Как он вышел на облагороженное поле, Барри не понял. Просто в один миг, деревья расступились, и он оказался в высокой, почти по грудь однообразной траве, которая шла вверх по угору, на пол лиги вперед. Парень еще на автомате некоторое время шел вперед, раздвигая руками жесткие стебли, прежде чем сообразил, что раз он идет на засеянном поле, значит где-то недалеко есть или город, или деревня или хутор.
С разума словно сдернули пелену, открывая путь свежим мыслям и надеждам. Где-то недалеко есть поселение. Он даже подпрыгнул крутя головой. Нет, сначала надо подняться на этот холм, а с него уже хорошо осмотреться. Он даже почти побежал, раздвигая могучей грудью, колосья неизвестных ему насаждений, забыв про усталость и слабость…
Буквально в нескольких сотнях ярдов, он увидел околицу небольшой деревеньки. Вот только не все было так радужно, как хотелось бы. Деревня горела. Вернее догорала. Почти все дома уже обрушились, вываливая в вверх клубы сизого дыма. Где-то вдалеке блеяли козы, закрытые уцелевшем сарае, а по дороге бежала побитая собака жалобно поскуливая и подбирая под себя заднюю лапу.
Барри зашел в поваленные ворота, хлипкой околицы. Кровь. Она была везде. Уцелевшие телеги, валяющиеся ведра, деревянные жерди ограждений, какие-то тряпки, даже просто трава и утоптанная земля. Все было в крови. Для чего горели дома стало понятно. Там сжигали трупы местных жителей. Кто-то вырезал все местное население под корень, не заморачиваясь с погребальным костром. Людей сожгли там, же где и убили.
Барри медленно брел по улице осматривая тлеющие дома и чувствуя как встают волосы дыбом, от осознания происходящего. Здесь ведь было больше сотни людей. Живых людей. Которые еще сегодня с утра смеялись и радовались жизни. Занимались своими делами и планировали завтрашний день, но кто-то более сильный посчитал своим правом их этого лишить.
Он остановился уставившись на детскую куклу, сплетенную из соломы. Она тоже была в крови. Ком в горле стал еще больше. Барри кое-как оторвал от куклы взгляд. Впереди стоял храм. Единственное целое сооружение не тронутое огнем. Храмы всегда строят из камней, и как он помнил из рассказов няни Лэдл, частенько в деревнях храм вообще единственное сооружение из камня. Редко еще из камня делают общий амбар, где хранятся запасы на зиму, и кузню, но если в деревне нет обученного камнетеса, то даже эти сооружения строят из дерева. А храмы строят сами храмовники. Приезжают специально обученные послушники и самостоятельно, со всеми положенными предписаниями выкладывают каменные стены и стальные крыши.
Быстрым шагом парень дошел до храма, вокруг которого творился такой же бардак. Входных дверей на месте не было, они лежали внутри, выбитые. Рядом валялось небольшое бревно, которое видимо послужило тараном. Прямо у входа лежал свежий скальп с остатками слипшихся волос и отрубленная правая кисть, с переломанными и вывернутыми под неестественным углом пальцами. Тут же валялись деревянные, тренировочные мечи и щиты. Разбитые, сломанные или перерубленные пополам, и перепачканные кровью вперемешку с грязью.
Мурашки противно побежали по всему телу Барри, вызывая липкий и мерзкий пот. Он тихонько вошел в храм, озираясь по сторонам, привыкая к темноте. Внутри был, почти порядок. Видно, что нападавшие заходили сюда, отодвинули лавки, уронили престол, сорвали и бросили на пол гобелен четырёх стихий. Видимо искали заначку или что-то ценное. Но этот небольшой бардак, был ни в какое сравнение с тем, что творилось на улице. Далее была вторая зала, поменьше входной, но более светлая и приятная, видимо тут была какая-то трапезная, ведь на всех трех столах лежали остатки неубранного обеда.
Барри тут же забыл про горящую деревню и человеческих обрубках, лежащих у входа и схватил потертый глиняный кувшин, наполовину заполненный водой. Такой вкусной воды он не пил никогда. Эта божественная влага, благословенная всеми четырьмя богами, была просто самым чудесным напитком, который он пил в своей жизни.
Потом, стараясь не думать о творящемся снаружи, Барри доел почти все хлебные краюхи, вычищая ими остатки каши с тарелок. О том, что это объедки, тем более объедки деревенщин, коих так презирали в городе, он вообще даже не вспоминал. Каша была превосходной, а черствый хлеб пределом мечтаний, правда всего этого было маловато.
— Нужно пробежаться по деревне. — Прошептал сам себе кузнец. — Вдруг где-то найду кинжал или нож на худой конец, местным все равно уже ничего не надо.
Уже собираясь выходить, он заметил на крайнем стуле, аккуратно повешенный жилет, поверх сложенных холщовых штанов и немного сбитые, но все еще крепкие сапоги под стулом. Барри оглядел свои вещи прицениваясь, вроде получше качеством, да и поудобнее, но чем шурд не шутит. Вдруг сейчас выйдет на тракт и встретит караван, а рассчитаться у него нечем, тут хоть какой-то бартер. Он взял вещи подмышку, с мыслью, что нужно найти заплечный мешок, поторопился к выходу. Снаружи все было так же как до момента его входа в храм.
— Ты кто такой, и что тут делаешь? — От крайнего, еще горящего дома отошел совсем еще молодой, лет пятнадцати-шестнадцати парнишка.
Барри замер, судорожно соображая, что ему ответить. То, что он старше и сильнее этого мальчонки, сейчас роли не играло, в руках у паренька был натянутый лук с наложенной стрелой.
— Я Барри. — Произнес он как можно спокойней. — Я заблудился в лесу, и два дня там блуждал. Буквально час назад я набрел на эту деревню, и вот зашел в храм, потому, что он единственный не сгорел.
— И стащил одежду нашего наставника?
Тут Барри понял на сколько это нелепо выглядит. Он все еще держал подмышкой вещи взятые в храме.
— Я не знал, чья это одежда. И взял ее, потому, что думал, что она уже никому не нужна. — Он аккуратно положил сверток на землю. — Парень, если ты поможешь мне выйти на тракт и добраться до Канопуса, я в долгу не останусь.
— Что за Канопус? — Сделал удивленные глаза лучник.
— В смысле, что за Канопус? — Уже удивился Барри. — Губерния Вестнордского герцогства.
— Какого герцогства? — Парень еще сильнее натянул лук. — Нет в Нордее, такого.
— В какой Нордее? — Тут уже очумел Барри. — Я из Бореи.
— Не гони. — Глаза парня сузились. — Сдается, что ты мне зубы заговариваешь.
Он быстро осмотрелся и шагнул поближе к горящему дому.
— Я говорю, правду. — Барри не знал, как доказать свои слова. — Я кузнец, из города Канопус, и если ты поможешь мне, я смогу тебя вознаградить. Мой лучший друг маркиз Радгар Фон Вестнордсикий…
ВЖУХ. Пропела стрела, метя в грудь Барри. Лишь какая-то неведомая реакция спасла его, попытавшись увести тело в сторону. Стрела вонзилась ниже правой ключицы, пробив мышцы и застряв между ребер.
— Ух, мать. — Только успел выдохнуть кузнец, падая на задницу.
Вторая стрела прошла над головой.
— Кузнец говоришь? — Парнишка уже накладывал третью стрелу, дрожащими руками. — Друг маркиза, говоришь?
Барри не стал его дослушивать, и махом развернувшись и прижавшись к земле, на четырех конечностях забежал в храм. ВЖУХ. Пропела стрела, залетая за ним и уходя чуть в сторону. Но кузнец не обратил на нее никакого внимания, рванув что есть силы к противоположному входу.
Как он пробежал наверное с лигу, Барри не запомнил. Этот сумасшедший парнишка бежал все это время за ним, ингода не прицельно стреляя. Одна из таких стрел даже не сильно зацепила правую руку, оставив легкую царапину. Кузнец летел на всех парах, временами петляя как заяц, боясь схлопотать стрелу в спину. Ту, что воткнулась ему в ключицу первой, он выдернул еще когда пробегал храм. Очень повезло, что наконечники стрел были учебные, по большому счету они служили в основном утяжелителем для древка, и были чуть-чуть заточены, чтобы втыкаться в мишень. Поэтому стрела вошла неглубоко, и сейчас ранка была, небольшая и круглая, был бы наконечник боевой, рана была бы глубокая и рваная. Но это все не отменяло того факта, что такой стрелой нельзя убить. Еще, очень как можно.
