Охваченный паникой, Горгид начал входить в транс жреца-целителя. Но он не мог ощутить страшных ран Аргуна. Положив на них руки, Горгид послал в тело кагана всю заживляющую энергию, какую только мог собрать. Тщетно. Ответа не последовало. В теле не тлело ни единой искорки жизни, которую можно было бы раздуть. Горгиду была знакома эта страшная внутренняя пустота. Так отвечало ему тело Квинта Глабрио…
Очень медленно Горгид пришел в себя. Он старался не смотреть в лицо Аригу и Дизабулу. Беспомощно развел руками, красными от крови их отца.
— Его больше нет, — сказал им Горгид. Голос его дрогнул; грек не мог продолжать. В последние несколько месяцев Аргун относился к Горгиду как к собственному сыну.
Дизабул и Ариг не плакали — это не в обычаях аршаумов. Вместо этого они рассекли ножами кожу на щеках, чтобы оплакать отца кровью, а не слезами. Затем, все еще держа кинжалы в руках, уставились друг на друга, охваченные внезапным подозрением. Один из двоих должен стать каганом. Но Аргун не назначил себе преемника.
Когда штандарт выпал из рук Аргуна, преследование хаморов остановилось. Аршаумы стали приближаться к кагану, желая узнать, что же произошло. Один за другим они следовали примеру его сыновей в знак своего горя. Ни секунды не колеблясь, Ланкин Скилицез поступил так же, как кочевники. Остальные члены посольства оплакивали кагана по-своему, однако не менее горестно.
— Куда удрал колдун? — спросил Ариг, обращаясь к толпе воинов, растущей вокруг мертвого кагана. Он указал подбородком в ту сторону, где расстилались клубы пыли за бегущими в страхе врагами. — Если он с этой бандой, я буду преследовать его хоть до края земли.
Несколько воинов Ирнэка переговорили со своим вождем. Тот выехал вперед и поклонился братьям с точно рассчитанной беспристрастностью. Ариг и Дизабул снова внимательно посмотрели друг на друга. Ирнэк улыбнулся. Он стравил их, пока они подавлены горем, понял Горгид, чтобы ослабить клан Серой Лошади и усилить свой клан Черных Овец. Этот хладнокровный аршаум маневрировал с расчетливостью истинного видессианина.
Но слова Ирнэка, однако, никак не могли быть частью этой интриги:
— Высокий всадник в белом плаще пробился сквозь строй моих воинов и умчался на юг.
Аршаумы закричали, подтверждая эти слова. Сабля одного из них была сломана, точно игрушечная, — аршаум столкнулся с Авшаром и почитал себя за счастливчика, поскольку не лишился при этом головы.
— Проклятие на косматых! Пусть бегут! — сказал Ариг. — Возьмите свежих лошадей и отправляйтесь за колдуном. Мне плевать, насколько быстр его черный жеребец. У него нет запасных коней. Рано или поздно мы нагоним его. — При этой мысли он оскалился.
Когда несколько всадников поспешили выполнить приказ, Дизабул подскочил к своему брату:
— Кто ты такой, чтобы распоряжаться?
Ирнэк еле заметно шевельнул бровью, но его лицо оставалось таким неподвижным, что трудно было что-либо заметить.
— А ты кто такой, чтобы задавать мне подобные вопросы? — Голос Арига прозвучал опасно мягко.
Аршаумы клана Серой Лошади незаметно передвинулись. Одни выстроились вокруг старшего брата, другие — за спиной младшего.
Горгид не на шутку встревожился, увидев, сколько человек поддерживает Дизабула. Юный принц уже оправился от презрения, которое преследовало его — сторонника Боргаза. Сейчас немалое число соплеменников охотнее поддерживали его, нежели Арига. По мнению аршаумов, старший сын Аргуна слишком много времени провел в Видессе, вдали от родных степей.
Ирнэк спокойно сидел на лошади, прикидывая соотношение сил.
— Одну секундочку! — Пикридий Гуделин прорвался к Аригу и Дизабулу сквозь толпу. Толстый посол был с головы до ног покрыт грязью, потом и кровью. Но голос его оставался по-прежнему звучным, и замашки привыкшего к публичным выступлениям оратора не оставили видессианина. — Приказ был весьма толковым, независимо от того, от кого он исходил.
Гуделин не был изощрен в тонкостях языка аршаумов, но говорил на нем теперь вполне бегло.
— Подумайте — кто больше выиграет, если мы, победив, передеремся между собой! Только Авшар! Победить его — самая главная цель. Остальное отступает на задний план. Не так ли?
— Это правда, — серьезно отозвался Ариг.
Дизабул, все еще пылая от гнева, нехотя кивнул.
Кочевники клана Серой Лошади расслабились. Губы Ирнэка были все еще плотно сжаты, но и он наклонил голову в знак уважения. Дипломатический опыт Гуделина был оценен по достоинству.
Но в этот миг в разговор вступил Батбайян.
— Нет, это не так! — Все удивленно повернулись к молодому хамору. Батбайян повторил: — После смерти Варатеша — пусть злые духи вечно жуют его паршивое тело — после того как мы изгнали отсюда Авшара, самое главное — излечить Пардрайю, уничтожить зло, чтобы в нашей степи никогда больше не взошли эти дьявольские семена. — Он двинулся в ту сторону, куда отступали хаморы. — Вридриш! Ты со мной?
Кельт вздрогнул. Он не ожидал этого вопроса. Открытая просьба, почти мольба в голосе Батбайяна резанули его сердце ножом. Жизнь в клане Таргитая не была похожа на ту, что он вел в Галлии, но она имела свою привлекательность для Виридовикса. Два года назад кельт готов был оставить Видесс ради Намдалена. Но сейчас… Кельт заглянул в свою душу и обнаружил там лишь легкое искушение. Он даже пожалел о том, что оно не оказалось более сильным.
Виридовикс печально покачал головой:
— Не могу, дружище. Авшар — главное зло. Он корень всех бед и мой враг. Не могу я сейчас отвернуться от него.
Батбайян вздрогнул и как-то сразу осунулся, точно получил рану.
— Что ж, тогда я ухожу один. У меня есть свои обязанности. А у тебя — свои… или ты решил, что они у тебя есть.
Услышав эти суровые слова, Виридовикс сжался. Тогда молодой хамор добавил очень тихо:
— В моем шатре всегда найдется место для тебя, друг.
Он повернул лошадь.
— Подожди! — крикнул ему Ирнэк.
Батбайян задержался. Вождь Черных Овец сказал ему:
— Ты не хотел бы пойти туда с нами? Мои воины — за твоей спиной! Когда твои косма… — Он поперхнулся. — Когда твои люди в таком смятении, аршаумы легко сделали бы тебя повелителем Пардрайи.
Горгид подумал о том, что Ирнэк не упускает ни единой возможности усилить свою власть. Батбайян, должно быть, прочитал его мысли, поскольку в ответ лишь коротко рассмеялся:
— Если бы я согласился на такое, аршаум, то твои воины ехали бы на моей спине, а не за ней! Я не поведу мой народ с кольцом в ноздрях и колокольчиком на шее к твоей юрте. Мы хорошо помним, как вы прогнали нас за Шаум! Точишь зубы на Пардрайю? Не выйдет. Я стану победителем или умру, но сам, без твоей помощи.
