Они побежали, петляя между домами, приближаясь к окраине деревни, за которой начиналась опушка леса.
Враги постепенно отстали.
Наконец, они выбежали из селения и побежали, среди деревьев, не ища тропинок или дорожек. Лишь бы поскорее убраться подальше.
IX
Миновав поляну, они остановились в дубраве. Здесь они поняли, что их уже не преследуют.
Пока они шли, Энрик всё время слышал жуткий голос, который говорил Люциусу об оскорбленной гордости и об унижении, которому его только что подвергла Холька.
Когда они остановились, Люциус, едва отдышавшись, влепил подруге звонкую пощёчину.
— Ещё раз ты меня остановишь и мы поссоримся.
— Ты мог там всех сжечь! — Холька от неожиданности притронулась к щеке.
— И сжёг бы! — Рявкнул голос.
На контрасте с ним Люциус говорил на удивление спокойно, но его глаза светились ярким огнём. — И сжёг бы. И они все полегли бы. А благодаря тебе там полегли мои слуги.
— И потом бы пришлось спасать от тебя деревню! — Холька в ответ повысила голос. Теперь они оба стояли напротив и пытались подавить друг друга гневными взглядами. — Ты сам говорил «не привлекать внимания».
— Мы уже его привлекли. Этот фактор больше не имеет значения.
В руках Люциус горели огни, но это, казалось, нисколько её не волновало.
— И не смей, слышишь, не смей меня держать! — Энрик бросился вперёд, боясь, что он подожжёт Хольку, но палец Люциуса только ткнулся ей в грудь. — Если ты ещё раз так схватишь меня… будет плохо! Ты меня поняла?
— Люциус…
— Прикажи ей! — Велел голос.
— Ты. Меня. Поняла?
— Прикажи ей! — Голос звучал подобно грому, со всех сторон, заглушая прочие звуки. Но сквозь его затихающее эхо чётко прозвучало спокойное слово Люциуса: Заткнись.
Холька посмотрела на его руку и заметно погрустнела. — Да, хорошо. Прости, Люциус. Ты знаешь, я хочу, как лучше.
— Я сам знаю, как будет лучше. — Он резко отошёл и осмотрел двух культистов.
— Полагаю, мессия, нам надо где то повозку раздобыть. — начал Кириан.
— Пока нет нужды. Она будет приковывать нас к дорогам. А нам нужно идти незаметно.
— Если позволите сказать, господин, я думаю, что если вы продемонстрируете свою неодолимую силу этим язычникам, они больше не осмелятся мешать нам.
— Ты плохо знаешь Ковен. — Ответила Холька. — Они видели силу Люциуса. Это их не остановит. А к себе мы привлечём внимания ещё больше.
— А кто ты такая, чтобы указывать мессии? — Кириан встал между ними.
Холька нахмурилась. — Я сражалась бок о бок с ним полгода — для начала. Во вторых — я не указываю. Я прошу.
— Недостаточно смиренно! Не так, как подобает говорить стражнице со своим господином!
Холька положила руку на рукоять меча. — Уйди, дурак! Не зли. Мы сами разберёмся.
— Не мешай, Кириан. — Тихо подтвердил Люциус. — Это наши дела.
Кириан открыл рот, но тут же резко закрыл, возмущенно поглядев на Хольку, отошёл.
Люциус стоял спиной к ней, смотря на свои руки сосредоточенно, будто высматривал в них что-то необычное.
Он закрыл глаза, и его дыхание стало прерывистым.
Энрик подошёл к Хольке. — Это духи?
Женщина отодвинула его и, подойдя к Люциусу, взяла его за руку.
Тот резко обернулся и выдернул руку.
Она отпрянула и взглянула на него виновато. — Хорошо. Как хочешь.
— Нам лучше уйти подальше. — Сказал Кириан.
— А куда? — Спросил Энрик. — Мы вернёмся в Солу?
— Разумеется. — Кивнула Холька. — Но с Ковеном надо что-то делать. Они наверняка попытаются нас преследовать. — Она задумалась. — Или, может быть, скорее перехватить нас по дороге. Или, ещё лучше, на подходе к ней. Это было бы логичнее всего.
— Или они могут просто последовать по нашим следам. — Предложил Кириан.
Холька кивнула.
Он стоял, не двигаясь, закрыв глаза. Холька вновь подошла к нему вплотную.
— Чего тебе?
— Позволь мне вернуться в деревню.
— Зачем?
— Возможно, они попытаются наказать деревенских за то, что они нам помогли.
— Это их проблемы. Этот мужик должен был понимать, что делает.
— Люциус, я не прошу тебя идти. Просто подождите меня. Я схожу, посмотрю и вернусь.
— Дура! Глупая дура! Она облажалась, но упорно не желает этого признавать! Она пытается скинуть вину на других! Её не волнует твоя безопасность! Только собственная честь.
Он обернулся к ней. — Холька, ты уже натворила достаточно. И раз уж те решила так подставить местных то будь добра, сделай так, чтобы их жертва не была напрасной.
— Люциус, это…
Он резко схватил её за застёжку плаща и притянул к себе. Она не сопротивлялась. — Ты облажалась! Признай это!
Секунду постояв в растерянности, она крепко взяла его за руки. — Успокойся.
— Ничтожество! Она тебя останавливает! Успокой её! Ты должен командовать ею! Ты умнее! Покажи ей! Покажи ей, трус!
— Отпусти меня. — Сказал он подруге.
— Люциус. — Она принялась гладить его по плечам.
— Она хитрит. Она обманывает тебя. Не верь ей!
Люциус успокоился. Он отпустил её и его рука осторожно прошлась по её горлу.
— Вот так. А теперь сожги. Сожми, уничтожь. Пусть она почувствует, что её жизнь в твоих рука! И тогда сразу присмиреет.
С заметным усилием он отпустил её.
— Они не будут уничтожать деревню, Холька. — В его голосе вновь не звучало ни единой эмоции. — Так они тоже привлекут к себе внимание. Лучшее, что они могут сделать, это так же сбежать, и как можно быстрее, чтобы попытаться перехватить нас ближе к Соле. Потому нам тоже надо идти. Не отвлекаясь.
Холька кивнула. — Возможно, нам тогда стоит взять к югу, чтобы обойти возможную засаду.
— Дельная мысль. Или можем сделать ещё лучше — пойти между двумя трактами: этим — он провёл рукой по той стороне, где была деревня. — и тем, по которому приехали в Солу. У них не хватит сил, чтобы прочёсывать всю местность. Они будут караулить нас на трактах.
— Нам для этого понадобиться проводник. Или карта.
— Именно поэтому сейчас нам надо вернуть на юг и там в одной из деревень попытаться найти проводника.
Они, завернув восточнее, обошли деревню, пересекли тракт и двинулись, сначала на юго-запад, затем, когда справа показалась дорога, ведущая на юг, пошли вдоль неё по лесам, обходя открытые места.
Энрику нравился предложенный план, но обдумывая его разумность, он почувствовал, как в ответ на одну из его мыслей у него в голове задвигался червяк, вновь вызывая желание сначала сблевать, а затем рассечь голову, чтобы достать его любой ценой.
Они же слышат всё! Бальдр же говорил, что с помощью этой твари будет слышать всё, что слышит он!
Энрик вспомнил об этом с отвращением и желанием забыть.
Он должен сказать об этом Хольке и Люциусу. Хотя бы ей.
В тот же момент его голову будто проткнули раскалённым ножом.
— Я понял, понял! Простите! Я не буду!
Червь шевелился в голове. Но боль начала постепенно отступать.
Он почувствовал собственные руки, держащиеся за голову.
Кроме этого он почувствовал лежащую на лбу чужую руку, твёрдую и тяжёлую.
— Энрик! — Прозвучал приглушенно голос Хольки. — Что с ним?
В глаза прояснялось. Она понял, что стоит на коленях. Над ним склонилась Холька и ласково гладя по лбу, одновременно обращалась к Люциусу. Эльф стоял в задумчивости. — Одержимость? Похоже, но какая то странная. Точно не заклинание контроля разума. Явной магии я не чувствую. Сотрясение? Не припомню, чтобы в последние дни он сильно бился головой. Болезнь? Возможно.
— Ты сейчас что-то можешь сделать?
— Я не врачеватель.
Боль быстро прошла. Энрику стало неловко от столь большого к себе внимания. Но больше всего он боялся, что его начнут расспрашивать.
— Что с тобой?
— Голова болит. — Он прикоснулся к виску. — Уже не болит.
— И часто у тебя такое?
Он покачал головой.
Холька поднялась. — Тем более, Люциус. Нам надо торопиться.
