Он резко отвернулся, сжимая кулаки, и гости так и простояли некоторое время, не зная, что думать и куда деваться, пока на помощь им не пришла баронесса. Женщина была в трауре, глаза ее были заплаканы, но она постаралась улыбнуться.
— Праздничный ужин будет подан через полчаса, — промолвила она. — Пока вас проводят в комнату для отдыха. И… — она задержала взгляд на Сорке, — может быть, вы согласитесь принять от меня кое-какие платья, оставшиеся от… от моей дочери? Если, конечно, у вашего сопровождающего не будет особых распоряжений на этот счет…
Она бросила на Брехта вопросительный взгляд, явно считая его главным, и орк пожал плечами:
— Вы женщины, вам и решать.
На самом деле платьев в вещах Сорки было всего два: одно то, в котором ее похитили, и второе, которое положил ей отец. Но это был, скорее, национальный костюм магри, который не следует демонстрировать на каждом шагу. Поэтому девушка кивнула.
Гостей провели в смежные комнаты, почтительно извинившись за то, что посланцу князя не отвели более достойные апартаменты. После чего предупредили, что вскоре состоится церемония опознания невесты, на которой Брехт, как представитель князя, просто обязан присутствовать. Поскольку орк от удивления не стал возражать сразу, ему пообещали принести церемониальную одежду.
— Ничего не понимаю, — пожал плечами Брехт, едва за слугами закрылась дверь и они с Льором остались наедине. — Здесь то ли какая-то путаница, то ли…
— Мальчики, вы чем заняты? — В комнату заглянула Сорка. — Целуетесь?
Льор покраснел, а Брехт тихо зарычал. Он уже несколько раз объявлял Сорке, что между ним и эльфом ничего нет и никогда не будет. Но вредная девчонка не переставала их подкалывать — то Брехт слишком тесно прижал к себе эльфа, когда тот правил конем, то Льор чересчур страстно выслушивал очередное распоряжение своего хозяина. Язычок у юной магри оказался подвешен как надо, и она словно издевалась над мужчинами.
— Да ладно, мальчики, — улыбнулась Сорка, — я все понимаю… Когда закончите, загляните ко мне. Я покажу, какие платья мне принесли! Закачаешься!
— Мы уже закончили. — Брехт решил сразу перебраться в ее комнату, чтобы у девчонки не осталось повода его подкалывать. — Давай показывай наряды!
Не то чтобы ему так уж интересны были всякие женские тряпки, но надо же было чем-то отвлечь детей!
— Ой, это что-то, — Сорка провела их к себе и продемонстрировала два битком набитых сундука. — Я такого в жизни не видела! А давай их с собой возьмем! Хотя бы вот это синее и вот это голубое с серебряной нитью, ну и еще это темно-желтое! А?
Она хватала то одно, то другое платье, прикладывала их к себе, натягивала и тут же сбрасывала, совершенно не стесняясь, что при этом оставалась в прозрачной сорочке, сквозь которую прекрасно было видно ее тело. К слову сказать, с точки зрения орка, тело у девушки было не таким уж прекрасным — она была слишком худощава и костиста. Но в каждом ее движении сквозила сила — ей бы только мускулы нарастить!
— Льор, тут и для тебя кое-что есть. — В изумленного эльфа полетела длинная нежно-розовая туника с яркой пестрой вышивкой. — Надевай скорее!
— Но, — тот поймал платье и развернул на вытянутых руках, — это же женское…
— А ты хочешь понравиться Брехту или нет? — хихикнула Сорка. — Надевай! Ручаюсь, когда он увидит тебя в этом наряде, то не устоит и…
— И кто-то сейчас точно не устоит и словит от меня оплеуху, если не замолчит! — зарычал Брехт. — Сколько раз можно повторять…
От дальнейших разборок их спасло появление слуг, которые принесли церемониальный наряд, в котором орк должен был проводить церемонию опознания невесты, — белый балахон, на груди крест-накрест перетянутый ремнями. Они рельефно обрисовали широкую грудь и плечи орка, который был совсем не рад такому переодеванию. И вовсе не потому, что облачали его в восемь рук хихикающая Сорка, смущающийся Льор и невозмутимые слуги.
— Что это за церемония? — кипятился он. — Какое опознание невесты? Жених что, никогда прежде не видел свою нареченную? А я? Я вообще тут в первый раз! Это какая-то ошибка! Меня явно приняли за кого-то другого.
— Не бери в голову, — опять захихикала Сорка. — Вдруг это местный обычай? У нас, магри, например, в первую брачную ночь супруги обязательно отправляются в полет.
— Куда? — хором переспросили мужчины.
— В полет. Папа так сказал, но не объяснил, что это значит. Сказал лишь, что лететь должна я — у женщин нашего народа есть крылья… Только я, наверное, какая-то неправильная магри, — пожала она плечами, — я не чувствую у себя никаких крыльев А как это происходит у вас, эльфов?
Льор тоже пожал плечами:
— Есть обычай приносить Дар. Мы играли такую пьесу: три влюбленных эльфа приносили своей избраннице три Дара. Тот, чей Дар она принимала, становился ее женихом и получал право за нею ухаживать. Но этот обычай действителен, только если есть соперники. Если их нет, обходятся без Дара. Кстати, его обычно возвращают наутро после брачной ночи, так что дарить надо обязательно какую-нибудь вещь. А сама свадьба происходит лишь после того, как жених выполнит некий обет. Чаще всего он сам себе дает такое… э-э… поручение, но иногда и сама невеста ему что-либо приказывает. У нас в пьесе невеста приказывала жениху принести ей кровь единорога. Правда, там была интрига — отвергнутый возлюбленный украл бутыль с кровью у жениха и явился на церемонию. Сам жених прибыл с большим опозданием, уже когда новобрачные стояли у алтаря, но сумел доказать, что кровь добыл именно он. И добро восторжествовало!
— Здорово, — искренне похвалила Сорка. — Любовь всегда побеждает. А кого в этой пьесе играл ты? Того самого жениха?
Льор покраснел и опустил голову.
— Невесту, — прошептал он еле слышно. — Я…
Его слова потонули в звонком хохоте Сорки.
— Надевай! — отсмеявшись, девушка набросила на него платье. — Тем более надевай его! Ты в нем такая лапочка!
Конец безобразию положило появление барона, который пришел пригласить посланца князя на церемонию опознания невесты. Что самое противное, он ни слова не сказал, застукав эльфа в женском наряде, и лишь посоветовал поторопиться.
Брехт сразу решил взять быка за рога — мысль о том, что его явно принимают за кого-то другого, не давала ему покоя. Он бегом нагнал барона, когда тот шагал по коридорам замка. Где-то играла медленная печальная мелодия, слышался далекий хор женских голосов, тянущий грустную песню.
— Простите, господин… э-э…
— Барон Клодий, к вашим услугам, — ответил тот. — Простите, что не представился сразу, но вы, наверное, сами знали, к кому едете?
