«А если мы найдём друг друга и у меня не получится защита? Что мне делать тогда?»
«Тогда — бежать, стрекоча».
Итак, Алиса прогуливалась, чтобы дать Бойцам возможность обнаружить себя. «Из пункта А (Алиса) в пункт Б (Бойцы) вышел шемобор, — лениво думала она. — В то же время из пункта ХЗ в пункт… пока тоже ХЗ вышли… выбежали… теряя вставные челюсти… Бойцы. Сколько времени пройдёт, прежде чем пункт ХЗ-2 станет пунктом Б, в котором все радостно встретятся? И на каком расстоянии от этого пункта останутся лежать вставные челюсти Бойцов?»
Прохожие узнавали её, но отводили глаза в сторону: всё же неудобно глазеть на знаменитость. Некоторые, отойдя на безопасное расстояние, щёлкали её со спины мобильным телефоном. Глазеть, конечно, неудобно, но похвастаться хочется: «А вот кого я сегодня видел!»
Впрочем, многие проходили мимо, не отвлекаясь от своих мыслей. А иные не следили за светской хроникой и тоже проходили мимо. Да и, если честно, не была Алиса такой уж знаменитостью: лицо знакомое, где-то мелькало, и всё. Мало ли таких лиц?
На углу Литейного проспекта стояли две условно странных дамы: вроде бы обычные бабульки, но в тёмных очках (не по сезону) и с сумками через плечо, украшенными яркими принтами. Бабульки никуда не спешили, разговаривали, загораживая проход, будто ждали кого-то.
Алиса сосредоточилась на защите. Анна-Лиза сказала, что можно для начала представлять себе защиту как нечто материальное. Алиса представила, как невидимая кисея опускается с неба. И — р-раз — незаметно ударила пальцем о палец.
Кажется, получилось. Ну, точно, получилось. Такое ощущение, как будто сидишь в клубе на закрытой суперпупервип-вечеринке, с которой только что изгнали последних папарацци, и теперь можно делать всё что угодно.
— Здравствуйте. Вы Бойцы? — подойдя к старушкам с принтами, нагло спросила Алиса.
Анна-Лиза говорила, что защита исказит любую опасную фразу, превратит в какой-нибудь нейтральный вопрос. Например: «Скажите, как пройти к Литейному мосту?»
— Sorry, I don`t understand, — смущённо улыбнулась одна из старушек и развела руками — мол, не понимаю я. Алиса сразу увидела, что это просто две иностранных туристки, поджидающие свою группу возле сувенирного магазина, — и как их можно было принять за каких-то там Бойцов?
Осознав свою ошибку, Алиса ничуть не расстроилась. Ощущение, что она всё ещё находится на самой доброжелательной и безопасной в мире вип-вечеринке, не покидало её. Иностранки, их гид, ошивающийся неподалёку, случайные прохожие, такса, которую вёл на поводке пожилой господин в клетчатом пальто, да что там — и дома, и автомобили, и даже асфальт показались вдруг такими родными-родными. Прямо хоть хороводы с ними води. Слева — такса, справа — дом, в котором расположен сувенирный магазин, и все знают друг друга сто тысяч лет, пляшут и поют.
Алиса отпустила защиту. Невидимая кисея улетела обратно на небо. Пропало ощущение родства со всеми и вся. Из подворотни вынырнула «хищная хохлома». Анна-Лиза распахнула дверцу, знаком предлагая сесть.
— У меня получилось, — сказала ученица шемобора, когда автомобиль тронулся с места, — Спецэффект такой интересный: как будто я хиппи какой-нибудь из шестидесятых в каком-нибудь Вудстоке или типа того. Мир, любовь и рок-н-ролл.
— Получилось, — отвечала Анна-Лиза. — Ты только что защитила весь город. Угораздить под одну защиту с Бойцами — хороший рок-н-ролл. Но быстрый.
Оказалось, что Алиса — совершенно непостижимым образом — умудрилась накрыть защитой целый Санкт-Петербург. И если бы иностранные бабульки были мунговскими Бойцами, они бы её в момент раскусили. А с непривычки удерживать защиту над всем городом Алиса смогла бы не более минуты. А потом — пиф-паф. Или — чик-чик. Или — хрясь-бац. Ничего хорошего, словом. Попытка не засчитывается. Но начало впечатляющее. Как и всё, что делает Алиса.
Эх-эх, быть бы ей не такой талантливой, но более внимательной. Один мальчик тоже подавал большие надежды, сиял яркой звездою на фоне своей обыкновенной «старшей сестрёнки», которая медленно, упорно, ступенька за ступенькой, постигала основы шемоборского мастерства. Ну и что же? Возомнил о себе невесть что, поверил в нелепость — и прикончил своего учителя. Плохой мальчик, не надо быть, как он.
Алиса шла по Михайловской улице. Теперь она поняла свою ошибку. Нет, не по части защиты, укрывшей весь город, — она так и не сообразила, как ей это удалось. Но иностранных туристов она вычисляла теперь сразу, и моментально теряла к ним всякий интерес. А вон те тётушки — чем не Бойцы? Странные — не то слово! Пальтишки такие серо-буро-малиновые, на одной — явно парик, другая нацепила помятую шляпу с крошками нафталина на тулье. В руках у каждой — зонтики в кошмарный цветочек, на ногах — стоптанные сапоги, через плечо — сумочки не в тон. Макияж системы «мама, я вас умоляю!». Каждый штрих по отдельности вроде бы ничего не значит, но всё вместе — привлекает внимание.
Алиса собралась с силами. Вот — условные Бойцы. Вот — она, ученик шемобора. Защита должна провести между ними границу. Р-раз —,уже не таясь, она ударила пальцем о палец. И подозрительные старухи пропали из виду. Компания развесёлых молодых людей, шагавшая за Алисой след в след, почему-то заулюлюкала.
Но где, где же бабки?
Алиса перешла на другую сторону улицы, заглянула в витрину кафе: вдруг Бойцы шмыгнули туда? Нет. А в подворотне не скрылись? Тоже нет, подворотня заперта. А может быть, повернули назад? И снова нет. Развесёлая компания тоже заглянула в витрину, в подворотню и повернула назад. Передразнивают они её, что ли? Алиса метнула в насмешников убийственный взгляд. Нет, они на неё даже не смотрят, они как будто тоже разыскивают пропавших старух.
— Если через минуту не вернутся, засчитываю поражение, — сказал вожак компании. — Ставлю таймер.
— Смотри, смотри, — вдруг зашептали его дружки, указывая на Алису. — Ну, я тебе говорю!
И стали такими глупыми-глупыми. А ведь только что были вполне приятными молодыми людьми.
«Заметили и узнали, — поняла Алиса. — Значит, защита на этот раз не удалась. Или опять на весь город? Но тогда где мой внутренний Вудсток? Ничего не понимаю». На всякий случай она сняла защиту. И тут же увидела «старух». Как ни в чём не бывало, те прогуливались по улице.
— Вот же они! — указывая на них пальцем, закричал вожак компании, — Вообще не умеют на каблуках ходить!
— Зато они умеют проигрывать, — возразил кто-то. — Проспорили — оделись Сердючками — и гуляют. Я бы так не смог.
«Старухи» доковыляли до компании своих приятелей. Одна стянула парик, другая — шляпу. Полетели на мостовую сумочки, пальто, зонты, и стало понятно, что никакие это не бабки, а просто два парня, проигравших какой-то спор, придуривались старательно и неумело.
