Она аккуратно поставила чашу в её ящик, и накрыла её шёлком.
— Семена Земли.
Докьи вернул последний ящик на место над чашей, и кивнул Розторн. Она глубоко вдохнула, и коснулась золотой кнопки для сокровища Воздуха. Деревянная крышка ящика откинулась вверх.
Под своим шёлковым покровом лежало перо сразу всех цветов — и без цвета. Каждый раз, когда глаза Розторн двигались, она видела, как по поверхности пера пробегали разные оттенки разных цветов. Даже форма пера менялась, когда она подняла его пальцами. На неё навалился великий ветер. Вдалеке прогремел гром; рядом ударила молния. По коже всего её тела пробежала волна.
— Перо Воздуха.
Голос Докьи прозвучал успокаивающим рыком, когда Розторн накрыла перо, и вернула на место крышку.
— Теперь эти ящики откроются только для тебя. Это — четыре священных Сокровища Живого Круга. Другой подобной им красоты не существует. Это — воплощение всего, что мы ценим. Каждый храм, что мы строим, получает их касание, и они находятся в каждом храме. Пока они у нас, наша вера не падёт. Пока мы трудимся над нашим делом сохранения красоты мира, над поклонением ей всей в жизни и в смерти, эти Сокровища и другие благословения будут нашими. Но если они попадут в руки разрушителя — такого, как Уэй-шу, — наши храмы потеряют свою силу. Наша работа и наши люди будут осквернены. Сокровища должны быть спрятаны за пределами храма Живого Круга.
Розторн устало моргнула, глядя на него.
— Почему нет? — прошептала она.
Приливы тянули кровь в её венах и в её чреве. Другого рода прилив, горячий и расплавленный, накатил на мозг в её костях и на её глаза. Она ощущала его долгое, медленное течение в бесчисленных милях у себя под ногами, под до смешного тонкой кожей, которая покрывала поверхность земли.
— Почему не… в другой храм Живого Круга?
— Первый Храм Круга в Гармашинг — единственный из наших домов, построенный для хранения Сокровищ, не выдавая их присутствие, — сказал ей Докьи. — Если бы я пробыл здесь, или в твоём Спиральном Круге, с этими ящиками дольше недели, то все ощутили бы их близость в воздухе, которым дышат, в огне, которым греются, в воде, которую пьют, и в земле у себя под ногами. Каждая частица магии в них будет стараться найти Сокровища и коснуться их. Они появятся во снах, в лужах воды, на поверхности металлов. Неделя или больше — и придут другие. Нет, здесь, в Гьонг-ши, для них есть только одно более безопасное место.
Розторн закрыла лицо ладонями. По её венам текла наполненная льдом вода. Под ней стаи птиц летели на юг, пока она скользила с одного ветра на другой.
Она не заметила, когда Докьи покинул комнату и вернулся с подносом, на котором были чай и пирожки. Она немного пришла в себя, когда он обернул её пальцы вокруг тёплой чашки.
— Выпей. Ты понимаешь, девочка? Ты отнесёшь их в Храм Запечатанного Глаза в Дримбаканг Лоу, на западе отсюда. Их жрецы — единственные, кто может прятать такие вещи так, чтобы никто другой их не почувствовал. На них не влияет власть, которую великие магии имеют над другими. Лишь посвящённый исключительной воли и силы может нести такую ногу. Лишь посвящённый с вескими причинами для возвращения может отнести Сокровища туда — и вернуться.
Розторн медленно подняла на него взгляд. Она готова была поклясться, что услышала, как Ларк попросила кого-то отозвать Комаса домой от ткацких станков.
— А если бы у меня не было таких причин?
— Выпей.
Докьи помог ей поднести чашку к её губам. После нескольких глотков она начала ещё больше приходить в себя.
— Ты стала бы жрецом Запечатанного Глаза. Как я тебе уже говорил, я пытался сам взять на себя эту ношу. Благодаря богам, полагаю, я потерпел неудачу. Ты же обязана добиться успеха.
Розторн осушила чашку, и поставила её на поднос.
— А что, если что-то случится со мной? — прошептала она. — Солдаты императора…
Она повернула голову. Вот — это был голос Нико. Он говорил о Трис, и о Лайтсбриджском Университете.
Докьи взял её за подбородок, и заставил посмотреть себе в глаза:
— Скоро ты перестанешь слышать звуки. К тебе их приносит ветер. Или, возможно, это живительная кровь всех растений, которые цепляются друг за друга корнями под поверхностью этого мира. Звуки утихнут. Слушай.
Его голос заставил её моргнуть.
— Я не ошибся в тебе, — с великим удовлетворением произнёс он. — Сперва они могут отвлекать. Но я знал, что принятие Сокровищ не сведёт тебя с ума.
— Но ведь кто-то из Гармашинг мог бы… — начала Розторн.
Затем она увидела сложность текстуры древесины стола. Она ощутила волокна в волокнах, и узоры внутри них. Она мягко провела кончиками пальцев вдоль завитков дерева. Если бы она достаточно сильно сконцентрировалась, то смогла бы проследовать вдоль них до дерева, у которого была взята древесина для стола.
— Ты не слушаешь. Один из моих посвящённых погиб, попытавшись взять коробку, второй потерял рассудок. Больше нет других посвящённых, имеющих одновременно силу для пути, и необходимость вернуться, Розторн.
Докьи говорил ей на ухо, чтобы она больше не слышала ничего другого.
— Только очень сильный маг может пережить сразу и Сокровища, и храм Запечатанного Глаза. Но ты — половина тебя идёт под солнцем, а вторая половина идёт в тени. В Храме Запечатанного Глаза тебе нужна будет тень.
— Что! — взвизгнула Розторн. — Это неправда! Я — растительный маг! Мне нужен солнечный свет, я под ним процветаю…
— Тогда как ты смогла умереть и вернуться?
Она открыла рот, вдохнула, и передумала говорить то, что собиралась. Вместо этого она выдохнула, и потёрла виски:
— Это долгая и трудная история.
— Значит я переживу бои, потому что хочу эту историю услышать. А пока, я — Первый Посвящённый веры Живого Круга, Первый Посвящённый всех храмов Живого круга, и твои клятвы покорности — клятвы мне. Мне нужно, чтобы ты это сделала, потому что если император, если любой злой человек заполучит эти Сокровища, они первым делом отравят наши храмы, а потом — весь мир. И не спорь больше!
Она склонила голову:
— Нет, Почтенный Посвящённый.
— Поешь чего-нибудь.
— Да, Почтенный Посвящённый.
Она взяла пирожок, и куснула его. Красная фасоль. Она терпеть не могла красную фасоль. Но всё равно съела пирожок.
Пока она жевала, Докьи объяснил:
— Через день или два Генерал Сэруго пошлёт войска на зачистку деревень между этой крепостью и Дримбаканг Зугу. Люди, живущие здесь, на юге, должны быть перемещены в безопасное место, если имперские армии доберутся сюда. Ты поедешь с солдатами до ответвления на дорогу к Запечатанному Глазу. Они будут тебя охранять.
— У нас с детьми будет проводник? — спросила Розторн.
Она откусила от другого пирожка. Этот был с густо приправленным мясом. Она стала вяло его есть.
Докьи покачал головой:
— Нет. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше. Браяр и Эвумэймэй должны остаться позади.
Это пробилось через туман в её голове. Она выпрямилась:
— Докьи, нет. Я за них отвечаю.
— Браяр — мужчина, по местным меркам. О них с Эвумэймэй позаботятся другие. Ты не можешь взять их с собой.
Она вспомнила их беспокойные ночи на пути через перевал, когда она будила их обоих от страшных снов. Докьи вообще понимал, какой странные эффект горы оказывали на Эвви? Браяр был бдителен, но он не потратил годы своей жизни на взращивание юных магов.
— Ты забыл, какие они. Браяр кажется крепким, но он волнуется за меня до изнеможения. Эвви — всё ещё ребёнок. И горы тянут её. За ней надо внимательно наблюдать.
— Они не смогут тебя сопровождать. Я клянусь в этом. Нет, я не помешаю им, — сказал Докьи в ответ на её гневный взгляд. — Магия Запечатанного Глаза сама это сделает. Как только ты ступишь на путь к их храму, твои молодые люди потеряют тебя из виду на открытом месте. Этот их друг, этот Парахан, он будет их беречь. Или они могут остаться здесь, но ты должна отнести эти Сокровища в укрытое место!
Розторн склонила голову, чувствуя себя очень усталой:
— Я — действительно единственная, кто мог бы это сделать?
— Я — один из магов, защищающих Гармашинг, — ответил тот. — Я потратил драгоценное время, чтобы попытаться сделать это лично, и потерпел неудачу. Сейчас я нужен в столице.
— Ох. Прости меня, Почтенный Посвящённый, — прошептала Розторн.
У неё сжалось сердце. Браяр этого не поймёт. К несчастью, Эвви поймёт это даже слишком хорошо. Эвви ожидала, что все рано или поздно её бросят.
«Всё, что ты можешь — это доставить эту штуку, и поспешить обратно к ней», — сказала себе Розторн. «Возьми себя в руки, Нива!»
Она посмотрела на Докьи.
— Смотри, — сказал он, понимая, что она была готова слушать. — Этот рюкзак скроет Сокровища где-то на десять дней. Любой, кто заглянет внутрь, решит, что в нём лежит одежда. Положи Сокровища внутрь.
