Ну вот. Так и знала, что противовеса не окажется. Он всегда умел находить бреши в моей защите.
Бреши? Да он тебя только что протаранил! – ликовала шиза.
– Это не твое дело, – упрямо вздернула я подбородок. – Я сделала свой выбор.
Марк сузил глаза, собираясь сказать что-то, несомненно, едкое, но вдруг повернулся на пятках и зло посмотрел на Драгона, все еще в обличье тигра. Оборотни внимательно слушали нашу перепалку, не вмешиваясь, но я уже кожей чувствовала зуд от вопросов, которые скоро на меня обрушат.
– Можно взламывать мой эмпатический блок не столь топорно? Неприятно, знаешь ли, молчу уже о нарушении личного пространства.
Драг повел ушами и прищурился, явно не ожидая такого поворота.
– Полегче, Марк! – вступила я, подходя к Драгону. – Ты-то уже всех здесь просканировал, не так ли? Молчу уже о том, на чьей территории ты находишься.
– Как ты это терпишь? Он же просматривает каждую твою эмоцию!
Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и на время поставить плотину перед бурной рекой мыслей. В идеале мне нужно было сейчас сесть где-нибудь одной и хорошенько обдумать все, что случилось, проанализировать, выбрать вариант, как себя вести и что говорить. В общем, идеалы на то и идеалы, что недостижимы.
– Марк, если ты волновался о том, как я живу, то ты увидел достаточно. Со мной все хорошо. Счастливого тебе пути и легкой дороги, куда бы она ни лежала.
– О да, Ри. У тебя все просто замечательно! Демон на заднем дворе превосходный показатель! – вспылил Стоун. – Хватит прятаться от собственной судьбы! Ты спускаешь коту под хвост все, ради чего была рождена!
Это стало последней каплей.
– Ради чего я была рождена, Марк? Ради того, чтобы смотреть, как умирает мама и Льюис, и ничего не суметь сделать? Ради того, чтобы вытерпеть шестьдесят пять ударов у Позорного столба за попытку ее воскресить? Скажи мне, о всеведущий, ради чего? – заорала я, неосознанно начав напирать на него. – Не тебе говорить мне о предназначении! Вон отсюда, или я позвоню Джиллиан! Не думай, что мне тяжело набрать ее номер! Или ты прошел за Покров в самоволку, подставив остальных?
Марк как-то странно посмотрел на меня, словно и не видя. С лица его сошла всякая краска, оно будто посерело, хваленая стоуновская бравада растворилась, и вот тогда я напряглась. По пальцам одной руки я могла пересчитать случаи, когда у него появлялось такое затравленное выражение.
– Ри, неужели ты думаешь, что я бы ворвался в твою новую жизнь, только чтобы проведать? – устало спросил он, и из серых глаз на меня взглянули горе, неуверенность и… страх? – Что нарушил бы твою волю, не будь на то веских причин? Прости, но больше нам не к кому обратиться.
А вот теперь страх в глубине его глаз передался и мне. Что настолько ужасное могло произойти, что пришлось искать меня? С чем они не могут справиться?
– Это ведь ты звонил всю неделю? – севшим голосом спросила я, растеряв весь свой пыл.
– И не только я, – подтвердил Марк. – После твоего ухода случились страшные вещи… Мы на пороге войны. Джиллиан и Оливер… через четыре дня их казнят. Виктория, я прошу тебя вернуться и снова принять дар.
Я отступила на пару шагов, рефлекторно зажав рот ладонью и замотав головой. Как такое может быть? Казнь? Что они совершили?
Растерянно посмотрела на Драгона. Он, не отрываясь, глядел на меня, как и два волка за его спиной. Нам предстоял долгий разговор, но сейчас нужно было все выяснить у Марка.
– Стоун, ты безмозглый идиот. С этого и надо было начинать.
Парень пожал плечами:
– Не знал как. Переговоры – не моя сильная сторона. Честно говоря, я надеялся, что ты сама тоскуешь и захочешь вернуться. Ошибся. Мне очень жаль, Ри.
Джеда, все это время вместе с Максом и Эрелл стоявшая у разбитого окна, кашлянула:
– Извините, что прерываю, но думаю, лучше будет поговорить в доме. К тому же Драгу и Натану с Софи нужно перевоплотиться обратно. Наверное, всем есть что спросить.
Я с сожалением протянула руку к Драгону, и он ткнулся носом мне в ладонь, прикрыв глаза. Это в какой-то мере обнадеживало. Похоже, мой вертигр все еще хочет со мной разговаривать.
Первыми в особняке исчезли вервольфы. Драг бросил на меня предостерегающий взгляд, словно говоря, чтобы я не смела никуда уходить.
– Он это и имеет в виду, – хмыкнул Марк, подтверждая мои догадки.
– Марк! – укоряюще посмотрела я на друга.
– Не удержался, – чуть улыбнулся Стоун, подняв руки вверх, показывая, что ни при чем.
Бриар повел ушами, подозрительно посмотрел на нас и зашел в дом, махнув хвостом.
– Сколько я тебя помню, это всегда твое главное оправдание, – проворчала я.
– Мне Джиллиан то же самое сказала, слово в слово, – разом помрачнел друг.
– Не отчаивайся, мы спасем их с Оливером, – твердо сказала я.
– То есть ты вернешься? – с надеждой спросил он.
– А что еще мне остается? – развела я руками.
Марк просиял, сгреб меня к себе и крепко обнял:
– Я так скучал по тебе, Ри.
Я стиснула его в ответ, уткнувшись лбом в плечо, признавая, что скучала не меньше. Это было так привычно и в то же время незнакомо. Незнакомо, поскольку не хватало третьего звена. Не хватало Джиллиан.
Воспоминания о сотнях наших объятий нахлынули на меня потоком ярких вспышек. Сдача экзаменов, переживания, ссоры, примирения, приключения… Чего только не было в нашей истории дружбы. От совместных побегов в лес до тайных ночевок на крышах, от мирных музыкальных вечеров до кровавых сражений. Я, Марк и Джил.
Тяжело вздохнув, я на мгновение крепко зажмурилась, зная, что Стоун только что вместе со мной окунулся в реку памяти. Также я понимала, что не стоит затрагивать эту тему вербально. Он кивнул, проехавшись щекой по моей макушке, соглашаясь. Зачем слова, когда все говорила крепость объятий и сквозившее в них отчаяние? Самое время перейти на что-то нейтральное и отвлекающее.
– Марк, роцул подпортил здесь кухню, ты не мог бы ее восстановить, пока я немного приду в себя?
– Конечно.
Парень отстранился, подхватил свой рюкзак и, глянув вверх, прикидывая расстояние, подпрыгнул, легко залетая в кухню и, кажется, заставляя Эрелл вскрикнуть.
Разжав пальцы из неизвестно когда сжавшихся кулаков, я провела ладонями по бедрам, контролируя дыхание и этим стараясь успокоиться. Для большего успеха медитации на скорую руку пришлось закрыть глаза. В темноте мысли ловились как-то легче. Более того, дозревали и превращались в решения.
