— Где взял? — спросил чисто по инерции.
— В руке сжимал, когда в себя пришел, — ответил незнакомец и воскликнул: — Мне еще долго бежать, может, к себе подсадишь? Тебя бы на мое место!
Тут Дигона тронул за руку Андрей:
— Да подсади ты бродягу, от греха! Вижу, застилает твои глаза алчность, но послушай совет архея: если ты его убьешь, а он окажется археем, то тебя найдут и спросят, — в глазах Андрея плясали веселые огоньки, — что же ты, уважаемый купец, не оказал помощь нашему собрату? А может, ты сам его пристукнул ради этих бивней?
Он обожал дразнить купца его простонародным происхождением, а тот всегда злился за это на горе-ученика, но сделать ничего не мог.
— Не зли меня, дарковский выкормыш! Тоже мне архей нашелся! — Но в то же время распоряжение все же крикнул: — Эй, Стефаний, подсади бродягу и накорми! — Действительно, прав этот юный прохиндей, бродягу надо внимательно изучить.
Чик с огромным облегчением залез на повозку, следующую за хозяйской кибиткой. Здоровенный кудрявый человек поманил его рукой. В крепкой купеческой подводе, полностью забитой товаром, было только одно спальное место. На него и указал возница. Сунул большую лепешку, подал кувшин и хмуро отвернулся на козлах, смотреть за мерным движением четырех впряженных в кибитку борков. Кажется, гость его больше не интересовал. В кувшине оказалось разбавленное красное вино. За секунды съев хлеб и выпив полкувшина напитка, показавшегося лучше знаменитого бордо, Чик завалился спать.
«Сразу не убили, и славно! — Настроение поднялось до небес, омрачаясь лишь потерей бивней. — Пусть это будет плата за провоз», — успокаивал себя. Помогало слабо. Жалко до одури.
— Забыл? Ты мне еще сто драхм остаешься должен, — проворчал купец, надеясь хоть этим задеть самонадеянного юнца. Надо же, кичится своим якобы благородным происхождением! У самого ни лепты[12] за душой, а красиво пожить горазд.
— Не переживай, Дигон, отработаю, — безмятежно ответил студент. — А может, зачтешь водопой в пустыне? — Подмигнул на эти слова. — Сколько там вода стоит? Трудно пришлось, я тебе скажу, глубоко залегала.
— Это все в контракт входит! — возмутился торговец. — Ты меня деньги считать не учи! — Настроение, несмотря на подколки юнца, уверенно поднималось, и поднимали его теплые на ощупь бивни. Если бродяга надеется их вернуть, он глубоко заблуждается, а Андрей пусть себе лопочет, одной веревочкой связаны.
— Обрати внимание, бивни свежие, необработанные, будто только вчера из живого ягодника выломаны, — не унимался орденский ученик.
— И что?
— А то! Изранен он, словно из пятна вылез. Многие раны зарубцованы, как от действия лечебного бальзама, и ничегошеньки не помнит, если не врет. Меток ни одной, значит, не лооский разведчик. Отсюда вывод: кто он?
— И кто?
— Такой же контрабандист, как и мы.
— Это я контрабандист? — искренне возмутился купец. Не считал он спрятанную в караване «малость» контрабандой. Убедил себя не считать. — Чего ты мелешь, не забывайся!
Ну любил Андрей доводить купца, что поделаешь. Маленькая месть за… не понимал за что: нравилось, и все.
Сам виноват, решил шикануть перед друзьями. По пьяной лавочке, как это обычно бывает. У Текущих для учеников относительная свобода, жить позволительно где вздумается и, соответственно, увеселяться. Только занятия, будь добр, не пропускай и задания выполняй. А как готовишься — твое дело. Хочешь — в библиотеке, хочешь — в кабаке. Андрей предпочитал второе. Занял раз, второй, третий, напоил компанию и… получил под нос векселя. Сначала сердце ухнуло в пятки, но, услышав предложение купца, даже обрадовался: кому еще из учеников доведется побывать на должности настоящего мага в настоящем путешествии! Контрабанду воспринял спокойно, сказалась авантюрная натура, но, заметив, как трясется Дигон, непременно этим воспользовался, как и его завистью к археям. Цеплял купца просто так, для души. Но повязаны они действительно крепко. Случись чего, и Андрею несдобровать. За «носитель Силы» никого по головке не погладят.
— Да боги с тобой, Дигон, оговорился я! И он не контрабандист — никто не запрещает в пятне шляться, однако… не во время операции лоосок. В это время, извини, нельзя. Нас, по-моему, дважды останавливали. Или я неправ?
— Тьфу на тебя! Твои родители точно дарки!
— Не тронь моих благородных предков, они тебе этого не простят! Это я — добрый. И вот боги смилостивились над нами, послали нам в помощь благородного архея, дабы он возместил наши убытки! Я правильно рассуждаю?
— Мели дальше, — махнул на него Дигон.
— Сдадим его лооскам, ты «за»? Надо честно исполнять законы, на том и жизнь стоит! — закончил с пафосом.
— Ты бы заткнулся, что ли! Нет, бивни я не отдам. Ты представляешь, сколько они стоят! А они потребуют их вместе с бродягой.
— О боги! И после этого мы сетуем на жизнь! Куда катится мир, если достойнейшему из купцов, добродетельному Дигону Богатому деньги застилают взор, заставляя поступаться законами богов. — Сам не понял, что сказал, но красиво.
— Да заткнешься ты когда-нибудь? — вздохнул купец. — Тебе бы на арену в мистерии играть.
— С детства мечтал, но археев не берут. — И здесь нашел чем поддеть.
— С чего это, всех берут, не спрашивают.
— Но не архейское это дело — плебеев развлекать. Прости, не хотел тебя обидеть, — сказал с совершенно серьезным лицом. Кто не в курсе их пикировок, поверил бы в искренность. — Так все-таки что с беспамятным делать будешь? — сменил наконец тему. Самому надоело.
— Лооскам точно не отдам! Целителей… нет, чем дольше в беспамятстве, тем лучше. Не знаю, не решил еще. Два дня ехать, придумаю. Ты метку поставить можешь?
— Увы, не мой уровень. Мне, собственно, без разницы, но не советую. Тот, кто вышел из пятна с трофеем, не может быть простым оборванцем. Я бы повременил.
— Без тебя знаю, — буркнул купец.
И это ему не нравилось. Просто так держать в доме, без всякой привязки? Вся купеческая не очень честная натура восставала против этого. А куда сдать, не боясь потерять бивни? Некуда. Придется держать, и держать без метки. Вдруг все же архей. И не убьешь — поздно, и опять-таки могут оказаться родственники. По астральному следу найдут и с честным купцом Дигоном свяжут. Благородные часто и свои, и всей родни отпечатки хранят, даже давно покойных. Ничего, бивни того стоят, покормит пока. А не вспомнит — пристроит к делу. Выйти из пятна не шутка, сгодится хоть для той же охраны. Стоит ли пригласить мага мысли прочесть? Есть знакомый, но… нет. Чем меньше знают, тем лучше. Андрей хоть и противный молокосос, но трепаться не станет. Дигон его еще перед тем, как взять в поездку, изучил. Позлить-поязвить, посочинять перед публикой любит, но далеко не болтун, а теперь они и вовсе в одной лодке. Ладно, пусть пока поживет, а дальше решим.
