— Срань господня! Куда это я попал?
Глава одиннадцатая
КОВАРНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ
— Cлава Митре, кажется, он приходит в себя!
Это был голос Просперо. Конан слышал его. Киммериец с трудом открыл глаза.
Он лежал на своей походной скамье посредине королевского шатра. Шатер он узнал сразу, как и лица обступивших его людей — Просперо, Тараск, Паллантид, еще двое полководцев, один барон и один вельможа с немедийскими драконами на гербе, — вероятно, из свиты Тарас ка. Лица людей были бледны.
— Ради Крома, чего вы столпились, как на похоронах?! — взревел Конан.
Из глаз Просперо брызнули слезы радости.
— Ты жив, мой государь! Хвала великим богам!
— А мы уж было решили, что душа твоя отлетела в иной мир, — добавил Паллантид.
— Во всяком случае, все говорило за это, — подтвердил Тараск.
Конан пошевелил конечностями. Тело ныло, но, отметил киммериец, конечно, бывало и хуже. Резким движением, испугавшим соратников, он поднялся с ложа. Кровь отхлынула от головы, все поплыло перед глазами, он покачнулся, но ничего, отпустило.
— Что со мной было?
— Лучше уж и не спрашивай, мой король! — горестно воскликнул Просперо. — Пока ты здесь лежал, мы всё удивлялись, как сами-то не лишились рассудка!
Король поморщился. Ему нужны были факты, а Просперо, точно беспокойная мамаша, лезет со своими эмоциями!
— Я помню только, как черный вихрь догнал и подхватил меня, — сказал Конан. — Что было дальше?
Тараск, как наиболее закаленный колдовскими опытами — после самого Конана, разумеется, — взял на себя труд детально описать все, что он видел.
— Черный вихрь поднял тебя высоко над землей. Он стал раздевать твое тело, так что были видны кости и внутренние органы, даже твой обнаженный мозг.
Затем плоть сложилась обратно, а от тела отделилась призрачная оболочка — точь-в-точь ты, только бесплотный. Затем призрак куда-то улетел, раздался взрыв, ты упал на землю, и в этот миг все просветлело. Мы кинулись к тебе — ты был без сознания. Тогда мы принесли тебя сюда.
— Сколько времени я был без чувств?
— С тех пор как закончилась ужасная гроза, прошло уже два часа, — сказал Паллантид.
— Что с армией?
— Армии больше нет, — потупив очи, молвил генвт-рал Просперо. — Часть наших воинов погибла во время грозы, другие стали безумными, третьи — их большинство — улучив момент, разбежались. Из нашего войска осталось не более тысячи верных людей со здоровым рассудком; в основном это Черные Драконы…
— А немедийцы?
— Не беспокойся, государь, — печально усмехнулся Тараск. — Моя армия разделила участь аквилонского войска; я смог собрать не более пятисот рыцарей.
Громадный кулак Конана затрясся, грозя в неизвестность.
— Проклятие! Изобретена ли смерть, какую заслуживает тот, кто устроил эту заварушку?! Судя по всему, это работа нашего старого и недоброго знакомого — Великой Души!
— Одного я не понимаю, — сказал Просперо. — Если карлик напустил на нас этих жутких безголовых тварей, зачем потом убивать их сверкающими молниями?
— Сдается мне, твари служат другому хозяину! А где они, кстати?
— Когда гроза закончилась, на поле не осталось ни одной безголовой бестии, — доложил Паллантид.
— Прекрасно! Хотя бы одним врагом меньше. Остается Великая Душа. И, кажется, теперь я знаю, что нужно делать. Мне это было ниспослано свыше.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Тараск.
— Когда я был без сознания, мне явилось видение, — сказал Конан. — Я узрел чистое голубое небо, оно отражалось в зеркальной глади безжизненного океана.
Потом возникла пирамида — точно такая, какую мы с тобой, Тараск, видели на медальоне синего колдуна. Таинственный ветер стремительно понес меня навстречу пирамиде. Она росла, быстро превращаясь в сооружение поистине циклопических, невозможных размеров, взметнувшееся от земли до самых небес. Ничего подобного я в жизни не видел; я казался себе песчинкой в сравнении с ней. Потом я очутился внутри пирамиды. Там бушевали стихии похлеще тех, что вызвал нынче Тезиас. Но я не чувствовал их прикосновения. Меня встретил мозг, — маленький, искрящийся, — такой, каким мне описывал его Хъяхъя — пришелец, томящийся в колоссальной пещере, скрытой водами Стикса. Мозг говорил со мной, и казалось, будто его голос сидит в моей душе. Он сказал: «Сегодня Тезиас разверз Порталы Времени. Началась цепь стремительных событии, которым суждено до основания потрясти твой мир, Конан. Тезиас не должен был этого делать». «Почему ты не помешал ему?» — спросил я. — «Не в моих правилах вмешиваться в дела суетного мира, — ответил мозг. — Я и так совершил невероятное, призвав тебя сюда. Но это было необходимо, ибо ты — единственный туземный разум, в чьих силах восстановить равновесие Истории». — «Что я должен сделать?», — был мой вопрос. — «Через некоторое время ты проснешься среди своих соратников. Собери остатки войска и иди к логову Тезиаса. Тебя ждет победа». Мозг сказал это, затем видение померкло, и мое сознание снова провалилось во тьму. Вот все, что я помню.
— Невероятно! Мы разбиты в пух и прах, у нас почти не осталось надежды, а этот мозг повелевает идти с полутора тысячами воинов на могучего волшебника, почти что Бога! Можно ли верить этому мозгу?
— Этот мозг — величайшая сила, какая только есть на Земле. Когда мы схлестнулись с карликом в первый раз, наши древние боги умыли руки только потому, что за спиной карлика был Тот-Кто-Сидит-в-Пирамиде. Не знаю, на чьей стороне он играет сегодня, но, судя по всему, Тезиас чем-то разгневал своего бывшего покровителя. Так что довольно разговоров — они ведь не приближают нас к победе! Сегодня же отправляемся к логову карлика!
— Отправляемся — куда? — выразил всеобщее удивление Тараск. — Разве мозг сказал тебе, где скрывается Великая Душа?
— Нет, этого он мне не говорил, — рассеянно пробормотал киммериец. Как он мог упустить такую важную деталь?! Куда идти-то?
— Я проведу вас, — раздался смешливый девичий голосок, и все разом повернулись на него.
В дальнем углу шатра, кокетливо опираясь на стенку раскладного походного шкафа, стояла самая прекрасная из когда-либо виденных Конаном женщин. Она была облачена в длинную полупрозрачную тунику, более обнажающую, чем скрывающую, прелести ее роскошного тела. Лицо ее являло собой маску неземной красоты. Золотые волосы бесчисленными косичками ниспадали почти до самой талии девушки. Весь ее облик светился таким совершенством, на какое, без сомнения, не способна была мать-природа.
