— Я тоже потомственный, — сказал Рудольф яростно.
— Твой отец попал на фабрику в прошлый свободный набор, — брезгливо сморщился Клемент. — Это ты называешь потомственностью? Мои предки трудились здесь с момента основания фабрики. Сам Первый Волшебник вручил моему прадеду истинную сферу волшебства и выделил долю в источнике. А ты что можешь рассказать о своем прадеде? Наверняка, он был чем-нибудь вроде… — он зацепился взглядом за Ивора и презрительно скривился, — сыном мясника.
Настала очередь Рудольфа удерживать Ивора от опрометчивых поступков, хотя тот сам не знал, что бы сделал, если бы рыжепрядый выпустил его. Когда юноша перестал рваться к Клементу, Рудольф сказал:
— Прапрадед, говоришь, у тебя был героем? — он окинул Клемента с головы до ног оценивающим взглядом и добавил. — Да, парень. Мельчает твой род, мельчает.
Клемент побледнел, улыбка пропала с тонких губ. Бондарь поспешно закричал:
— Все, кончай разговоры. Кладите свои звезды в соответствующие ячейки. И не вздумайте ошибиться. Однажды один ученик положил звезду в ячейку, обозначающую кладовку. Весь период обучения он провел именно там.
Пухлые руки указали на ящик из синей тянучки, на который он все время косился. Стенки ящика исчезли, собравшиеся увидели перед собой миниатюрную модель общежития в разрезе. Ивор прикинул, где находится их комната и увидел в нужной ячейке две прозрачных звезды. Выходит в их комнате уже кто-то живет?!
— Кладите, не стесняйтесь, — рявкнул Бондарь. После выходки Рудольфа Клемент уже не казался таким страшным, поэтому смотритель злился на себя за проявленную слабость.
Ивор поспешно положил звезду и отдернул руку. Та вспыхнула и вдруг исчезла. Юноша испуганно рванулся вперед, презрительно фыркнул Клемент. Пальцы раздвинулись, пропажа материализовалась прямо в ладони. На макете в ячейке их комнаты теперь сияло три маленькие звездочки.
— Отлично парень, следующий.
Ту же процедуру повторил Рудольф.
— Чего встали? Быстро в свою комнату! — крикнул Бондарь. Друзья наперегонки бросились к лестнице на второй этаж. Из-за спины неслись бабьи причитания смотрителя: — А куда делись умники? Как их? Мефодий и Раздвачет. Не положили жетон и утопали! Быстро их ко мне!..
Друзья поднялись на второй этаж, завернули за угол и прямехонько уперлись в дверь с цифрой «9».
— Надо же, — сказал Рудольф. — Строители сделали над собой насилие и выдавили на столь любимой ими ровной поверхности выпуклость.
Ивор ничего не ответил, а просто толкнул дверь.
После тотальной одноцветности, цветовая гамма комнаты ударила по глаза, как палка. Юноша зажмурился, рядом что-то кричал Рудольф. То ли ругался, то ли восторгался, у рыжепрядого эти эмоции находятся рядом и порой сразу разобраться что именно овладело другом нереально.
Когда глаза привыкли к новому цвету, друзья разглядели просторную комнату. Стены, пол и потолок светились мягким белым светом. В центре стоял большой круглый стол, поделенный на четыре сектора. В углах, напротив каждого сектора, располагались кровать с тумбочкой у изголовья и большой платяной шкаф. Синего цвета здесь не было и в помине.
Взгляд Ивора сразу упал в правый дальний угол. Кровать, там стоявшая, очень походила на кровать из его детства. Высокая, с полупрозрачным балдахином, выполненная из гнутых тянучечных труб, она была застелена именно так, как он любил. В такой постели он спал, когда мама читала ему сказки. Шкаф был подобран в тон кровати, а тумбочка у изголовья была маленькой копией шкафа.
Рудольф отправился в ближний правый угол, где ждал его простой раскладной диван из зеленой тянучки. Шкаф у рыжепрядого был гораздо просторнее Иворова и имел малиновый цвет. Зато тумбочка ярко горела оранжевым. Ивор бывал у Рудольфа дома и знал, что и в мебели он придерживается того же принципа, что и в одежде. Чем меньше сочетаются цвета разных предметов, тем лучше.
Зато мебель, расположенная напротив их мест, имела совершенно одинаковую форму и размеры, словно жили там…
— Близнецы, — проговорил Ивор и зажал себе рот. Подобную несдержанность обычно себе не позволял. Впрочем, сегодня удержаться было практически невозможно, ибо перед ними действительно предстали два совершенно одинаковых человека. Невысокие, коренастые, они до последнего волоса на голове походили друг на друга. Обычно взрослые близнецы стараются изменить хотя бы прически, но это явно было не про соседей Ивора с Рудольфом.
Один из парней сидел за столом и разглядывал информатор в виде щепки, второй лежал на постели и глядел в потолок.
— Здравствуйте, — сказал Ивор.
— Здорова, пацаны! — жизнерадостно махнул рукой Рудольф.
Их слова повисли в воздухе. Близнецы переглянулись, один требовательно поднял брови, второй помотал головой. Первый нахмурился, второй пошевелил кожей на лбу. Ивор понял, что между мужчинами идет оживленная беседа, причем слова им совсем не требовались.
— Вы что, немые? — спросил Рудольф.
После очередного безмолвного диалога один из близнецов, тот который сидел за столом, тяжело вздохнул и сказал глухим скрипучим голосом.
— Простите нас. Мы не любим болтовню. У нас составлен график. Только вот мы им давно не пользовались и забыли, кто сегодня говорит за двоих… — он неодобрительно поглядел на брата, тот фыркнул и сделал вид, что его больше интересует потолок. Близнец сидевший за столом тяжело вздохнул и продолжил. — Меня зовут Боб, моего брата Бик. Мы из землеройного отдела…
— Все понятно, — ответил Ивор. — Будьте спокойны, мы постараемся вас не беспокоить.
Боб кивнул, и тут же погрузился в информатор. Взгляд его стал отсутствующим, лицо застыло. Руки безостановочно крутили щепку.
— Ух ты! — раздался восторженный крик со стороны Рудольфа. — Отец рассказывал — я не верил. Сейчас вижу, прав был батя!
Он смотрел себе под ноги. Ивор поглядел на пол и ахнул. Под Рудольфом тянучка уже не была белой, она переливалась всеми цветами радуги. Ивор опустил взгляд и увидел под собой точно такое же цветовое пятно.
— Что это?
— Эмоциональное пятно, — пояснил Рудольф. — Пол настроен так, что переводит наши эмоции в цвета и показывает их всем вокруг. Это сделано для того, чтобы мы внимательней относились друг к другу.
Ивор с любопытством поглядел себе под ноги. Под ним преобладал оранжевый цвет, оттененный со всех сторон розовым. Был здесь и зеленый, синий и желтый.
— Отличное цветовое пятно, — сказал Рудольф. — Дай-ка вспомнить. Оранжевый цвет — любопытство, красный — беспокойство, зеленый — спокойствие, желтый — радость, голубой — ожидание, синий… Гм, а что обозначает синий? Забыл!
