– Чем скорее я поправлюсь, тем лучше для города, – сказал он с набитым пряной рыбой ртом. Он потянулся за новой закуской и содрогнулся. Рол без единого слова передал ему блюдо. Не иначе как у Язвы задето легкое.
Рол, Рауэн и Джиббл сидели с бывшим Королем Воров у кухонного стола, набрасываясь на самые лакомые кусочки из буфетной и запивая их отборным вином Господина. С тех пор как выздоравливающие встали на ноги, они уплетали безмерно много.
– Там снаружи сущее бедствие, – заметил Джиббл. – Горят коекакие большие дома на Тележном Пути, а на углу Гресконской улицы, где прежде торговали рыбой, расправляются со знатными людьми.
Рауэн тоже уже дерзнула пройтись по улицам.
– Знать забрала тех из ополчения, кто остался под знаменами, и заперлась в верхних округах. Нижний Город предоставлен сам себе.
– Пристойное общежитие висит на более тонкой нити, нежели мы подозревали, – высказался Язва. Казалось, ему прямо маслом по сердцу то, что слух о его смерти вызвал подобный хаос.
– Горожане сдирают перья со всех дверей, – сообщила ему Рауэн. – Твои сподвижники слишком заняты перерезанием друг другу глоток, чтобы обратить внимание.
– А что о наемниках? – спросил Рол.
– В нескольких днях пути. Или так говорят, а это повторяют вот уже неделю.
– Гаскар всегда легко сносил свое правительство, – проговорил Язва. – Со временем все успокоится.
– Когда город будет разграблен дочиста, возможно, – огрызнулся повар. – Прошу прощения, но лучше бы твоей милости чтонибудь сделать. Может, нам здесь в нашей крепости безопасно и уютно, но простонародье жестоко страдает. Люди толпами покидают город по Северной Дороге. Еще несколько недель, и от Аскари только и останется, что горстка бандитов, затаившихся в развалинах.
– Тогда все вернется к началу, – резко заметил Язва. И Джиббл закрыл рот.
На следующее утро Язва простился.
– Проберусь в город, – сказал он с ухмылкой и склонился, чтобы поцеловать руку Рауэн. – Вы действительно бросите Башню и все это любителям рыться в хламе?
– Сперва нам нужно самим кое в чем порыться, – сказал ему Рол.
– Тогда удачи. – Он поколебался с мгновение, редкость для него, а затем заговорил до странного формально: – Поскольку вполне возможно, что я обязан вам своей шкурой или некоей ее частью, обещаю, что эта Башня останется нетронутой на случай, если вы однажды вернетесь.
– Мы никогда не вернемся, – торопливо заявил Рол.
– Никогда – это долгий срок, парнишка, даже для тебе подобных. Я возьму тем не менее это место под свою защиту. – И он покинул их, не оглядываясь.
Они собрали постели, огнива, запас одежды, оружие, все легкое, что могло быть полезно в дороге. Отважившись сунуться вновь в вонючий склеп, бывший прежде кабинетом Пселлоса, они открыли тайник с золотыми риалами и серебряными минимами. Достаточно, чтобы король путешествовал, как ему подобает. Башня отзывалась мрачным эхом, когда они усердно обследовали ее внутренности при свете факелов. Она уже казалась заброшенной, не считая кухонь, где они ели и пили у веселого огня и пробовали вина лучших сборов Семи Островов и иных земель, которые извлекал из глубин погреба Джиббл с гордостью повитухи, принявшей близнецов.
– Спору нет, хорошо, что у нас есть ключ, – заметил Рол. – Но что за дверь он отпирает?
– Она должна быть гдето на этом уровне, – уверила его Рауэн. – Либо здесь, либо есть еще один уровень ниже.
– Сколько же уровней может быть?
Она не ответила ему, а лишь подняла фонарь и вновь обследовала каменную стену прохода. Каменная кладка здесь, на такой глубине от поверхности, была иной. Обычная мешанина, неизбежный итог починок и дополнений, совершающихся в течение веков, уступила единообразию крепких продолговатых блоков, безупречно подогнанных друг к другу и уложенных без строительного раствора, на них не виднелось даже отметин долота. Выглядел этот камень так, как если бы его уложили неделей ранее, а края были острыми и чистыми, как будто эти блоки вырезали из глины, а не вырубили из гаскарийского базальта.
– Основания этой постройки очень древние, – произнесла Рауэн не без благоговения в голосе.
– Уэрены построили Башню Пселлоса или так говорится, – напомнил ей Рол.
– Да, но я думала, что это просто рыночные сплетни, старушечьи басни. Я думала… Постой. Здесь чтото есть. Поднеси фонарь ближе. – Она извлекла кинжал и легонько провела острием по желобу меж двух огромных блоков.
– Здесь разрыв, но он заделан. Я чтото чувствую под кинжалом.
Раздался вполне слышимый щелчок, и камни перед ними, казалось, задрожали на миг. Оба поспешили отступить, но больше ничего не происходило. Рауэн опять вставила меж камней острие кинжала. Без всякой пользы. Просто отверстие меж двух блоков.
– Дай мне ключ.
По виду казалось, что он изготовлен из почерневшего от возраста белого металла, тяжелее серебра. Рауэн ввела его в крохотное отверстие, и опять раздался щелчок. Теперь громче. Рауэн повернула ключ и вызвала стремительную последовательность новых щелчков, как если бы проволакивала палку по ограде. Невероятно тяжелые камни перед ними пришли в движение, на головы им дождем посыпался крупный песок, пол задрожал под сапогами.
– Дверь, – выдохнул Рол и разразился необъяснимым смехом.
– Работа Уэренов, – произнесла Рауэн. – Хотела бы я знать, какие безвестные ремесленники Старшего Племени это сделали и с какой целью. Все это время Пселлос сидел в уэренской башне и разнюхивал ее тайны. Неудивительно, что он не хотел ее покинуть. – Она, кажется, собралась, когда коснулась плеча Рола. – А мы?
Он кивнул. Каменная дверь двинулась внутрь на девяносто градусов, скрипя по пыльному полу. Рауэн попыталась вынуть из скважины ключ, но когда достала его, дверь опять начала закрываться, и Рауэн оставила его там. Оба пялились на ключ, думая одно и то же. Если ключ покинет скважину, пока они внутри, они окажутся замурованы.
Проход перед ними был в два роста высокого мужчины и достаточно широк, чтобы возок проехал и не задел о стену втулкой. Каменная кладка была той же совершенной работы. Пол шел под уклон, возможно, снижаясь на фут каждые два фатома.
– Значит, здесь всетаки есть еще уровень, – заметила Рауэн.
Они все шли и шли, неуклонно спускаясь. И разве что капающая вода или пятно плесени нарушали порой однообразие обработанного камня. Воздух был сухим и здоровым.
– Не иначе, как гдето есть вентиляционные шахты, ведущие на поверхность, – заметил Рол. – Воздух такой же свежий, как в винном погребе, а тот в восьмидесяти или ста футах над нами.
– Древним требовалось дышать, как и нам. Я слышала, они умели создавать пузыри воздуха вокруг себя и шагать по дну морскому, – сказала Рауэн.
