— Нет! — закричал я, одновременно отталкивая его руку. Хорошо, что я не только кричал, но и действовал. Было слишком поздно предотвратить нажатие курка, но я сбил ему цель. Не могу припомнить, что Арлин или я рассказывали ему о голубых сферах. Весьма вероятно, что и рассказывали. Но в пылу боя странно ожидать, что человек решит, что это не враг, приближающийся, чтобы сказать привет. Это была чистая удача, что я сам не выстрелил, когда увидел сферу впервые.
Удача. Снова удача. Почему, во имя всех святых, эта крошка появилась именно в тот момент, когда это нужно было Идальго? Похоже, у Арлин были те же мысли.
— Она хорошая, — сказал я Альберту. — Как ангел. Голубые сферы могут нас исцелять.
Он опустил свое оружие, и я жестом показал Арлин отойти. Альберт, будучи не из тех, кто тратит лишние секунды, перезарядился. Я тоже ушел с дороги. Голубая сфера опустилась на Идальго, которого это сейчас мало волновало; он весь почернел от потери крови. Вдруг сфера дотронулась до него, издавая при этом звук пробки, вылетающей из бутылки. Цвет ее стал более темным, когда она распространилась по телу, изменяясь от лазурного до ярко сиреневого.
Идальго был окружен фиолетовым туманом, который превратился в блестящую жидкость на его теле и затем просочился сквозь поры. Уродливое отверстие в его горле, похожее на сжатые губы, и его лицо вспыхнули, когда в его тело вселились новые силы.
Несколько минут позже он открыл свои голубые глаза и ошарашил нас сюрпризом:
— Что произошло? — спросил он.
Арлин ему рассказала.
Он с благодарностью отхлебнул воду, которую она ему протянула.
— Невероятно, — признал он, говоря при этом более медленно, чем обычно. Он сел напротив стены.
Альберт по-прежнему стоял на карауле.
— Нам нужно идти, — сказал я, снова посягая на его первенство. Я вспомнил, каким сонным я был после своего исцеления.
— Давайте двигаться, — сказал он, вставая на ноги. — Далеко нам еще?
— Всего несколько шагов, — ответила Арлин.
И мы двинулись. Альберт снова шел впереди. Идальго, становясь сильнее с каждым шагом, задал напрашивавшийся вопрос (очевидно, его мозг снова начал работать во все обороты):
— Эти голубые шары не искали вас двоих, когда было нужно, ведь так?
— Так, — одновременно ответили мы с Арлин.
— Тогда почему этот прилетел, именно когда был мне необходим?
Мы шли в тишине. У нас не было готового ответа. Только еще больше вопросов. Затем у меня родилась мысль. Иногда и у меня такое случается.
— Когда это случилось со мной, она вытащила меня из ада, — сказал я Идальго. — Даже несмотря на то, что сам я этого не хотел. Не могу вспомнить какой-то важный кусочек информации, которого у меня тогда не было.
Арлин улыбнулась. Старая лампочка загорелась прямо над ее головой.
— Это информация о пришельцах, которые послали сообщение, — сказала она.
— Точно, — продолжал я. — Никогда не видел смысла для наших врагов, чтобы сфабриковать этих невероятных монстров, а затем забросить несколько флорентийских соловьев, которые будут нас лечить. Но теперь я знаю. Голубые сферы — это не от Фредов.
— Хорошие парни послали их, — изумилась Арлин, эта же мысль поднялась и в ее голове.
— Ты был прав, называя их ангелами, — сказал Альберт.
Идальго кивнул.
— Если это правда, значит, они хотят, чтобы все мы преодолели это путешествие.
Несознательно он потрогал горло, на котором не осталось и шрама.
Мы достигли Врат, не сталкиваясь больше с оппозицией. Жуткие твари снова играли в архитекторов. Мне следовало было ожидать чего-то подобного, учитывая, как они постоянно изменяли вид остальных уровней. Врата были украшены по последнему писку нео-сатанинского стиля. Единственным, что они не стали трогать, были горгульи. Видимо, твари углядели в них сходство с собой. Главным дополнением был огромный каменный бублик, установленный в землю так, что это было похоже на дверной проем с сеткой прямо посередине. На нем было вырезано сверхъестественное дерьмо всех сортов.
У чужаков абсолютно не было вкуса. Монстры есть монстры. На вершину этого ужаса, с обеих сторон «головы», они прикрепили два рога. Как будто этого мало, они поместили два больших глупых глаза на полукруг камня относительно рожков так, что даже самый тупой пехотинец пришел бы к мысли: это гигантская демоническая голова с воротами на месте рта.
Я был готов рассмеяться вслух, но передумал. Хохот не был самой лучшим решением, когда твой хороший друг так сильно волнуется.
«Молох!» — закричал Альберт. Его глаза расширились, изо рта шла пена.
Нашему топовому боевому отряду все еще было, над чем работать.
Альберт был слишком хорош, чтобы потерять сейчас свою хватку. Как его командир, я не мог стоять в стороне и дать ему расклеиться. Для этого отряду и нужен лидер.
Всегда было опасно брать командование на себя в рискованной ситуации. Оставшиеся в живых могут повесить на тебя слишком много обязательств. Я понял справедливость этого утверждения, когда избавился от желания самоубийства.
После того, как ребята спасли меня от смерти и рассказали, что синий ангел спас меня, я был настолько благодарен, что произнес молитву. Конечно, я сделал это тихо. Однако я знаю, что Бог меня услышал. Я хорошо мог понять реакцию Галлатина на вид идола. Как-то раз, когда мне был всего шесть, родители сводили меня на фильм ужасов. Это был один из множества кинофильмов об ацтекской мумии. Сам монстр не сильно меня пугал. Зато вид молодых дев, которых приносили в жертву злые священники, в течение недель был моим кошмаром. Их идол был похож на Молоха.
Когда я вырос, я начал искать изображение Молоха. Я нашел его в старом немецком кино под названием «Metropolis», и оно было представлено как пугающая картина о поклонении дьяволу. Но я никогда не забуду, как этот образ использовался в других фильмах, начиная со старых серий «Звездный путь Десять», и заканчивая новыми, «Звездный путь: Побег».
Эти странные существа, с которыми мы боролись, очевидно, умели пробираться в наши умы и извлекать самые ужасающие образы из прошлого человечества. Зеркальные отражения наших кошмаров не способствуют подъему боевого духа. Сержант Таггарт и младший капрал Сандерс следили за тем, как я наблюдаю за Галлатином. Таггарт хотел было подойти к нему, но я дал приказ его не трогать.
— Галлатин, — сказал я, выдерживая низкий тон. — Приди в себя, морпех.
Он, казалось, слышал меня так, будто я звал его с другого берега. Его глаза были стеклянными. Но он прекратил издавать вопли, не подобающие морпеху.
