Рыжий прислужник тем временем помог Риэлю слезть с лошади и усадил его, ещё плохо стоящего на ногах на то же поваленное дерево, где сидела девушка.
— Ну и пара… — прошептала она, слабо улыбнувшись. — Как ты?
— Завтра буду отлично, — друг по несчастью отодвинул ворот рубахи и показал багровые рубцы на месте вчерашних ран.
— Но ведь раны, нанесенные демоном…
— …может излечить только демон, — ангел откинул голову и чуть сполз вниз.
Ему не надо было ничего добавлять, Кэсс без проблем осмыслила сказанное.
— Я не понимаю.
— Даже я не понимаю, а я рядом с ним уже семьсот лет. Видишь ли, Мышка, Амон — воин. Он не видит ничего, кроме битв, и поверь мне, они у нас жестоки и кровопролитны.
— Какой он… друг? — осторожно поинтересовалась она.
— В бою всегда выручит, а вот в обычной жизни… скорее убьет, чем пощадит.
— И… все?
— Да, — Андриэль повернул голову и посмотрел на собеседницу. — Он спас тебя вчера.
— Когда? — озадаченно спросила она.
— Когда остановил. Ты еще не готова повелевать Стихией, она могла истощить тебя до смерти. Огонь — страшная и опасная сила, управлять им сложно.
Кэсс промолчала, не зная, как отреагировать на эти слова.
— Я же вам нужна, — протянула она, наконец. — Только так и не знаю, зачем.
— Ты в курсе, что наш мир проклят?
— Да, — кивнула девушка. — Только не говори, что мне надо снять проклятье.
— Сложно сказать, — хмыкнул Риэль.
— Тогда что?
— Возможно, принять участие в одном ритуале, — туманно ответил ангел.
— Какой?
Он грустно взглянул и ничего не сказал.
— Информативно.
— У нас далеко не все поддерживают идею проведения ритуала, так как нет уверенности, что он пойдет на пользу. Когда двадцать один год назад наш оракул сказал, что ребенок, который нужен, родился, в квардах — вервые за последние полторы тысячи лет — поднялся переполох.
— Все были в таком восторге? — уже более заинтересованно спросила Кассандра.
— Ты даже представить не можешь, в каком. Разгорелись жаркие дискуссии: кто-то предлагал убить всех младенцев, кто-то кричал о том, что ритуал — это опасная и бессмысленная затея, кому-то он казался единственно верным решением… В общем, предложений было множество, но все равно выбрали первое.
— Истребление…
— Именно. И поверь мне, мы бы ни перед чем не остановились, если бы не Рорк. Он тогда был миротворцем между ангелами и демонами, так как мы почти ни о чем не могли договориться мирно, и в случае со столь противоречивым ритуалом снова принял удар на себя. Пользуясь привилегиями миротворца, отослал всех родившихся в указанный день и час девочек по разным мирам, наложив на них заклинания.
— Заклинания?
— Защиты. Без них все вы умерли бы в течение ближайших суток. Это очень мощное колдовство, Рорк так на него потратился, что в результате остался совсем пуст. Ну, без магии. Хотя, по идее, он ведь гриян, опасный полукровка — наполовину демон, наполовину ангел — должен был одним из первых ратовать за ваше истребление, но не стал. Даже все эти годы сдерживал обе стороны от охоты, пока оракул не сообщил, что пора вас собирать.
— И что же мешает недовольным истребить нас сейчас?
— Ничего, кроме решения Совета и защиты хранителей.
— Кто это — хранители? — Кэсс слушала с интересом, и её распирало от множества вопросов. — А ритуал снимет проклятье?
— Твои хранители — я и Амон. Ритуал… изменит этот мир, — Риэль осторожно вздохнул, ещё боясь потревожить едва затянувшиеся раны. — Только вот, к добру или к худу — неизвестно.
— А раньше его уже проводили или хотя бы пытались?
— Да. Ничего не вышло, — коротко ответил ее собеседник.
— И сколько всего таких, как я?
— Претенденток? Тринадцать. На самом деле, подходящих может быть несколько, просто оракул хочет выбрать лучшую, а заодно дать демонам и ангелам зрелищ.
— И отказаться нельзя, — утвердительно сказала девушка.
Ангел кивнул.
* * *
Она уснула прямо на земле, не найдя сил расстелить одеяло. Единственное, что смогла — положить рядом меч, ведь Амон проверит. Он всегда проверяет.
Закрыла глаза и, как это бывает, если сильно устанешь, весь прошедший день снова стал перед глазами, независимо от её желания: ранний подъем, изнурительная езда через чащу, привал ещё засветло, чтобы можно было потренироваться. Она снова чувствовала спиной равномерно вздымающуюся грудь демона, а на своём запястье ощущала тяжесть его руки, заставляющей правильно держать меч, не вихлять попусту. Так — медленно, но неумолимо он заставлял её, едва стоящую на ногах от усталости и боли в мышцах, повторять все то, что сам знал уже сотни лет.
— Хватит сопеть, — звучал за плечом строгий, лишенный эмоций голос. — Дыши ровно. Сбилось дыхание — считай, убита.
Кэсс принималась сопеть ещё старательнее, и тогда суровый наставник резко разворачивал её к себе и встряхивал, словно пыльное одеяло.
— Дыши ровно!
— Я дышу!
— Как собака на жаре!
— Как могу, так и дышу!
Голубые глаза опасно сузились. Распоясавшаяся претендентка осеклась.
Он снова заставил её стиснуть пальцы на рукояти меча. И, прижав жесткую ладонь к судорожно вздымающейся грудной клетке, надавил, командуя:
— Вдох.
Девушка конвульсивно глотнула воздух.
Он выждал несколько мгновений и убрал руку:
— Выдох.
Даже через рубаху кожа в месте прикосновения полыхнула блаженным огнем. Ученица смотрела на наставника и старалась восстановить дыхание. Когда ей, наконец, удалось совладать с собственными легкими, демон снова крутанул девушку спиной к себе и завладел её рукой.
— Я слушаю твоё дыхание. Только попробуй сбиться. Выпорю.
Ничего более смешного Кэсс не доводилось от него слышать, но Амон был настолько серьезен, что она ни на секунду не усомнилась — и правда ведь выпорет…
Свернувшись калачиком в густой траве на земле, ещё хранящей тепло дневного солнца, будущая грозная воительница медленно уплывала в сон. Глубокий, уютный, сладкий… И впервые за все время, что она находилась в этом мире, вдруг приснился кошмар — жгучие языки пламени охватывали тело, взметаясь к небу, опаляя болью и ужасом, сжигая заживо…
— Проснись, — негромкий голос вновь заставил подскочить.
Кэсс неосознанно, в поисках утешения и защиты, прижалась к своему единственному защитнику, уткнувшись лицом в твердое плечо. Ее трясло, по всему телу выступила холодная испарина. Картинки из сна еще стояли перед глазами, и несчастная тихо скулила сквозь стиснутые зубы.
