– Да ладно тебе! Как есть, так и говори.
– Ну, любопытно, конечно…
Лейна неожиданно ойкнула и остановилась. Антоло врезался ей в спину, выругавшись про себя: тоже мне, нашла место для глупого баловства! Но, подняв глаза, он понял, что поторопился с выводами. Неширокий коридор перегораживала плотная высокая фигура. Загорелое дочерна лицо и наголо обритая голова.
Джакомо-Череп. Бывший кондотьер, а нынче главный телохранитель его светлости ландграфа Медренского. Темнота не давала возможности разглядеть лицо бритоголового, но табалец знал – чуть ниже левой скулы щека Джакомо перечеркнута начавшим заживать рубцом. Каким уж чудом студенту удалось достать опытнейшего бойца? Наверное, виной тому была свалка и неразбериха. Признаться честно, Антоло тоже досталось хорошенько – ребра болели еще дней пять, да и челюсть ворочалась с большим трудом, отзываясь острой болью при каждом зевке.
Ой, как плохо… Уж на кого Антоло хотел бы наткнуться в последнюю очередь, так это на Черепа. Уж лучше барон Фальм. Хотя… Может, все-таки Джакомо его не запомнил? Горячка боя, десятки сменяющихся перед глазами лиц…
Так! Сейчас нужно поклониться. Подобострастно, подобострастно… Согнуть хребет, как перед главным благодетелем, а потом, не поднимая глаз, проскочить мимо – и больше желательно на глаза наемнику не попадаться.
Сказано – сделано…
Антоло ссутулил плечи, глядя в пол, забормотал невразумительно:
– Прощения просим, господин хороший, из Заовражья мы… Людишки жалкие…
Парень успел уловить движение воздуха, обдавшее легким ветерком щеку, а потом левый глаз взорвался огненной вспышкой. Ноги оторвались от пола и почему-то задрались вверх. Лопатки впечатались в жесткий пол так, что дыхание остановилось.
Несколько мгновений он лежал на спине, беспомощно разевая рот, словно выброшенный на песчаный берег карась. Что случилось? Почему он упал?
А потом в уши ворвался отчаянный визг Лейны.
– Заткнись! – яростно зарычал Череп. А после со звенящим, словно хорошая сталь, злорадством добавил: – Попался, сволочь! Подсыл! Думал, не узнаю?
«Все. Это конец, – подумал Антоло, в глубине души поражаясь, как равнодушно принимает эту, казалось бы, сокрушительную мысль. – Ничего не вышло. Только-только подобрался к разгадке… Эх, еще бы денек-другой! И книгу не успел дочитать. Кто же ее написал, интересно? Дурак! – одернул он себя. – Что ты про книги рассуждаешь, когда жить тебе осталось считаные часы? Да еще других за собой потянешь. Начнут разбираться, каким образом лазутчик в особняк ландграфа проник, схватят Лейну, фриту Иддун, а там и до пекаря Одберга доберутся, а у него семья, дети… А кроме того, в его доме укрываются Кир и Цветочек. Значит, нужно бороться…»
Черный силуэт Джакомо навис над студентом. Блеснула полоска зубов из-под презрительно приподнятой губы.
– Что разлегся, мразь? Размазня… Кулак не мог кого получше прислать? Вставай. И без шуточек – покалечу…
«Без шуточек? Как бы не так!»
Все же опыт не одного десятка пьяных драк в университетском городке Аксамалы даром не пропал. Может, с мечом Антоло управляться не умел и никогда уже не научится – права Пустельга, тысячу раз права, – но в рукопашной потасовке он еще способен кое-что показать. Даже матерому наемнику.
Колени к животу и резко выпрямить!
Череп взвыл, словно кот, которому прищемили хвост дверью. Да нет! Как десяток котов. Согнулся, хватаясь за причинное место. А студент зацепил его ступней за лодыжку, дернул…
Нет, Джакомо-Череп не поддался на простецкую уловку. Даже боль, застилающая взор, не помешала. Он перенес тяжесть тела на другую ногу, потому и не упал. Отпрыгнул, тяжело дыша. Зарычал. Потянул из ножен длинный корд. Добыча оказалась с зубами.
Воспользовавшись замешательством врага, Антоло перевернулся на четвереньки и, превозмогая боль, поднялся на ноги. Вместо корда у него имелся короткий (клинок в две ладони) нож, спрятанный за голенищем.
– Ну все, котяра, конец тебе, – прорычал Череп.
Табалец дернул за рукав Лейну, толкнул ее себе за спину:
– Беги, спасайся!
Девушка мычала, выпучив глаза, и не трогалась с места.
Джакомо пошел вперед сгорбившись и удерживая оружие в опущенной руке.
Антоло пятился, прикрывая оцепеневшую от страха «невесту». Он не спускал глаз с наемничьего корда. Боялся, что, если пропустит первый удар, второй врагу уже не понадобится.
– Беги! Беги, дура! – бросил он через плечо. – Предупреди! Слышишь?
– А? Что? – Лейна непонимающе вскрикнула и вдруг вцепилась двумя руками в плечо Антоло.
– Ты что? Отпусти, дура!
Студент дернулся, пытаясь вырваться, и тут Джакомо прыгнул вперед. Полоснул клинком вправо, влево. Острие вспороло рубаху на груди парня, прочертило жгущую полоску по груди. Антоло попытался отмахнуться ножом, но скулящая Лейна сковывала движения. Табалец успел заметить, как легко Джакомо уклонился от его неуклюжего тычка, и отчаянно затрепыхался, освободившись наконец-то от мертвой хватки девушки. Но изготовиться к бою, чтобы оказать достойное сопротивление, он так и не успел. Излюбленным приемом Череп лягнул парня под колено, приложил кулаком под дых, а потом резким ударом выбил нож.
Антоло понял, что это и вправду конец. Сжался, ожидая почувствовать вонзающуюся в живот или между ребер острую сталь, но вместо этого получил рукояткой корда в висок, обмяк и, цепляясь всеми силами за уходящее сознание, повалился на пол.
Когда в дверь забарабанили тяжелые требовательные удары, Кир сидел на кухне и прикидывал – начинать четвертую булку или повременить до обеда. Как же далеко, бесконечно далеко остались те дни, когда можно было выйти на Клепсидральную площадь имперской столицы, купить у лоточника какой-нибудь вкуснятины, пройтись по городу в компании друзей. Где они теперь? Лен погиб. Глупо, нелепо, в бордельной драке. Верольм и Фальо наверняка арестованы, разжалованы и в лучшем случае отправлены в заброшенный Триединым и людьми форт на южной границе Окраины, а в худшем умерли от непосильного труда и непривычной пищи где-нибудь в каменоломнях Аруна. А он, зачинщик этой драки, выжил и сейчас наворачивает за обе щеки булки с винной ягодой…
– Кто бы это? – недовольно пробурчал фра Одберг и, грузно ступая, пошел к двери.
– Эй, дядька! Погоди! Не открывай! – встрепенулась Цветочек, наряжавшая тут же, рядом, куклу с младшей дочкой пекаря.
– Так бьют же ж как… – Грузный мастеровой не остановился. – Не ровен час сломают…
– Малыш! – Цветочек обернулась к Киру. – Что думаешь?
– Не называй меня так! – поморщился парень. – Меча, жаль, нет…
– Вот и я думаю… – протянула разведчица. – Не быть бы беде.
