с которым неделю воюешь, чтоб три дня нормально работать. А продавал — сердце ныло. Дьявол, стервец, когда повели, оглянулся ещё, так ведь чуть вдогонку не кинулся. Отдам деньги — верни коня. Эркин из-за бычков — отбивных ходячих — психовал, а с Резедой три месяца работал, сделал ведь кобылёшку. Сам, правда, не заметил, как сделал. И ничего, понял всё парень, спокойно отнёсся. Ей и впрямь как скаковой лучше будет. Ну, вот и "Прима". Надо делать лицо и начинать работу. Если там сидит этот, что приценивался, то розетки сразу Джонни отдать. При всех. А уж Джонни их в дело пустить сумеет.
Сохраняя равнодушное выражение, Фредди небрежно толкнул дверь гостиницы, скользнул взглядом по кивнувшему ему портье за стойкой и поднялся в игровой номер.
Как и вчера, он не глядя прошёл мимо стрёмника Дикси, и поравнявшись с Джонатаном, с еле заметным кивком положил перед ним обе розетки и сел в кресло за его правым плечом. Джонатан кивнул, продолжая тасовать колоду.
— Это ваши, Бредли?
— Лошади? — улыбнулся Джонатан. — Да, обе мои.
— Так как насчёт моего предложения? Я бы приобрёл комплект.
— О каком комплекте вы говорите? — Джонатан изобразил непонимание. — Обеих лошадей?
Джонатана сразу поддержали остальные лендлорды.
— Действительно, вы же занимаетесь только скачками. Зачем вам рабочая лошадь?
— Да, этот второй, Принц, так, Бредли? Принц — обычный ковбойский конь для пастьбы.
— Под комплектом я понимаю лошадь с наездником, — высокомерный тон любителя скачек заставил многих нахмуриться и покоситься на сидевшего тут же Старцева.
— Срок его контракта истекает, — спокойно сказал Джонатан. — Поговорите с ним… о новом контракте.
— Много чести. Раньше эта проблема решалась намного проще.
— Да, — вздохнул пожилой лендлорд. — Когда их сегодня построили после скачек… я вспомнил старое время. Тогда на торгах они так и шли. В комплекте.
Старцев насмешливо улыбнулся, и кто-то в тон говорившему закончил:
— Прошлые времена остаются в прошлом.
— Да, — энергично кивнул черноволосый лендлорд-южанин. — Жалеть о прошлом — это не жить в настоящем.
