Слева от себя, в кустах, Дрейк услышал характерный щелчок.
Арбалет?!
В него выстрелили из арбалета? Дрейк вдруг вспомнил рассказ Уилла о некой обитательнице Глубоких Пещер, которая приютила Эллиот и мальчиков… Уилл упоминал, что у неё был арбалет.
— Марта?! — крикнул он.
Ответом ему стали громкий выстрел и сдавленные проклятия женщины. Затем последовал выстрел из пистолета Эдди, громом прокатившийся по холмам.
Дрейк проворно кинулся на землю, под прикрытие ветвей, и лежал там, как ему самому казалось, целую вечность, прислушиваясь к малейшим звукам и шорохам. Затем вскочил и кинулся к коттеджу. Он нёсся вслепую, сквозь тьму, и мечтал только об одном, чтобы хоть что-то твёрдое прикрывало его беззащитную спину. Добежав до дома, он с облегчением прижался спиной к стене и вновь замер, прислушиваясь. Только теперь до него донеслись отчаянные вопли изнутри. Дрейк кинулся вокруг дома, добежал до задней двери и дёрнул ручку. Заперто!
Крики стали громче.
— Честер! — воскликнул Дрейк, узнав голос мальчика.
Он вышиб плечом дверь и ворвался в дом. Честер лежал на полу посреди холла.
— Стигиец!!! Здесь Стигиец!!! Помогите!!! — орал Честер.
Хотя он и был связан, но всё равно извивался на ковре, словно червяк, пытаясь укатиться в сторону. Мальчик не отрывал взгляда от Эдди, который только что вышиб входную дверь.
— Скажи ему, что я друг, — спокойно попросил стигиец.
— Честер, всё в порядке! Он на нашей стороне. И ты жив, слава Господу!
Честер перевёл почти безумный взгляд на Дрейка… Глаза его наполнились слезами, в них вспыхнуло облегчение, и мальчик разрыдался.
— Ты в безопасности! — успокаивающе произнёс Дрейк, торопливо перерезая верёвки, связывавшие Честера.
Мальчик не отпускал его от себя: вцепился в руку. Он рыдал и пытался произнести хоть слово, но тщетно. Дрейк посмотрел на Эдди:
— Женщина…
— Я её ранил, но не добил. Она убежала за дом, в сторону дороги. Я пошёл за ней, но не нашёл никаких следов… кроме вот этого, — стигиец поднял арбалет. Дрейк заметил, что оружие испачкано кровью.
Эдди шагнул к дверному проёму и выглянул наружу:
— Нет никаких сомнений. Это вероотступница. Я видел тела, которыми она питалась, в сарае. Я уже сталкивался с каннибализмом среди этих прокля…
— Замолчи! — закричал Дрейк, но было уже поздно.
Честер окаменел, услышав слова Эдди. Потом медленно перевёл взгляд на грязные тарелки и ложки, валявшиеся на ковре… куски засохшего мяса и жира…
— Тела… людей? — Мальчика начала бить крупная дрожь. — Это были не птицы? Не птицы?!!!
Честер всё понял. Понял, чем Марта кормила его. Он согнулся пополам, и его начало безудержно рвать.
— О Честер… — только и смог прошептать Дрейк, бережно обняв мальчика за плечи.
— Вот то, что я хотел тебе показать. — Доктор Берроуз бодро повернулся к Уиллу, когда тот вышел из зарослей.
На высоте человеческого роста, на небольшом выступе пирамиды, располагались десять круглых камней, примерно по пять сантиметров в диаметре, на их поверхности были вырезаны какие-то изображения. Камни слегка выступали вперёд, и когда доктор нажал на один из них, камень сдвинулся.
— Ух ты! — воскликнул Уилл. — Возможно, за этой стеной что-то спрятано, вроде тех черепов, которые ты нашел?
— Сначала я тоже так подумал, но потом выяснил, что их что-то держит. Смотри.
Доктор Берроуз продемонстрировал Уиллу, что камни двигаются, но не вынимаются и не уходят в глубь скалы совсем глубоко. Доктор Берроуз по очереди нажимал на все десять камней — эффект был одинаковый.
— А что на них написано… или нарисовано? — Уилл с неподдельным любопытством разглядывал ближайший к нему камень. — Буквы?
— Да, на каждом по одной букве, и если ты прочитаешь их справа налево, как это принято в письменности Древних, получится… полная белиберда. Я пробовал переставлять буквы местами, искал возможные анаграммы, но безрезультатно. Полная бессмыслица.
Доктор Берроуз склонился над своим дневником, что-то рассеянно насвистывая себе под нос. Открыл страницу, на которую уже успел тщательно скопировать изображения с камней.
— Пап, тебе скоро понадобится новая тетрадь — осталось всего несколько страниц.
— Когда закончится, тогда и подумаю об этом, — беззаботно отозвался доктор Берроуз, не отрываясь от загадочных значков. — Нет, не понимаю! Всё, что я знал раньше, говорит о том, что Древние были не только в высшей степени образованной, но и очень логичной расой. Они оставили после себя истинные сокровища — в философии, медицине, математике… И, я уже говорил тебе, во всех этих областях они продвинулись куда дальше древних греков, хотя те жили несколько веков спустя…
— А как насчёт астрономии? — успел спросить Уилл во время паузы.
— Да! Это очень важно! Это доказывает, что они бывали во внешнем мире и проводили там достаточно много времени, особенно по ночам, чтобы изучать звёздное небо. А если они могли подниматься на поверхность и спускаться обратно, значит, верна моя теория о том, что у них были более совершенные способы передвижения, нежели наше… свободное падение.
Уилл отвёл глаза, уставился на носки ботинок. Его мучило чувство вины перед отцом — он так и не рассказал ему про вход в туннель, который обнаружила Эллиот. И теперь он чувствовал себя ужасно, сознавая, что скрывает информацию, которая, возможно, жизненно важна его отцу для дальнейших научных изысканий. Он уже собрался с духом, чтобы всё рассказать, но в этот момент доктор Берроуз вскинул голову к раскалённому белому небу и задумчиво протянул:
— Уилл… а вот если бы ты вздумал оставить послание потомкам, рассказать грядущим поколениям о себе, как бы ты это сделал?
— Что ты имеешь в виду? — Уилл испытал нешуточное облегчение от того, что отец сам сменил тему разговора, тем самым освободив мальчика от необходимости рассказывать про туннель прямо сейчас. Рассказать — значит предать Эллиот… Так, по крайней мере, казалось Уиллу.
— Взгляни на мои труды, великие и безнадёжные! — патетически возопил доктор Берроуз, вытянув к небесам руку.
Уилл неуверенно хмыкнул, думая про себя, что папа слишком много находится на солнце.
— Это из поэмы «Озимандис», — совершенно нормальным голосом пояснил доктор Берроуз. — Я говорю о том, что все великие цивилизации обречены на забвение, но тщеславны при жизни. Все пытаются оставить после себя след, но как это сделать, чтобы избежать беспощадного Времени? Бумага не годится — за исключением свитков мёртвого моря, — она недолговечна. Библиотеки горят. На самом деле даже каменные строения стоят не так уж долго. Разрушаются либо от природных катаклизмов, либо от рук людей. Либо опять-таки от времени.
