С удивлением Далур заметил, что там были и женщины. Их волосы были перекинуты через плечи вперёд и сплетены в косы, которые тоже были окрашены.
— Не стой. Идём, — один из сопровождающих сильно толкнул плечом, проходя мимо.
«Каким камнем им по голове прилетело? Помнится, дома в тавернах над орками посмеивались, рассказывая об их поселениях. Видели бы они вот это убожество», — с горечью подумал Далур.
Не дожидаясь, пока его толкнут ещё раз, он пошёл следом, внимательно поглядывая по сторонам и прислушиваясь ко всему. Впрочем, как только они проходили мимо, разговоры смолкали, и местные лишь провожали их холодными тяжёлыми взглядами.
— Когда уже их заберут, придави их глыбой. Каждый день таскай им харчи, самим зимой жрать нечего, — из-за очередного дома появились два дварфа с носилками, на которые были составлены несколько котелков, исходящих паром, и лежала внушительная гора сухарей.
— Вот-вот уже. Вроде говорят, что через… — идущий вторым дварф увидел Далура и, как и все до него, замолчал. Теперь он просто удивлённо и неприязненно смотрел на чужака.
«Через день! Через день их заберут! Селяне здесь!»
— Ну! Шире шаг! Ты к вождю просился, так чего опять плестись вздумал? — хмурясь бросил дварф с изуродованным носом.
Далур ускорил шаг. Вскоре они вышли к большой площади, в центре которой находилось огромное кострище. На противоположном её конце стоял большой дом. Некогда он был сложен из хорошего тёсаного камня кем-то, кто очень хорошо знал ремесло зодчего, но сейчас постройка наполовину развалилась. Обрушенную крышу кое-как залатали всё теми же брёвнами и мхом.
Подойдя к дому, они остановились.
— Жди, — сказал безносый и, открыв тяжёлую дверь из расколотых бревен, скрылся в темноте.
Далур оглянулся и понял, что многие из встреченных ранее дварфов, побросав свои дела, пришли сюда и стояли толпой чуть поодаль, всё так же сверля его глазами. Холод расползался по телу.
Медленно потекло время.
Бревенчатая дверь с грохотом распахнулась, и из строения вышел «безносый». За ним чуть боком из темноты вынырнул ещё один дварф, подобных которому Далур ни разу не видел. На голову выше как безносого, так и самого Далура. Поросшее короткими жёсткими волосами мускулистое тело походило на бочку, к которой зачем-то прикрутили брёвна, выдавая их за руки. Разделённая на две толстые косы красная борода тяжело вздрагивала в такт шагам. Лысую выскобленную до блеска голову покрывали расплывшиеся татуировки. Он единственный из увиденных ранее носил сапоги. С удивлением Далур заметил поясную бляху со знакомой любому дварфу гравировкой. Покрытый рунами молот. Символ Мастеров над Руной.
— Вот он. Странник, торговец и, как он сказал, воин, — безносый ткнул толстым грязным пальцем в сторону Далура.
— Я Далур.
— Воин? — Низким скрежещущим голосом переспросил обладатель двух кос.
Неторопливо он пошел к Далуру, поймав его взгляд. В глазах надвигающегося здоровяка невозможно было разобрать ничего, кроме заинтересованности и неприязни. В шаге от Далура тот остановился и какое-то время сверлил его глазами.
Далур отчаянно боролся с желанием уткнуть свой взгляд в землю.
— Воин? — снова спросил подошедший.
— Да, — выдавил из себя Далур.
Кулак, готовый поспорить размерами и крепостью с дубовой пивной кружкой, мгновенно врезался в лицо Далуру. Перед глазами предстали камни, на которые закапала кровь из едва начавшего заживать рта.
Ещё через мгновение показались огромные сапоги, совсем недалеко от лица лежавшего дварфа. Вокруг послышались смешки. Далур зажмурился, стараясь унять испуганно колотящееся сердце.
«Ну, пустая порода, всё. Один против племени».
— Торговец, — твёрдо проскрежетало сверху. — Хороший топор у торговца. Зачем ему такой?
Чьи-то руки сдернули с пояса топор.
Далур часто дышал. На глазах застыли слёзы злости и унижения. Сглотнув вязкую солёную слюну, он с силой оттолкнулся от земли и вскочил на ноги. Стоявшие вокруг него дварфы смотрели с брезгливостью и усмешками. Безносый разглядывал топор Далура и не обращал на того никакого внимания.
«Твари вонючие. Хрен вы со мной так можете поступать».
Здоровяк всё так же стоял напротив него, спокойно буравя глазами. Далур шагнул к нему и нанёс сильный удар в голову.
Соперник сделал полшага навстречу и чуть приподнял плечо, принимая на него удар. Почти одновременно с этим он снова впечатал кулак в лицо Далура. Тот пошатнулся, но его подхватили огромные руки противника. Через секунду рёбра взорвались болью, и он полетел на землю. Перед глазами предстало тяжелое серое небо, грозящее раздавить его.
Сплюнув набежавшую в рот кровь, Далур медленно встал на ноги. Мир плыл и раскачивался. Вокруг раздавались смешки, в него тыкали пальцами, а лица кривились от презрения. Неподвижным оставался лишь его противник, всё так же стоявший в нескольких шагах и спокойно смотревший на него. Собрав волю в кулак, Далур сделал обманный выпад правой рукой, и попытался достать противника левой. Тот незаметно чуть переместился и выбросил свой громадный кулак навстречу Далуру.
Невероятной силы удар вновь бросил его на землю. Тяжёлое небо появилось перед глазами. Далур ещё раз попытался встать.
— Может и воин. Неумёха, но с духом, — на фоне неба появилось ненавистное лицо с бородой, заплетённой в две тугие косы. — Караг, верни ему топор. Пойдём в дом, Далур. Я — Карагаз, вождь. Я буду говорить с тобой.
Они зашли в дом вдвоём. Даже безносый остался снаружи. Проникающего из маленьких окон света едва хватало, чтобы различать силуэты, но дварфам это никак не мешало. Далур встал у грубой скамьи, которая была ничем иным, как плоским камнем, водружённым на камни поменьше. Духота обернула Далура плотным одеялом, заставляя скучать по прохладе снаружи. В помещении пахло потом, нагретым камнем и мхом. На стол у дальней стены Карагаз поставил две глиняные кружки и откупорил кувшин. По помещению разлился кислый запах браги. На столе лежал длинный толстый кинжал.
Далур разглядывал жилище. Лежак из брёвен, заваленный шкурами, стол и две скамьи из камня. Каменная печь с дымоходом. Проход в другую комнату, завешенный тряпкой. С удивлением он уставился на старый, почти сгнивший, явно дварфийский щит, прислонённый к стене вблизи стола.
«Вождя зовут Карагаз. Аз на конце его имени значит, что он старший в клане, его глава. В других семьях клана запрещено называть детей таким именем. Только сыновей главы клана. Значит, безносый — сын вождя. И когда Карагаз умрёт, его сын станет вождём. Караг станет Карагазом».
— Я не разговариваю с лжецами и слабаками, — Карагаз подошёл к Далуру и протянул кружку. — Ты слабак, хоть и вышел из камня, но ты упёрт и разбудил моё любопытство. Пей и говори, зачем пришёл.
Далур сделал глоток и тут же скривился. Напиток был крепким и обжёг разбитые губы. Если не обращать внимания на боль — не так плохо на вкус. Учитывая, кто его угощает.
Карагаз одним могучим глотком осушил свою кружку и шумно выдохнул.
— Ну!
— Я слыхал, что в этих горах жили дварфы.
— Ещё живём. Я перед тобой.
— Я хотел вас найти и выяснить, что стряслось. Говорят, последняя весть от вас была несколько веков назад.
— Чего тебе до нас? Ты правда хочешь сказать, что пришёл просто чтобы найти нас? Учти, мы живём своей головой. А носы тех, кто их суёт в наши дела, обычно ломаются.
— Я думал, найдя вас, предложу торг. Кланы от этого богатеют.
— Твои торговцы не купят то, что мы предложим.
— Но ты да…
— Нет! Нет никаких «но», Далур.
Повисло молчание. Далур набрался смелости и заговорил вновь.
— Ты вождь этих дварфов. Скажи, почему вы живёте на поверхности? Почему не ушли в недра горы? Или вы ушли оттуда?
Карагаз нахмурился, сделал шаг к Далуру, буквально нависнув над ним всей своей внушающей страх фигурой. Далур напрягся и отступил на шаг.
— Наконец-то ты спрашиваешь о том, о чём хочешь. Я отвечу, но только потому что ты дварф. Будь ты человеком, я бы забил тебя до смерти и выбросил за частокол.
