– То есть без родни воевать можно, а хоронить нет?
– Так они же не со зла подмогу-то не прислали, сами свой этот… как его там… Кангаш, во! – вспомнил Павел. – Кангаш свой к обороне готовили.
– Ага, думали коли проглотит ярл Каргийоки, то и подавится, и к ним не придет. Или хуже того, думали, что викингосы нас уделают, но поистрепавшись в бою далее не пойдут.
– Вадя, ну что ты такое говоришь?
– Знамо дело, проходили. Наши, вон, пред монголами в аккурат так же плясали…
На минуту воцарилась тишина, друзья молчали, каждый думая о своем, переживали. Вадим был убежден, что родственнички из Кангаша просто смалодушничали, испугались и решили отсидеться да посмотреть, чем закончится дело под стенами Каргийоки.
«Вот бы узнать, кто у них там, в Кангаше за главного», – почти озлобленно думал Вадим, – «поговорить бы с ним по душам…».
Павел, и правда, был уверен, что не со зла они, не со зла. Мало ли что там…
– А они про нового вождя ничего не говорили? – спросил Вадим с интересом.
– Говорили, – утвердительно кивнул Павел, – сказали, что после обряда похорон будет назначен, в смысле выбран новый глава рода. Вадим сдержанно улыбнулся.
– А я вижу, ты уже совсем освоился с местным языком.
– Да, есть немного.
– Ну вот, Пашка, будешь ты местным князем.
– Да не хочу я, – запротестовал друг, – зачем мне это надо?! Мне бы домой… к Насте вернуться.
– Вот ты говоришь – я циник, а ты дружище – эгоист! Павел поморщился, к Насте хотелось с каждым днем все больше.
– Да какой из меня глава рода, мы же тут совсем недавно. И порядков здешних не знаю, да и вообще…может, и не меня выберут.
– Ладно, – успокоил его Вадим, – поживем – увидим, главное – с врагом совладали. Думаю, пока они больше не сунутся. А если сунутся, то не скоро.
– А если придут мстить, что делать? – опечалился Павел. – Я так понял, мы тут ихнего босса, кажись, завалили. Вадим, взяв крынку со стола, допил пиво.
– Если придут – встретим как положено. Ты, кстати, знаешь, сколько у вепсов мужиков в строю осталось?
– Раненых много, – вздохнул Павел, – Конди говорил, что у него больше сотни воинов, а сколько точно, я не знаю.
– Надо бы их пересчитать, – предложил Вадим.
– Хорошо, пересчитаем, коли ты такой статистик, – согласно кивнул его друг.
Они немного помолчали, каждый задумался о чем-то своем. Затем Вадим спросил:
– Послушай, Паш, сделай доброе дело.
– Все что могу.
– Я у озера оставил людей драккары захваченные сторожить, надо бы их сменить и усилить охрану… мало ли чего….
– Дались тебе эти лодки?! – возмутился Павел. – Какой от них прок?
– В хозяйстве все сгодится, – резонно заметил Вадим, – пошли все же туда человек пятнадцать – пусть посторожат.
– Ладно уж, попрошу.
– Хорошо бы эти драккары вообще куда-нибудь перегнать, – мечтательно произнес Вадим, потирая раненное бедро. В дверь неожиданно постучали.
– Входи, – разрешил десятник. Дверь открылась, на пороге стоял Валуй.
– Ну?
– Десяток тока в строю, и то почитай все поранены, – начал доклад бородач, – двенадцать человек схоронили да еще пяток совсем помятые лежат.
– Молодец, – похвалил Вадим своего зама, – проходи, чего мнешься у порога?! Валуй прошел, сел за стол напротив десятника рядом с Павлом.
– Тут еще вершник тока что от князя прибег, – сказал бородач.
– Ну, не тяни…
– Сказывает, как управимся, выступать к Волхову с чудинами вкупе. У нашего князя про то договор с Конди был.
– Куда? – не понял Вадим.
– К Волхову, к реке.
– Ясно, – и тут Вадима осенило: – А как называется та река, на которой на нас напали при переправе?
– Сьясь, – ответил бородач.
– А мы тогда тоже к Волхову шли?
– Ну знамо дело к Волхову, у нас там струги да ладьи стоят, – ответил Валуй, не понимая к чему клонит десятник.
– Значит, вы из Новгорода по воде пришли, а сюда пешком притопали?
– Ты толком скажи – что надоть? – сделав вид, что обиделся, спросил бородач. Десятник улыбнулся.
– Все хорошо, Валуй, все хорошо. Иди и скажи гонцу, пусть немедля скачет обратно и передаст князю, что мы тут пошумели малость, побили варягов да и захватили четыре ладьи. Заместитель поднялся и уже намеревался выйти, но его остановил Вадим.
– А лучше вместе с гонцом пошли кого-нибудь из наших, пусть князю все как есть поведает. И пусть князь решает, что делать с этими ладьями, – и, обратившись к Паше, попросил: – Найдешь коня под седло?
– Наверное, найдем, – неуверенно ответил Павел.
– И пусть гонцы поторопятся, – продолжал Вадим напутствовать новгородца, – чую, ох как обрадуется князь известию и такому подарку. Когда Валуй вышел, Павел восхитился:
– Ну ты смотри, прямо раскомандовался, вошел в роль.
– Ага, – отмахнулся Вадим, – ролевая практика руководителя клуба. И они дружно рассмеялись…. почти до слез.
– Ладно, ночь уже на дворе, – произнес Павел, вытирая слезы радости, – пойду я, что ли… Он встал и, пожелав другу спокойной ночи, вышел.
Когда Паша ушел, Вадим с удовольствием растянулся на постели. Бедро, намазанное еще утром душистой мазью, успокоилось и не болело, и это радовало, а вот плечо немного зудело, напоминая о недавней ране.
Вадим закрыл глаза. «Вот бы Андрюха обрадовался, как-никак четыре драккара захватили. И теперь я точно знаю, что мы все же в девятом веке. Еще до Рюрика…. Хотя до него может и немного-то и осталось…» – подумал он, чувствуя, что засыпает.
* * *
А в соседнем доме усталый Юски доел сваренного женой петуха, выпил бульон и тоже лег спать. Удобно устроившись на его руке, жена прильнула к нему и ласково прошептала:
– Ты у меня герой, Юски… Как ловко ты подстрелил того варяга…
– Много ты понимаешь, женщина, – ответил вепс. – Что толку? Их-то мы побили, а Конди погиб, теперь такое начнется… Юски тяжело вздохнул, обнял жену и почти мгновенно уснул.
Глава восьмая.
Вторая встреча с Коди
Сосуд времени разбить не сложно. Сложнее найти этот сосуд.
Еще издали друзья заметили Елену Константиновну, которая сидела на скамейке возле своего шалаша и кормила сову. Животное, удобно устроившись на пеньке всего в паре метров от шаманки, выжидало очередную порцию. Коди кинула маленький кусочек мяса, и сова сорвалась со своего места. Крылья почти бесшумно прошуршали и птица, схватив добычу, вернулась на пень, где и принялась за еду. Пока друзья приближались, процедура кормления на их глазах повторилась еще два или три раза.
