Ну что, Учитель, пора? – спросил Родон. И сам же ответил: да, затягивать дальше опасно. Сейчас главное – время!
– Лучников ко мне! – приказал Родон, злорадно скалясь. – И принесите ящики!
Будто в зеркале, его усмешка отразилась на лицах Волкодавов. Через пару минут они вернулись с несколькими небольшими контейнерами, в которых хранились зажигательные стрелы. Построив стенку из плотно сомкнутых щитов, Псы снова выдвинулись за поворот и стали забрасывать позиции Вепрей пылающими стрелами. Стрел было немного, но каждая несла с собой пузырёк с горючей смесью, и трава, листья вокруг Вепрей начали воспламеняться. Особой опасности в этом не было: Лес не допустит пожара, – но именно Реакции Леса Родон и добивался. Узнать её было даже важнее, чем победить Вепрей. Чем Лес отзовётся? Удушающей углекислотой? Но ведь там же люди!.. Ну? Нет, конечно, это вода!
Будто неистовый ливень обрушился на Вепрей, со всех ветвей заструились потоки. Над валунами взметнулись густые клубы пара, и сразу же, не дожидаясь команды, вперёд устремились нетерпеливые Псы. Настал час расплаты!
И Родон разразился презрительным хохотом, торжествуя и злорадствуя. Ничтожный, жалкий, бессильный Лесишко! Тебе ли тягаться с нами? Учитель прав, тысячу раз прав: отторжения не будет. Поздно!
– Вперёд! – заорал Родон, потрясая мечом. – Вперёд, Стая! Ничто не устоит перед тобой!
Сотня за сотней Псы растворялись в белом тумане, словно погружались в небытие… Вздор! – одёрнул себя Родон. Что за мысли? Мы сломали Вепрей, Лес беспомощен перед нами! Кто сможет нам противостоять? Кто?
Герд всплывал к поверхности, пронизывая Круг за Кругом, словно двигался от сердцевины ствола наружу. За сотни миллионов лет этих кругов наросло неисчислимое множество, вникнуть в каждый не хватило бы и жизни, а Герд пробыл здесь меньше суток, нахватался самого насущного, наскоро подлечил душевные травмы и теперь торопился в явь, потому что дальше медлить было невозможно.
Во внешнем Круге пришлось задержаться: будто тысячи нитей затянули поверхность, и они не пропускали Герда, наивно воображая себя неодолимой преградой. Эту хлипкую сеть легко было разорвать в клочья, но Герд покружил немного, нашёл прореху и протиснулся, не потревожив нитей.
Открыл глаза и наткнулся на неподвижный взгляд Дана. После сумеречных глубин Системы даже приглушённый дневной свет показался слепящим.
– Здоров же ты спать! – промямлил Дан низким, тягучим, невообразимо медленным голосом и отстранился – плавно, осторожно, будто опасаясь в себе что-то повредить. – Я уже и не надеялся…
Озадаченный, Герд поднял брови.
Странно застыв лицом, Дан повёл ладонью в сторону, словно на что-то указывая. Потом ладонь остановилась, но с неё волшебным образом вдруг сорвались лёгкие скорлупки и полетели – так же плавно, замедленно, непонятно…
Герд улыбался: глупец! Конечно же, дело вовсе не в Дане – во мне. Ускорилось восприятие, мысли понеслись вскачь. Теперь я включён в Систему, включён по-настоящему, и все мои связи замыкаются через Лес, минуя медлительные нейроны. Секунды уплотнились в десять, двадцать раз… и так же удлинилась жизнь? В самом деле, разве протяжённость жизни определяется не числом вмещаемых в неё мыслей и поступков? Не потому ли в детстве дни тянутся бесконечно, что нервные волокна короче и подвижней? Значит, теперь я могу прожить тысячу лет… психолет?.. даже ничего в себе не меняя? А ведь Лес принялся уже и за моё тело – что-то там происходит, пока глубоко и неявно. Естественно: приходится подстраивать его к возросшему темпу жизни – мощности-то возросли многократно. И об энергии теперь заботиться не придётся – пока стоит Лес. Ах, какой скачок! – почему же это меня не радует?
Дан терпеливо ждал ответа, и на его лице ещё не проступило ни удивления, ни тревоги: выходит, все размышления Герда уместились в секунду-две?
– Я нашёл Уэ, – сказал Герд, стараясь приноровиться к темпу речи Дана. – Ты оказался прав: её забрал Лес. И опоздай он хоть на немного, я бы её уморил.
Последние слова он выговорил почти не напрягаясь, блокировав внешние закоротки и соскользнув на несколько секунд к прежним своим скоростям. Но лишь на несколько секунд.
Герд ждал новых слов Дана, думая: ну что за мука иметь дело с человеком иного жизненного ритма! Уэ, девочка моя, как же ты со мной настрадалась! Если уж интеллектуал Дан кажется мне теперь рекордсменом среди тугодумов…
– Рад за тебя, – наконец вымолвил Дан, – но поиски затянулись. Ещё час-другой, и нас захлестнёт Стая взбесившихся Псов. Пора уносить ноги, Герд!
– Всё знаю, – сказал Герд грустно: в самом деле, много ли радости – знать всё? – Сработал психозаряд, заложенный Рэем в Логове, – объяснил он. – Такая уж у него манера обеспечивать тылы.
В который раз выгода одного перевешивает судьбы тысяч? – подумал Герд. Что хуже – стадность или равнодушие?
– Но ведь это не всё? – спросил Дан нетерпеливо. – Весь Лес гудит! Что-то между Псами и Вепрями, верно?
Герд кивнул, загоняя внутрь тоску. Будет ещё время оплакать эти смерти – бессмысленные, нелепые. Ах, если бы я прошёл этот путь быстрее!.. Но тогда и Рэй не стал бы тянуть.
– И чья взяла? – Глаза Дана вспыхнули азартом. Похоже, и он был бы не прочь размять кости в строю Вепрей, отражая наскоки бесноватых Псов – волна за волной… Ох, детство, детство! Завидую? Вряд ли.
– Вепри отступили, потери минимальные, – ответил Герд. – А теперь к делу, Дан! Как тебе известно, в пещере сейчас около трёх десятков отборных фанатиков, а таких бедолаг, как мы с тобой, здесь скоро будет почти вдвое больше, так?
– Ну, – согласился Дан удивлённо.
– Помнишь, мы говорили о разрушении стереотипов? Попробуй, теперь это возможно.
Дан смотрел на него изумлённо и долго, даже если сделать поправку на замедление. Наконец его прорвало:
– О чём ты, Герд? Разве ты не понял, сюда идут Псы!
– Это моя забота, не отвлекайся на ерунду.
– Но их тысячи!
Герд терпеливо вздохнул.
– Не ты ли говорил, что здесь неуместны военные мерки? – спросил он. – Успокойся, Дан, ведь это даже не Стая – стадо. Они полагают, в этом их сила, но мне есть чем их удивить.
Кивнув на прощанье, Герд соскользнул по лиане на дно Леса и побежал, заново обучаясь пользоваться телом. Сейчас его скорость сдерживалась лишь инерцией и прочностью связок, но тело следовало поберечь, если он хочет пережить ближайший час.
И всё же – быстрее, быстрее! Эти дуралеи слишком понадеялись на свою «Идею», хотя кое в чём они, безусловно, правы: прошли те времена, когда огры были для Системы инородными вкраплениями, – теперь Лес не отмахнётся от них так же походя. Но у всякого терпения существуют границы, и чересчур опасно определять их экспериментально.
