Это был не посох, а скорее – тонкий стальной жезл.
Посланцы Верхнего мира побросали огрызки, вскочили, сгруппировались вокруг президента. Однако длинноусый старец с жезлом не перешел мост. Он даже не приблизился к шестигранным тумбам, обозначающим вход на бывшее кладбище. Некоторое время все молчали, рассматривая друг друга. Пещера переливалась туманными радугами. Коваль ощущал спиной, как волнами накатывает мороз. Детище Озерника добралось и до реки. Журчание затихло, вокруг валунов образовалась наледь. Оказалось, что под вторым мостом тоже плавают беловолосые трупы. Теперь они застыли, скованные тонкой полоской льда.
– Командир, второй летун чего-то издох, – тихо доложил Даляр. – Непонятно что-то.
Коваль только кивнул, в знак того, что слышал.
– Это хреново, – засопел Карапуз. – Зараз и псину, и обеих мышек угробили.
От группки горожан отделился круглолицый, покрытый шрамами детина.
– Кто таковы? – грозно спросил он, болезненно щурясь на пламя факелов.
– Мы сверху… – Президент откашлялся, подбирая слова. – Мы спустились сверху, потому что там беда. Кто-то раскачал землю…
Артур представился, стараясь избегать современных слов. Он уже догадался, что эти люди понятия не имеют о револьверах, которые цепко держал германец. И уж тем более – о пулемете Карапуза. Зато они со страхом поглядывали на ворчащую Рыжульку и на посох Озерника. Никакой реакции на рассказ о Звенящем узле не последовало. Артур понял, что говорит что-то не так.
– Они боятся Касьяна, – выразил общую мысль Орландо. – Они смотрят на… на то, что он натворил, и совещаются. Может, мы уничтожили их… их сакральное место?
– Ни хрена себе сакральное, – не слишком уверенно отозвался Коваль. – По идее, они счастливы должны быть. Ты видел там хоть одну свежую могилу?
– Коему идолищу веруете? – внезапно басом поинтересовался незнакомый жрец.
Не поздоровался, не предложил войти. Краем глаза Артур видел других вооруженных людей, притаившихся в нишах и бойницах крепости. Еще сколько-то взъерошенных голов высунулись из нор за пределами укреплений.
– В крест веруем, – решительно тряхнул гривой Карапуз.
Старец с посохом пошептался со своими.
– Мы не хотим войны, – учтиво поклонился Лева Свирский. – Мы ищем Шестокрыла…
Услышав это имя, жители Ильменя впервые встрепенулись и громко зашушукались.
– Глаголишь, аки рус, але темно… – прошамкал старец. – Прийти в Ильмень-град – одно что прийти к кудеснику. Ежли без веры шли, глагольте честью. Чую – ворожеи есть среди вас, похотью оне, яко зелием, повязаны.
– Лева, говори, – сквозь зубы прошептал Коваль. – Расскажи им о часах об этих… как его, Свароге, о Шестокрылах, обо всем расскажи. Кажется, ты им понравился.
Свирский приосанился. Очень медленно, чтобы не напугать туземцев, извлек из просмоленного брезента свои записи, обрывки книг из Московского Кремля и принялся рассказывать о цели путешествия. Когда он назвал имя божества, волосатые мужики задергались. Они подались назад и, махая руками, обступили своего незрячего предводителя.
– Кажется, они решают, зарезать нас на ужин или засолить на зиму, – предположил Даляр.
– Митя, держи на прицеле центр. Главное – во-он те бойницы, кажется, там камнеметы, – уголком рта процедил Артур. – Даляр, твой правый фланг, как всегда. Орландо – левый… и заряди на всякий случай дробью.
– Уже зарядил, – итальянец незаметно сместился к каменной колонне на мосту. В руках он расслабленно держал два дробовика.
– Я их держу, но у меня патронов всего три ящика, – проворчал Карапуз, покачивая стволом пулемета.
Даляр молча кивнул, показывая, что давно следит за своим сектором обстрела. Фон Богль терпеливо сопел у Артура за спиной. Хранитель памяти отрешенно поглядывал вдаль, но его кажущаяся сонливость могла в любой миг обернуться молниеносной атакой. Сам Артур незаметно разместил между пальцев левой руки три метательных ножа. На то, чтобы прикончить всех переговорщиков, понадобилось бы меньше пяти секунд. Но начинать переговоры с убийства совсем не хотелось.
– Тихо, не спугните, – взволнованно прошептал книжник. – Он что-то знает о Шестокрыле. Они говорят о дереве-трезубце…
– Могутний волхв среди вас, – длинноусый подбородком указал на Озерника. – Пошто дело такое сотворил? Извести нас мыслите, аки враны черные?
Обладатель жезла почему-то выбрал для беседы Свирского. Дед Касьян переступил с ноги на ногу, нервно кашлянул, чувствуя себя явно неуютно. В мгновение ока вокруг него словно образовалось пустое пространство, зона отчуждения. Артур решительно шагнул к Озернику, положил тому руку на плечо, хотя знал – не приветствует Дед таких вольностей. Но колдун на сей раз вырываться не стал, стерпел.
– Он спас всех нас, – с угрозой напомнил президент. – Если бы не Касьян, нас бы там порвали! Лева, постарайся мягко донести до наших новых приятелей эту простую мысль. И так-то великое счастье, что они по-русски понимают.
Книжник снова заговорил. Когда современные слова становились трудны для его визави, книжник лез в старинный словарь, листал, находил нужный перевод. Как ни странно, жрец терпеливо ждал. Много раз Свирскому пришлось повторять одно и то же. Горожане категорически не желали верить, что отряд явился из мифического Верхнего мира. То есть в сам Верхний мир они верили, оттуда периодически доносились какие-то вести, но почему-то считалось, что без разрешения местных жрецов входы не открываются. Вскоре выяснилось, что горожане знают даже о существовании Стражей зеркала. Они охотно покивали, тыкая пальцами в жуткую женщину, лежащую на песке.
– Они сами Стражей не видели, но изображениям поклоняются, – доложил Свирский. – Считают их за помощников богов. Я трижды спросил, что худого в гибели веталов, но они не желают отвечать. Прикладывают пальцы к губам, закрывают рты, но не признаются. Словно на них проклятие наложили!
– Спроси их, можем мы, наконец, пройти?
– Они… они говорят, что нарушено Великое равновесие. Им теперь надо ждать… тут я не понял… надо ждать какую-то определенную дату для вознесения жертвы Господину. Тогда они будут знать, что же делать дальше…
– Равновесие нарушено? – переспросил монах Цырен. Как всегда, он внезапной тенью вынырнул из мрака. – Равновесие нарушено. Это так. Скажите же им, что мы стремимся вернуть украденное на место. Мы проделали долгий путь, чтобы вернуть равновесие…
– Похоже, они считают, что мы во всем виноваты, – проницательно заметил Орландо. – Лева, спросите их, отчего они не зайдут на мост? Вам не пришлось бы кричать издалека.
Вместо того чтобы последовать приглашению, горожане яростно загомонили. Свирский оставался в полусогнутой, подобострастной позе, пока жрец не заставил своих людей замолчать. Книжника подозвали вместе с его фолиантами. Лева прихватил с собой факел, но русы отшатнулись. Вместо факела юноша в серой шкуре, подпоясанный коротким мечом, приподнял над страницами слюдяную чашку с фосфоресцирующими рыбинами. Прозрачные рыбы пучили красные глазки, было видно, как медленно сжимаются их холодные сердца. Ильменцы книги едва ли не на зуб пробовали, нюхали листы, друг друга подталкивали. Свирский постепенно осмелел, разговорился с местными авторитетами, те даже улыбнулись его шуткам. Зато картинка с изображением Шестокрыла вызвала у них священный трепет. Мужики попадали на колени, закрыв лица.
