— Блат, великое дело, — прошептал Рудольф. — Надо будет тоже обзавестись папой на руководящей должности.
— Так у тебя и так вроде бы папа… — начал было Мефодий.
— Тс-с-с, — приложил палец к губам Рудольф. — Даже если бы у моего отца были возможности, я ни за что не воспользовался бы ими. То, чего я добиваюсь в жизни, должен сделать я сам, а не кто-то другой.
— Жалко, что Клемент не такой, — проговорил Ивор.
— Ничего страшного, — беспечно ответил Рудольф. — Зато будет над кем пошутить.
— Гляди, чтобы он над нами не подшутил, вместе со своим высокосидящим папочкой, — заметил Мефодий.
Общежитие разочаровало. Стены, потолок, пол — все было вытянуто из типовой синей тянучки. Ивор оглядел фойе, но не нашел даже намека на украшения. Везде взгляд встречали одинаково гладкие синие поверхности. Если бы не сила тяжести, запросто можно было бы перепутать стену и пол. Потолок отличался лишь наличием держателей под масляные лампы, сделанные угадайте из чего? Все из той же синей тянучки.
Еще больше поразила друзей мебель. Увидев ее, Ивор поперхнулся, Рудольф рассмеялся, а Мефодий нахмурился. Неизвестный строитель общежития, не мудрствуя лукаво, вырастил интерьер вместе со зданием. И материалом послужила все та же синяя тянучка. Ивору даже захотелось поднять ближайший стул и проверить, не забыли ли его отделить от пола.
— Вот это фортель, — воскликнул Рудольф. — У нас сарай сделан с большим вкусом.
— Это потому, что его делал дядя Клоп, — буркнул Мефодий.
Не только они выразили недовольство, но Бондарь не замечал их постных лиц. Половину фойе отделяла длинная тянучечная стойка, за которой ютился стол, стул, пара шкафов и большая коробка. Все перечисленное сливалось со стенами.
— Та-ак, — протянул Бондарь, усаживаясь за стол. — Кто тут у нас есть?
Он начал бормотать что-то, перебирая информаторы, лежащие перед ним. Ученики заскучали, озираясь по сторонам. Взгляд Рудольфа рассеяно скользивший вдоль стен, вдруг остановился, сделался внимательным. Рыжепрядый расплылся в улыбке и ткнул Ивора. Юноша не сразу заметил изображение, неведомо как нанесенное на стену цветом чуть более темным, чем синяя тянучка. Разглядеть его можно было лишь под определенным углом, поэтому остальные его не видели.
Ивор наклонил голову и ахнул. Вся стена была изрисована картинками.
— Гляди, — указал пальцем Рудольф на одну из картинок и зажал рот, чтобы не рассмеяться в голос. Ивор разглядел двух хулиганского вида парней стоявших перед толстяком очень похожим на Бондаря. Юноша прошептал слово извлечения сути и образы ожили.
— За взрыв в туалете и за котлетный бунт в столовой вам полагается дисциплинарное наказание, — говорил Бондарь бабьим голосом. — Но если вы поделитесь со мной вашими запасами субстанции…
Он многозначительно замолчал, образ поплыл и стерся, Ивор вновь глядел на картинку на стене.
— Все не так плохо, — прошептал Рудольф. — Наш смотритель трезвомыслящий человек и с ним можно договорит…
— Генда, Борм — пятая комната. Клав и Препон — шестая, — начал выкрикивать Бондарь, разобравшись, наконец, со своими информаторами. — Раздвачет, Мефодий — седьмая…
Рудольф едва не упал от смеха. Ивор недоуменно поглядел на него, рыжепрядый не мог произнести ни звука, лишь махнул рукой в сторону Мефодия. Ивор поглядел на друга и все понял. Дородный юноша стоял надувшись, глядя в пол, напротив него точно с таким же выражением лица топтался Раздвачет.
— А нельзя как-нибудь изменить… — начал он.
— Нельзя, — отреза Бондарь. — Хотя…
Он рассеяно замолчал, Мефодий с Раздвачетом с такой надеждой подались вперед, что соприкоснулись плечами. Отскочили друг от дружки, словно их ударила молния.
— Хотя что? — спросил Мефодий.
— После того случая… — пробормотал Бондарь, сосредоточенно разглядывая коробку из синей тянучки. — Короче, есть возможность поселить одного из вас в кладовке. Если вы решите, кто из вас пойдет на такое…
По тому, как отпрянули ученики, сразу стало ясно, что ни один из них подобной перспективой не прельстился. Раздвачет возмущенно фыркнул, развернулся на каблуках и отправился по коридору в поисках названной комнаты. Мефодий кинулся следом, а то еще чего доброго смотритель подумает, что он выбрал кладовку.
— Они же убьют друг друга, — прошептал Рудольф с таким видом, как будто хотел это увидеть. Глядя вслед самым умным людям фабричного города, Ивор не удержал улыбки.
— Рудольф и Ивор, — вдруг сказал Бондарь, друзья перестали улыбаться и поглядели на смотрителя. Тот оторвался от созерцания ящика и объявил: — Девятая комната.
Ивор хотел переспросить, где она находится, но его вдруг сорвало с места и потащило по коридору. Мелькнула лестница, коридор второго этажа и он очутился у двери синего цвета с цифрой «9». Юноша тряхнул головой, Бондарь опередил его и послал нужный мыслеобраз.
— Всех назвал? — Бондарь обвел учеников строгим взглядом.
— А я? — раздался обиженный голос, и появился Клемент, до сих пор стоявший в сторонке. — Неужели в этом клоповнике не найдется приличной комнаты для нормального сотрудника фабрики волшебства?
Парень брезгливо покосился на остальных и отодвинулся от них на шаг, прижимая к носу платок с благовониями. Ивор услышал, как ворчит рядом с ним Рудольф.
Бондарь гневно вскинул подбородок, впившись глазами в Клемента, выглядело это страшновато, но сын Кондратия не поддался.
— Мой отец говорит, что на вашу должность давно просится его старый знакомый… — проговорил он.
Смотритель поник, словно проколотый шарик. Взгляд его сделался подобострастным, глаза смотрели куда угодно, только не в глаза собравшимся.
— Ты… — ломающимся голосом сказал он, — поживешь пока в гостевых апартаментах. Там четыре комнаты, душевая кабинка и своя столовая.
Клемент самодовольно выпрямился. Оглянувшись на остальных, он сказал:
— Вот видите. Стоит лишь упомянуть волшебное имя моего отца… — он улыбнулся, — и все встает на свои места. Приличные люди получают приличное жилье, а все остальные…
Ивор вытянул руку, как раз вовремя, чтобы перехватить ринувшегося Рудольфа.
— Пусти, — прошипел тот.
— Не время! — зашептал ему в ухо Ивор. — Я уверен, возможность подвернется. Нужно подождать!
— Почему это ты считаешь себя приличным? — выкрикнул Рудольф через руку Ивора. — Тоже из-за своего папочки?
— Потому, что в отличие от вас, я потомственный работник, — Клемент глядел так, как будто его заставили объяснять ребенку прописные истины.
