А потом они увидели мужчину постарше, стоявшего справа от генерала, и полностью забыли про неё и про Рана. Эвви пискнула, и бегом обогнула угол стола, чтобы обнять Первого Посвящённого Докьи. Розторн и Браяр держали себя в руках лучше, но и они были столь же рады видеть старого мага.
— Эвумэймэй, где твоё чувство собственного достоинства? — спросил её последний наставник, похлопывая её по спине.
— У меня его нет, — сказала Эвви голосом, приглушённым тканью его одеяния.
Докьи поднял взгляд на Розторн и Браяра:
— Генерал Сэруго была достаточно любезна, чтобы позволить мне прочитать отчёты, полученные от Капитана Рана, — сказал он. — Я так понимаю, вам пришлось нелегко. Эвумэймэй, ты привезла своих кошек?
Она выпрямилась, негодуя:
— Конечно привезла!
Потом она увидела его улыбку, и осознала, что он её дразнит.
— Простите, Почтенный Посвящённый. Вы можете посетить их в любое время.
— Чуть позже, возможно. Я очень хотел бы снова услышать мурчание Монстра. Итак.
Докьи посмотрел на Розторн:
— Капитан Рана писал, что ты приехала нас предупредить, но как он уже говорил тебе, твоё предупреждение нам не потребовалось. Уэй-шу заключил тайные договора с Иншией и Кайаном, что освободило его армии, чтобы он мог вторгнуться сюда. Жадный он, не правда ли?
Розторн криво улыбнулась, и сказала Докьи:
— Можно и так посмотреть, Почтенный Посвящённый.
— Значит, это правда, что вы твёрдо намерены сражаться здесь? — поинтересовался старик.
Розторн кивнула:
— После нашего пребывания в Зимнем Дворце — как никогда, — сказала она.
У неё свело живот. Её сердце тосковало по Ларк, но её ответ должен был быть тем, который она дала Докьи, и поэтому она взяла двух детей, и привезла их обратно в Гьонг-ши. После того, что им показали Уэй-шу и его двор, она обязана была сделать всё, чтобы их остановить. Император Янджинга был чудовищем в человеческом облике.
— Хорошо, — сказал Докьи. — У меня есть чрезвычайно важное поручение. Ты — лучший кандидат нашей веры из всех, кого я знаю, и кто способен его выполнить.
Он вышел из-за стола, и мягко взял Розторн за плечо:
— Прости меня. Я не намеревался позволять тебе идти навстречу опасности. Я не знал о том, что война вошла в наши границы, пока не узнал Бог-Король, и я не откладывал это поручение до тех пор, пока ты осталась единственной, кто мог его выполнить. Сначала я сам попытался с ним справиться. Неделю назад я вышел из Гармашинг. На каждый шаг, который я пытался сделать в южном направлении для этой задачи, появлялись янджингские войска, тесня меня на юго-восток. Прямо сюда, вообще-то, где я и нашёл тебя.
Он повернулся к Браяру:
— Для вас с Эвви уже несут еду, если вы присядете вон там.
Он кивнул на скамейку у стены.
— Я должен поговорить с Розторн наедине. А потом мы все сможем надлежащим образом пообедать.
— Она устала, — заявил Браяр. — Её дыхание…
— Я понимаю, — ответил Докьи. — Она будет сидеть, и я распоряжусь принести чай.
Розторн поймала взгляд Браяра. Когда она была уверена, что завладела его вниманием, Розторн подняла бровь. Это было предупреждением, и её мальчик это знал. Ему не следовало настаивать дальше. Он пристально посмотрел на неё, а потом повёл Эвви к скамейке, на которую указал Докьи.
— Он — верный сын, — сказал Первый Посвящённый, ведя её к боковой двери из генеральской комнаты для совещания. — Ты не жалела своей любви, поэтому он и сам не жалеет своей любви для тебя.
Она опустила голову и понадеялась, что он не заметил, как она покраснела. Они с Браяром редко говорили о своей привязанности. Они оба ещё в детстве на собственном опыте усвоили, что многие люди могли взять любую выказанную привязанность, и использовать её, чтобы забрать у них всё.
Докьи привёл её в комнату по соседству, которая похоже также была обставлена для совещаний. Он сел на скамейку у ближней стороны стола, и показал, что ей следует сесть рядом с ним. Здесь не было окон, и только две двери. На столе не было ничего, кроме кожаного рюкзака.
Докьи сделал жест, оставляя пальцами след из густого чёрного пламени. Они с Розторн мгновенно оказались заключены в сферу из теней, почти касавшуюся потолка комнаты. Внезапно Розторн, которая мёрзла всё время с тех пор, как покинула Куши, ощутила тепло. Она втянула свою собственную силу себе под кожу, чтобы не смешивать своё чувство растений с каменной магией этого великого человека.
— Твои дети не такие безмятежные, какими были до вашего отъезда в Янджинг, — сказал Докьи.
Розторн вздохнула:
— Нет, Почтенный Посвящённый. Император оказался более ошеломляющим, чем нам бы хотелось. Ты предупреждал нас об этом.
— Но мне всё же жаль, что я оказался прав.
Он помедлил, затем спросил:
— Розторн, ты всё ещё искренна в своих клятвах?
— Конечно, Почтенный Посвящённый!
— Как я уже говорил, я пытался сам справиться с этим, но как сильно бы я ни старался, я не мог ступить на дорогу к моей цели. Я не испытывал такого сопротивления моим делам с тех пор, как был посвящённым с десятилетним стажем.
Он очень аккуратно открыл рюкзак на столе, и опустил его кожаные края вокруг его содержимого. Внутри была большая коробка из древесины груши, в которой было четыре выдвижных ящика. На сторонах и на верхней части коробки были вырезаны символы.
Розторн сжалась от волн силы, которые, казалось, текли от коробки.
— Что это? — спросила она.
— Эта коробка содержит величайшие сокровища нашей религии, — тихо сказал он. — Живой Круг без них распадётся на части.
Розторн покрылась гусиной кожей.
Докьи коснулся маленькой золотой кнопки на самом нижнем ящике. Он аккуратно потянул, и три верхних ящика отделились. Ящики не были вставлены в коробку, они были сцеплены вместе.
— Посмотри, — тихо сказал он Розторн.
Содержимое самого нижнего ящика, или коробочки без верха, было завёрнуто в некрашеный шёлк. Робко, используя лишь кончики пальцев, Розторн развернула слои ткани сверху. Под ними лежала чаша. По безмолвному призыву Докьи, она взяла чашу, ахнув, когда магия потекла вверх по её рукам и через её вены.
Чаша была размером с её ладонь, и была сделана из обожжённой красноватой глины безо всякой глазури. Казалось, что из круглого, плоского основания чаши растут четыре извивающихся ветви, вырезанные из белого тополя. Само основание было прикреплено к тонкому гранитному кругу. Внешняя сторона глины была покрыта ещё какими-то незнакомыми ей вырезанными знаками, но внутренняя сторона была гладкой. Предмет был чрезвычайно простым, но у неё дрожали кости от скрытой внутри него силы. Ей как-то удалось осторожно поставить чашу обратно в ящик, и снова накрыть её.
— Почтенный Посвящённый? — прошептала она.
— Чаша Воды, — сказал он ей.
Он стал двигать три ящика на их место поверх чаши, пока Розторн не услышала тихий щелчок. Теперь он коснулся золотой кнопки на третьем ящике, и стянул два верхних ящика в сторону. Он жестом предложил Розторн убрать шёлк, скрывавший содержимое ящика.
— Нет, — сказала она.
Розторн всё ещё тряслась после прикосновения к чаше.
Хмурясь, Докьи повторил свой жест.
Розторн запустила дрожащую руку внутрь, и открыла содержимое ящика. Там лежал шар из прозрачного камня или хрусталя, внутри которого горело пламя, казалось бы без воздуха и без топлива.
— Возьми, — приказал Докьи.
Чувствуя, что она собирается отказаться, он приказал:
— Каждый хранитель должен держать их в руках. Возьми его!
Розторн закрыла глаза, и обхватила шар пальцами. Он был тёплым.
А потом ей стало невыносимо жарко, она горела в своей собственной коже. Она поспешно положила шар обратно, и выдула остатки своего чая. Это не остудило жар внутри неё. Она боялась говорить, ожидая, что выдохнет огонь изо рта.
— Пламя Огня.
Докьи накрыл шар шёлком, и сдвинул оставшиеся два ящика поверх него. Он указал на кнопку на третьем ящике.
Розторн посмотрела на него, и ахнула, прикрыв рот руками. Она увидела Докьи таким, какие она узнала его той зимой. Она также увидела возвышающееся дерево, взмывающий огонь и струю воды, терзаемые порывом ветра. Она не осмелилась возражать. Ей пришло в голову, что он был всем этим с самого начала, и она, посвящённый адепт Спирального Круга, даже не подозревала. Устыдившись своего неведения, она ткнула золотую кнопку пальцем, и позволила Докьи обнажить третий ящик.
Он содержал чашу из зелёного нефрита. В чаше лежали разнородные семена, большие и маленькие, и многие из них принадлежали растениям, которые Розторн никогда прежде не видела. Она почувствовала магию в каждом из них, когда пробежалась по ним пальцами, но боли не было. Либо она притерпелась, либо эта сила Земли относилась к ней более дружелюбно. Розторн подняла чашу, и осторожно вдохнула сухой запах семян, гадая, сколько им лет. Что бы она только не отдала, чтобы посадить некоторые из них!
