— И чтобы ни слова! — скомандовала она, поднимая руку. — Ни слова сейчас, ни писка, когда синьора вернется, или не будет вам никаких пирогов. Когда-нибудь синьора может стать очень неплохой ведьмой, но этого никогда не случится, если она не будет в это верить. — Раскрыв коробочку, миссис Маклахлан начала печатать.
Миссис Маклахлан встретила синьору Стрега-Борджиа в коридоре перед библиотекой, когда та приближалась к двери, зажав в руке вычищенную палочку.
— Не то, чтобы я разбиралась в магии, дорогая, но… можно я внесу маленькое предложение? — Синьора Стрега-Борджиа прикусила нижнюю губу и кивнула. — Я выключила свет в библиотеке, чтобы вы могли сосредоточиться. Света от камина будет достаточно, чтобы вы видели, куда направлять свою чудесную чистую палочку. Похоже, последний раз вас слишком отвлекал вид ваших близких. Поэтому… мой вам совет, не включайте свет, пока не закончите. В этом случае вы не сможете видеть их несчастные лица и сумеете хорошенько сосредоточиться на своей Магии. — Похлопав синьору Стрега-Борджиа по руке, миссис Маклахлан открыла дверь библиотеки и впустила хозяйку внутрь.
В мерцающем свете камина синьора Стрега-Борджиа различила лишь очертания членов своего семейства, сгрудившихся у огня. Тонкая мохнатая нога ободряюще помахала ей, вслед за чем раздалось шипение:
— Тарантелла… то есть ПАН, не отвлекай маму!
Подавленное всхлипывание Дэмп укрепило дух синьоры Стрега-Борджиа. «На этот раз я не ошибусь, — решила она, — я просто не имею права. Семья нуждается в моей помощи. Я СМОГУ это сделать. Я думаю, что я достаточно хорошая ведьма. — Она тут же поправилась: Я — хорошая ведьма, и это так. Это так». Медленно, задержав дыхание, плотно скрестив пальцы, она начала вращать палочкой. Позади ждала миссис Маклахлан с фотокамерой Пандоры.
В тот самый момент, когда синьора Стрега-Борджиа остановилась и нацелила дрожащую палочку на семью, миссис Маклахлан нажала на кнопку камеры. Яркая вспышка осветила комнату. Синьора Стрега-Борджиа вздохнула и бросилась к выключателю.
— Прекрасно получилось, дорогая, — сказала миссис Маклахлан, выразительно глядя на семью.
— Хм… эээ… здорово ПОЛУЧИЛОСЬ, мама, — подхватил Титус.
— Какой талант, — добавила Тарантелла, хлопая всеми восемью ногами.
— Как только тебе это удалось? — слаженным хором спросили синьор Стрега-Борджиа и Пандора.
— О… — проронила синьора Стрега-Борджиа, небрежно помешивая чай волшебной палочкой, — это было нетрудно.
«По крайней мере, — отметила миссис Маклахлан, унося маленькую Дэмп наверх в детскую, — у нее хватило совести покраснеть…»
— О, Мари, не стоило так беспокоиться! — воскликнула миссис Маклахлан. — Пирог! На мой день рождения! Как это мило, — она обняла покрасневшую повариху и недоверчиво уставилась на пирог.
— Какой необычный цвет, — пробормотала синьора Стрега-Борджиа. — Я всегда считала, что серый — это очень стильно… Иди сюда, Ффуп, зажги нам свечи, малыш.
Дракон послушно склонился над пирогом и изверг по языку пламени из каждой ноздри. Пирог мгновенно вспыхнул праздничным светом.
— Пятьдесят свечек, — прошептал Титус, — уфф. Не хотелось бы мне дожить до таких лет.
— Это легко устроить, — шепотом отозвалась Пандора. Миссис Маклахлан набрала в грудь побольше воздуху.
— Загадайте желание, загадайте желание, — запрыгала Пандора.
Миссис Маклахлан подмигнула ей и задула свечи.
— Браво! — поздравил ее синьор Стрега-Борджиа, поднимая свой бокал. — Теперь то, что вы загадали, сбудется.
— Но говорить нам, что вы загадали, нельзя, — напомнила Пандора с тайной надеждой в голосе.
— Зато можно разрезать пирог, — сказала синьора Стрега-Борджиа.
Мари Бэн протянула миссис Маклахлан нож и заспешила в кухню за тарелками.
«Отличный выдался денек, — подумал Титус. — Если бы это был мой день рождения, я бы пожелал, чтобы каждый день был похож на этот». Утром солнце разогнало тучи, за ланчем все собрались в саду, и теперь, разомлев от удовольствия, все семейство, вместе с полным набором домашнего зверья, разлеглось на разбросанных по газону одеялах и в шезлонгах, наблюдая, как солнце садится в озеро. Вечерний свет окрасил Стрега-Шлосс золотом, позолотив всех собравшихся. В воздухе разливался аромат жимолости.
«Если бы это был мой день рождения, — подумала Пандора, наблюдая, как миссис Маклахлан с трудом пробивается сквозь серую глазурь, — я бы пожелала другой пирог…»
Чья-то тень упала на скатерть.
— Нонна! — воскликнула синьора Стрега-Борджиа, вскакивая на ноги. — Какой приятный сюрприз!
— А ты говорил, что пятьдесят — это слишком много, — прошептала Пандора брату.
Очень морщинистая дама забрызгала остатки ланча стекавшей с нее влагой.
— Кто-то разморозил меня… — прошамкала она. В эту минуту взгляд ее упал на пирог. — Как мило… пирог… для меня? У меня день рождения? Опять?
— Добро пожаловать, Нонна. — Синьора Стрега-Борджиа подвела старушку к шезлонгу и осторожно усадила ее. — Чаю? Шампанского? Клубники?
— Вам удалось его найти? — спросила старушка. Ее голос звучал болезненно сухо, напоминая шуршание опавших листьев, а слова казались сделанными из пыли. — Лечение, помнишь? — добавила она. — Ты ведь не забыла, правда? — ее водянистые глаза с мольбой остановились на синьоре Стрега-Борджиа.
— Нет, Нонна, — ответила та. — Нет еще.
Стрега-Нонна съежилась в своем шезлонге. В солнечном свете ее кожа казалась почти прозрачной. У ее ног с тихим ворчанием притулился Сэб. Старая дама улыбнулась, отчего лицо ее покрылось морщинками, словно ядрышко каштана. С тихим скрипом она наклонилась вперед и погладила грифона по кожистой голове.
— Милый верный зверь, — пробормотала она, — ты носишь на плечах свои шестьсот лет легче, чем я… — Грифон смотрел на нее с обожанием. — Мне не хватает наших бесед, — протянула она, — наших долгих прогулок… В морозильнике так одиноко, знаешь ли. И все же… когда-нибудь…
Две большие слезы выкатились из-под век грифона.
Стрега-Нонна поднялась на ноги. С трудом нагнувшись, она взяла ягодку клубники из вазы с фруктами. Титус заворожено смотрел, как прапрапра и т.д. бабушка протолкнула ее в свой беззубый рот, немного покатала там и проглотила.
— Лето… — сказала она, ковыляя обратно к дому. — Вкус летних дней… — Она исчезла в темном дверном проеме Стрега-Шлосса. Сэб тихонько захныкал.
