Надо брать инициативу на себя, перехватывать её у противника. И тогда… тогда появится крохотный шанс уцелеть в этой заварушке. А уцелев, попытаться выяснить, с какой стати кому-то понадобилось открывать этот сезон охоты. Очень сомневаюсь, что засада была случайной.
Не всегда безрассудные действия на грани фола заканчиваются поражением.
Иногда это отличный способ сбить противника с толку. Пусть думает, что я спятил или задумал какую-то сверхсложную комбинацию и гадает, какую именно.
Я нырком ушёл в соседний кустарник, пропахал пузом с полметра, потом вскочил на ноги и снова кубарем нырнул в ложбинку между двумя холмами.
Мои манёвры заметили, пошла запоздалая, но реакция. Пули тщательно «сбрили» траву там, где я только что находился. А я… я успел засечь, откуда стреляли, и, улучив удобный момент, застрочил из штурмовой винтовки. Резко оборвавшаяся ответная очередь лучше всяких слов засвидетельствовала, что вражескому стрелку поплохело. Надеюсь, что раз и навсегда, и отныне он уже не станет нас беспокоить.
Развивая успех, я кинулся к нему, на бегу выпуская последние патроны — страховка на тот случай, если там ещё кто-то шевелится.
Двум совсем не товарищам в таких же балахонах было уже не до шевеления. Теперь до меня дошло, что эта одёжка — обманка для тепловизоров. Вот почему нам не удалось никого засечь, пока мужик с гранатомётом не оказался у нас на пути.
Парочка мертвецов тоже была вооружена автоматами с диском.
Ни разу не пользовался такими машинками, но вряд ли меня это остановит. Решив проблему оружия и боеприпасов, я обнаглел ещё сильнее и принялся усеивать пулями пространство, стоя чуть ли не в полный рост.
Отстрелял диск, не стал менять его на запасной, просто поднял с земли второй автомат, навёл его и нажал на спуск.
Патронов в каждом из дисков было раза в два больше чем в рожке штурмовой винтовки, так что удалось отвести душу всласть. Правда, и грохота от аппарата было больше, и я почти оглох, когда опустел и этот «томми».
— День прожит не зря, — улыбнулся я сам себе, когда стало ясно: противников у меня больше нет.
Значит, можно приступать к осмотру тел и сбору трофеев.
Лиза подкралась ко мне так внезапно, что я вздрогнул, когда её рука опустилась на моё плечо.
— Не делай так больше, пожалуйста, — попросил я.
— Не буду, — пообещала она. — Но ты можешь не переживать — живых, кроме нас с тобой, не осталось. Я проверила.
— Умничка.
Я показал на поверженные тела.
— Знаешь, кто это?
— Не знаю, но догадываюсь, — кивнула она.
— Кто?
— Это не солдаты, не учёные и не мутанты. Других, кроме ушкуйников, здесь не бывает. Вот только странно, что они ввязались с нами в бой, — задумчиво произнесла Лиза.
В этот момент я принялся обшаривать тело одного из мёртвых и, довольно быстро, нашёл хотя бы частичный ответ на так мучавший нас вопрос. Во внутреннем кармане покойника отыскалась моя фотография, и я даже знал, где она была сделана: судя по планкам с указанием роста на заднем плане — сделали её в полиции.
Душу неприятно резануло. Даже здесь я в большой опасности.
Выходит, мои прежние подвиги по-прежнему давали о себе знать. И охота за мной уже переступила границы Большой земли и оказалась на землях вокруг «Обьекта-13».
Лиза поняла всё с одного взгляда.
— Кому ты так успел насолить, Лан?
— Похоже, что слишком многим, — вздохнул я, а потом, не обращая внимания на трупы поблизости, привлёк гибкое тело женщины к себе и прижал с такой силой, что из груди Лизы вырвался стон.
— Лан! Ты чего, Лан! Отпусти — задушишь! — скорее для проформы стала сопротивляться она.
Наши взгляды встретились. В них не просто горела, а полыхала безумная, животная страсть.
— Не отпущу!
— Дурак! — засмеялась она.
— Дурак, — легко согласился я.
— Дурачок! — нежно прошептала она.
Я был согласен и на такое. Даже на «дурашечку», как в анекдоте из той жизни.
— Ты забыла сказать главное: Теперь я — твой большой должник, — произнёс я, впиваясь в её губы.
А когда отстранился, добавил:
— Только запомни: не в моих правилах долго ходить в должниках.
Глава 22
Мы остались без колёс. Наш героический «багги» приказал долго жить. Даже будь я механиком от бога, вряд ли бы сумел что-то исправить — уж больно сильно пострадала машина. Тут нужна хорошая ремонтная мастерская, которой неоткуда взяться посреди территорий Зоны.
Я с тоской погладил крыло столько раз выручившего нас автомобильчика. С машинами надо обращаться как с людьми. Так научил отец, который, как мне иногда казалось, любил свои «джипы», больше, чем меня.
— Спасибо тебе! Прости, что бросаю! — прошептал я, чувствуя как под рукой тёплой волной «отзывается» лёгкий металлический сплав.
«Багги» понимал, что умирает и тоже прощался со мной по своему.
К горлу подступил комок, дыхание на секунду спёрло.
— Ты был умничкой, служил нам верой и правдой. Надеюсь, ты попадёшь в свой механический рай.
Я редко бываю столь сентиментальным, но сегодня мне было на редкость трудно сдержать нахлынувшие чувства. Всё-таки мужчины и техника — мы словно созданы друг для друга.
Лиза деликатно стояла в сторонке, деликатно отвернувшись. Тот редкий случай, когда понимают тебя и твои чувства.
Я оторвался от «багги» и, взвалив на себя мешок со всем полезным, что мог утащить, подошёл к спутнице.
— Пойдём.
— Куда пойдём? — вздохнула она. — До Базы далеко. У нас почти нет шансов туда добраться.
Она явно упала духом. А ведь ещё каких-то десять минут назад Лиза отдавалась мне в порыве неудержимой страсти и просто кипела энергией.
Женщины переменчивы как питерская погода.
— Пойдём по следам ушкуйников, — пояснил я.
— Хочешь попасть в их лагерь? Не советую. Встреча не будет тёплой, особенно, если они узнают, что мы прикончили полудюжину их парней. А они обязательно об этом узнают, — заволновалась Лиза.
— Ты меня неправильно поняла. Их лагерь интересует меня меньше всего. Просто я крайне сомневаюсь, что они добирались сюда пешком. Наверняка, на чём-то приехали, на каком-то транспорте. Нужно найти, где они его оставили, и попытаться завести.
— А ты неплохо соображаешь для своего возраста, — улыбнулась Лиза. — Приятно слышать слова не мальчика, но мужа.
— Я рано стал мужем, — хмыкнул я.
Макара Следопыт из меня был так себе. Надо полжизни прожить в тайге и быть хорошим охотником, бьющим белку в глаз с одного выстрела, чтобы читать следы как открытую книгу. Но даже городские парни кое-чего умеют.
Пришлось вспомнить то, чему нас учили в учебке.
По притоптанной земле, сломанным веткам, окуркам сигарет я быстро вычислил то место, где шайка киллеров разделилась. Часть залегла в одной стороне, другая — напротив. Нас брали в клещи, и просто чудо, что у них не получилось.
Нет, кто-то определённо каждый день возносит за меня молитвы! Иного объяснения тому, что мы с Лизой по-прежнему живы и здоровы, нет.
Но и самим надо прилагать все усилия, чтобы ситуация разворачивалась в этом русле.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала Лиза.
Я с важным видом кивнул, хотя на самом деле не был в этом уверен. Лиза не должна видеть даже тени сомнений на моём лице, иначе возможно всё, вплоть до паники, а паника в нашей ситуации — верная смерть.
— Вот тут они разделились на две группы, — стал объяснять я. — А сюда они попали — вон оттуда, — Я рукой указал направление.
Мои слова, а главное тон, с которым я их произносил, произвели на спутницу впечатление.
Она бросила на меня уважительный взгляд.
С преувеличенной бодростью я пошагал в указанном направлении, не забывая держать палец на спусковом крючке трофейного автомата. Памятуя о проблемах, какие могут возникнуть при возвращении на Базу, бросать казённую штурмовую винтовку не стал, хоть без патронов она превратилась в бесполезную палку. Не хватало ещё загреметь под трибунал за потерю оружия — мне уже одного раза с беготнёй и поисками хватило за глаза и за уши.
