Полковник ВКС Сергей Волков сидел за командирским пультом, выполняя сразу дюжину срочных и важных дел. Скороговоркой рапортовал ЦУПу, принимал данные для рассчитанного Землей маневра уклонения, косился на истерящий радар системы ближнего обнаружения.
Сейчас не время выяснять, откуда взялся этот неучтенный метеоритный поток на геостационарной орбите.
Наконец-то развалилась КС НАСА «Орион»? А может, и вовсе — сознательная диверсия? Могли ведь наши заклятые друзья вывалить в космос контейнер титановых кубиков, намереваясь неконвенционными методами вернуть себе утраченное превосходство в космосе?
Только вот объемы никак не сходились…
Судя по засветке радара, облако объектов имело массу близкую к небоскребу. Ну, либо какой-то шутник размотал по орбите пару квадратных километров золотой фольги, столь любимой в космонавтике.
— Шестьдесят секунд до входа в опасную зону. Вероятность критичного повреждения станции — восемьдесят два процента… Шансы растут по мере обнаружения новых объектов. Командиру немедленно покинуть мостик и принять меры к эвакуации! Прошу передать право командования над КС согласно ситуационному коду «Летучий Голландец!».
Сергею показалось, что в голосе ИскИна прозвучала неподдельная тоска.
— Ответ отрицательный… — качнул головой полковник. — Мы с тобой на станции с первого дня, не дело бросать ее в беде. Лишняя пара живых рук может оказаться решающей величиной в вопросе борьбы за живучесть.
Покосившись на истрепанное фото жены, запечатленной с мнемо-обручем на голове и подсумком молодого ИскИна на поясе, он негромко прошептал:
— Не дрейфь, дочка, прорвемся. Так ли мы с мамой тебя воспитывали?
Четырнадцатилетний ИИ явственно хлюпнула носом, на секунду взвизгнула черными ящиками, прокручивая магнитную проволоку назад, ответила:
— Прорвемся, папа… Мама Нина гордилась бы нами!
Станция дрогнула, реагируя на принудительную отстыковку спасательных модулей. Их маневровые двигатели работали в нештатном режиме: на разгон, сжигая резервное топливо и выводя экипаж из-под удара.
Полковник захлопнул шлем скафандра и припал к экранам наружного наблюдения.
ИскИн поймала камерами ближайший крупный объект, выкрутила зум до максимума, вывела изображение на голомонитор.
Сергей неверяще моргнул, зачем-то покосился в иллюминатор, словно стремясь разглядеть аномалию своими глазами, затем повернулся к массивному цилиндру из бронекомпозита, хранящему сердце станции — кристалл ИИ.
— Это что, шутка?
— Никак нет. Кусок крепостной стены длиной в девять метров, массой приблизительно в семьсот сорок тонн. На вид — новодел, стилизация под старину, хотя я ни разу не археолог… Хм, а вот еще любопытное…
Проекция мигнула, демонстрируя вид с «камеры-26», находящейся в корме станции. Основной объем потока догонял КС с тыла, с черепашьей для космоса скоростью: четыреста метров в секунду.
На основной панели мостика в окружении облака наложенных компьютеров цифровых и текстовых данных вращалась огромная башня замкового донжона. И самое невероятное! Среди каменных зубцов с трудом удерживалась закутанная в силовые поля и черный бархат фигура, со сверкающими глазами и серебряной диадемой на глухом капюшоне плаща.
— Это кто?! — просипел полковник, движением глаз вызывая данные биометрии организма и проверяя собственную адекватность.
Голос ИскИна звенел торжеством:
— Согласно ответу ИИ «Всезнайка» — с вероятностью в девяносто девять процентов перед нами Архилич из виртуальной реальности Друмира!
В очередной раз пискнул канал связи с Землей.
— Командир, внимание! От ЦУПа получены ситуационные коды: «Вторжение» и «Невероятное»! Рекомендовано…
Банг! Банг!
Чуждые космосу гранитные блоки ручной обработки легко прошили кремневые пластины солнечных батарей, не отличимые от них крылья теплосбрасывателей, бор-алюминиевый композит корпуса, нежные электронные потроха станции и вышли наружу, потеряв едва ли полпроцента скорости и массы.
Пара метровых дыр не выглядели смертельными ранами, однако КС уже была обречена, словно человек, получивший две пули в брюхо. Стонал и сминался корпус вследствие разрушения ребер жесткости конструкции. Истекали техническими жидкостями патрубки и топливопроводы. Искрила и дымилась перебитая проводка.
Однако полковник всего этого не замечал. Его взгляд был прикован к иллюминатору внешнего обзора, в котором виднелся белоснежный стыковочный модуль «Союз-107».
Гипнотизируя темными провалами глазниц и зажав в зубах истекающий ядом кинжал, по корпусу станции целеустремленно полз скелет…
— Банг! — божественный портал вспорол пространство, брезгливо разбрасывая могильные плиты и начисто зачищая финишную площадку вплоть до благородного камня Крепости Йаванны.
Соратники прыснули в стороны. Кое-кто не удержался на скользком от крови краю, пожалел о сэкономленных на Ловкости поинтах и достоверно сыграл в сорвавшегося альпиниста.
Богиня была великолепна, хоть и выглядела изрядно помятой. Универсальная красота идеального существа резко диссонировала с темными кругами под глазами и шрамированными руками со следами глубоких ожогов.
Я скрипнул зубами — ну и тварь же этот Светлоликий!
Гестия печально и благодарно улыбнулась, затем проводила взглядом летящие и обильно сквернословящие тела.
— Прости! Отдача сверхдальнего перехода. Нам пришлось подвергнуть свой разум риску и отсиживаться на границе с Хаосом. Укрыться от взгляда Сияющего очень непросто…
Я вопросительно приподнял бровь.
— Нам?
Реальность мигнула, и рядом с Богиней Семейного Очага возникла фигура невысокого полноватого человека с рассеянным взглядом и чуть смущенной улыбкой.
Асклепий, он же — Эскулап.
Рожденный смертным, выкормленный молоком собаки и воспитанный кентавром. За великие достижения в медицине получил дар бессмертия. Однако милость богов непостоянна — мать Асклепия сожгли на костре, а сам он был убит молнией Зевса.
Вот такие они, олимпийцы. Змеиное кубло в своей худшей ипостаси…
— Мы вместе! — не терпящим возражения голосом сообщила Гестия и, ухватившись за ладонь Бога Врачевания, подтянула его к себе.
