Экипаж «Владыки ужаса» молча смотрел на Бьяджио. Император кашлянул.
– Это все, – сказал он.
Поняв, что его речь закончена, команда вернулась к своим делам. Бьяджио повернулся к Касрину и ухмыльнулся.
– Ну? Как вам это?
– Неплохо. Я только надеюсь, что вы говорили правду. С этим Касрин ушел, оставив Бьяджио стоять в центре палубы.
– Тут каждое слово было правдой, – серьезно произнес Бьяджио.
Теперь ему надо будет это доказать.
Дом Лоттсов стоял у моря, далеко от беспокойной границы, отделявшей Арамур от Талистана. Это был удивительный дом, напоминавший маленький замок, – и в былые дни там жилось счастливо. Во времена до узурпации семья
Лоттсов твердо стояла на стороне Вэнтранов и даже сражалась с Талистаном за независимость. Род Лоттсов имел богатую историю, переплетенную с историей королевской семьи, и те его представители, которые по-прежнему жили в замке, гордились своим прошлым и настоящим. Несмотря на оккупацию, несмотря на внешнюю преданность Гэйлам, они все так же любили Арамур и жаждали свободы своей родины.
Но их было мало – тех, кто носил имя Лоттс, – и в эти дни подозрений их число стремительно уменьшалось. Правитель Лет имел в Арамуре полную власть, и вся страна находилась под пятой Талистана. Никого не интересовало наличие королевской крови и верная служба в прошлом. В эти темные дни правителей главным было повиновение. Те, кто слушался Лета, оставались в безопасности – по крайней мере, кажущейся. Им позволено было сохранить земли и титулы. Если человек платил, непомерные налоги и молчал, когда его дочерей насиловали, а сыновей превращали в рабов, тогда он мог пользоваться «покровительством» правителя Лета.
У тех, кто противостоял правителю, жизнь была менее спокойной. Их ждали трудности, штрафы и тюрьма. А для аристократов существовал домашний арест.
Дел Лоттс на своем опыте убедился, как неприятно находиться под арестом в собственном доме. После того как он высказался против правителя, он оказался в позолоченной клетке собственного фамильного замка. Делу было запрещено ступать за пределы собственных владений, так что он почти ни с кем не виделся. Даже влияния его собственного отца не хватило, чтобы снять этот приговор. Когда-нибудь, после смерти отца, Делу предстоит стать главой рода Лоттсов, но теперь это мало что означало. Арамурские аристократы сохранили свои титулы, но потеряли все привилегии. Они стали марионетками, создававшими иллюзию стабильности для Талистана.
Но Дел Лоттс был рожден не для того, чтобы стать марионеткой. Он был человеком горячим, как его покойный брат Динадин, и избранный им путь принес ему неприятности.
Широко раздвинув занавески, Дел сгорбился над столом у себя в спальне, поспешно составляя письмо. Рядом с ним стоял Алейн, его двенадцатилетний брат, дожидаясь, чтобы брат закончил писать. Выводя буквы, Дел одним глазом посматривал в окно, стараясь писать как можно быстрее. Он не знал, сколько времени у него осталось – и даже того, едут ли за ним люди Лета. Он знал только то, что сказал ему его друг
Ройс: после его отказа взять обратно свои слова относительно рабства был выписан ордер на его арест. Возможно, уже сейчас солдаты Лета выезжают из арамурского замка, готовясь доставить его туда в цепях. Если верить Ройсу – а Ройс в этих вещах еще никогда не ошибался, – то ему осталось совсем мало времени. Он должен срочно отправить весть Джалу Робу, и доверить это письмо он может только одному человеку.
– Быстрее, – торопил его Алейн. Мальчик подошел к окну, чтобы диким взглядом обвести окрестности. – Пока они сюда не приехали.
– Я и так спешу, – ответил Дел, стараясь не реагировать на мольбы брата. – И то, что ты меня прерываешь, дела не ускоряет, Алейн. Просто молчи и продолжай поглядывать.
Дел опустил перо в чернильницу и продолжал писать. Ему надо было сказать очень много, а времени на это не было, так что он старался сделать записку как можно более сжатой, надеясь, что Алейн заполнит пробелы.
Если доберется до места.
Дел постарался оттолкнуть неприятную картину, возникшую в его голове. Когда кругом кишат люди Лета, только у Алейна есть шанс добраться до Джала Роба. Ведь ему же всего двенадцать, так что никто не заподозрит его в предательстве, даже Элрад Лет. Все думают, будто Алейн похож на отца – слишком безвольный, чтобы встать против Талистана. Но Лет и его талистанские кукловоды заблуждаются насчет рода Лоттсов. Родня Дела – не комнатные собачонки и не собираются послушно плясать под музыку Элрада Лета. Они – мятежники и гордятся этим. Как Джал Роб.
Дел позволил себе просмотреть письмо, надеясь, что в нем содержится достаточно информации. И с вздохом признался, что на самом деле знает не слишком много.
Джал!
Когда ты прочтешь это, меня уже посадят в тюрьму. Я не отказался от своих слов насчет рабов, так что Динсмор решил заменить мой домашний арест на камеру смертников. Возможно, ему даже известно, что моя семья связана с тобой. Если это так, то ты больше о нас не услышишь.
Вот мои новости: я узнал, что Лета в Арамуре нет. Куда он уехал, я не знаю, но он отсутствует уже довольно давно. Если ты планируешь нанести новый удар, то сделай это в ближайшее время, пока его нет. Без него его люди слабы. Приходи за провизией немедленно и возьми столько, сколько сможешь. Я не знаю, когда Лет вернется.
Это последняя помощь, которую я могу тебе оказать. Надеюсь, эти сведения окажутся полезны. Под домашним арестом был как слепой и по-прежнему не знаю, что Лет делает с рабами. Единственное, что мне известно определению, что корабли герцога Валлаха по-прежнему приходят. Только это мне и удалось узнать.
Позаботься об Алейне вместо меня. Он хороший мальчик, а я не знаю, что будет с моими родителями, если наш заговор будет раскрыт.
Твой друг
Дел.
– Ты закончил? – беспокойно спросил Алейн.
– Да.
– Наконец-то! – Алейн отошел от окна, протягивая руку. – Давай его сюда.
Братья посмотрели друг другу в глаза, и Дел понял, что Алейн старается держаться, как может – что за маской нетерпения прячутся тысячи опасений. После исчезновения Ричиуса Алейн быстро повзрослел. Оккупация закалила его, но он потерял драгоценный кусочек своего детства. Точнее говоря, его детство убили. И теперь, когда Дел Лоттс смотрел на брата, он видел молодого человека, в котором почти не осталось ничего мальчишеского, – и при мысли об этом ему становилось грустно.
Он сложил письмо и вручил его Алейну.
– Вези его быстрее, – сказал он. – Не оглядывайся. Не возвращайся в Арамур, если только Ройс не скажет тебе, что это можно сделать без риска. Он будет приглядывать за отцом и мамой. Если все будет в порядке, он за тобой пришлет.
