— Староста Травяных рядов.
Знахарка вслушалась в произнесенные мной слова целый вдох, словно они значили много больше, чем описывали, потом кивнула то ли мне, то ли самой себе и разбавила водой травяной отвар, выбранный для угощения гостей.
— Ну-ка вот, испробуйте! И горло освежите, и усталость прогоните.
Прозрачная жидкость еле уловимо пахла летним лугом, а на вкус оказалась приятно горьковатой, и Роллена, выпив за один присест едва ли не половину чашки, удовлетворенно выдохнула:
— Вкусно!
— А разве ты ожидала другого, девочка? Снадобья, что в рот не взять, делают только те лекари, которые больше умеют нос задирать, а не людей исцелять. Мол, так оно действеннее, а если напиток сладок да приятен, никто его и за лекарство не примет. Только глупость это, потому что лечит не трава, а руки, что ее собирали, да сердце, что о больном пеклось… Так что вы спросить-то хотели?
Показать этой женщине королевскую печать? Боюсь, тогда мы перестанем самих себя уважать, и Роллена со мной согласна, потому что смущенным взглядом уступает право вести беседу. Ох, девочка, так ты слишком быстро привыкнешь оставаться в тени, а научиться-то надо совсем другому… Ну да ладно. В конце концов, эту тропинку я выбрал сам и толкать кого-то впереди себя не стану.
— Как можно приворожить человека?
Знахарка посмотрела на меня взглядом, выражающим нечто вроде сожаления, только оставалось неясным, о чем она горевала больше: о моей глупости или неизбежной потере собственного времени.
— Молодым да сильным нет нужды в таком подспорье, как приворотные зелья. Или скажешь, тебя девушки не любят?
Еще как любят! Одна точно влюблена. До смерти. Причем моей.
— Не скажу. И ничего не попрошу приготовить. Есть мужчина, немолодой и неглупый, неожиданно влюбившийся в женщину, и я хочу знать, произошло сие по воле случая или по чьей-то злонамеренности.
Узкие губы знахарки дрогнули в печальной улыбке:
— А чем я могу тебе помочь?
Рассказом. О том, что случается в жизни само собой, и о том, чего люди добиваются специально.
Старуха усмехнулась и вернулась к столу перебирать травы, бормоча под нос:
— Корешки, стебельки, листочки да цветочки… Иногда нет нужды ни собирать их вместе, ни теребить по отдельности. Потому что даже простую ключевую воду можно заговорить, если знать заветные слова, а уж кто той воды выпьет, других слов может больше и вовек не услышать…
Про воду я уже наслышан, благодарствую. Рэйден Ра-Гро, к примеру, умеет усмирять безумие, поселяющееся в сознании каждого живущего на берегах Лавуолы, именно беседуя с водой. Некромант, едва не погубивший целый город, взрастил орудие своих злодейств в водяной купели. Оба эти умельца использовали прозрачную текучую жидкость для сообщения своих устремлений и желаний другому… будем считать, существу. Но вода служила проводником и исполняла свою роль, лишь пока говорящий не замолкал, достигнув искомого результата либо отказавшись от продолжения опытов.
— Вовек?
— Не верится? И верно, не нужно верить россказням выжившей из ума старухи… Одних слов маловато будет, еще и уши потребны, способные услышать, да мимо не пропустить.
— Разве не любого человека можно приворожить?
Знахарка улыбнулась и неопределенно качнула головой, ни подтверждая мое предположение, ни отрицая его.
— Есть мягкие да податливые, как глина, а есть твердые, словно скалы… Из одних легко вылепить что душе угодно, а вторых ломать себе дороже, потому что скорее прахом рассыплются, чем чужой воле поддадутся.
— И как их различить?
— А никак. — Женщина отложила в сторону очередной перевитый толстой нитью и готовый к сушке пучок пушистых травинок. — Вид-то людской обманчив, и бывает, что от одного и того же зелья слабая женщина бровью не поведет, а гордый мужчина падет на колени… Пока не испробуешь, не узнаешь.
Означает ли это, что Кружева разных людей по-разному отвечают на влияние приворотного зелья? Есть наделенные магическим даром, есть неспособные к постижению чародейских таинств, и их легко отличить друг от друга, взглянув на Кружево внутренней Силы, в чем я не раз мог убедиться. Но зелье… Оно ведь всего лишь вода, чистая или настоянная на травах. Как вода может замедлить или ускорить бег мыслей по Кружеву Разума, ведь она соприкасается только с плотью?
С плотью и…
Кровью.
Кружево Крови, как я мог упустить его из вида! Узор, состоящий из тонкостенных ручейков, по которым тоже течет жидкость. Алая и бесцветная, они смешиваются вместе с первого же глотка, переплетаются струями, обмениваются беззвучными словами… Кровь говорлива, это я тоже успел узнать, но своевольна, а потому разве она может подчиниться чужому влиянию без помощи магии?
— Значит, есть люди, неподвластные силе приворотного зелья?
— Есть только время, ничего кроме времени, бегущего или ползущего, торопящегося или выжидающего, времени, которого каждому из нас отпущено в достатке… Время можно потерять, если держаться за него не слишком крепко, время можно отнять, если знать, чем его подманить…
Голос знахарки вдруг изменился, речь стала похожей на песню, заунывную и неприятную для слуха, но на следующем же вдохе я понял, что не могу избавиться от ритма, проникшего в тело и, казалось, заставляющего мое сердце биться в такт чужой воле.
— Время можно подчинить, но часы и минуты каждого человека сращены с его плотью, и, завладев временем, овладеваешь и душой.
То, о чем она говорит… Оно неправильно! Оно не может быть правильным, потому что сознание восстает против услышанного! Вернее, старается восстать… Безрезультатно. Или женщина использует не те слова, что следовало бы, или сама толком не понимает, что творит, но уверена в успехе, и у нее нет причин для сомнений, потому что мой пульс становится все больше похожим на тягучий ритм заунывного речитатива.
Становится все ближе и ближе…
Приближается…
— Чем зачаровать человека, чем поймать его время в сети? Только словами, простенькими и маленькими, но их сила в единении, великая сила… Тук-тук, стукнут слова в ваши головушки, тук-тук, и вы не сможете не пустить их на порог, даже зная, что открываете двери самому опасному врагу. Так уж устроен человек, что слышимое наделяет большим доверием, чем видимое и осязаемое, потому что каждый звук, как порыв ветра, поднимает волну в крови, а волна обязательно ударится о берег, рано или поздно, наткнется на берег разума и засыплет его песком или отхлынет, унося с собой выбитые из тверди осколки…
Кровь? Только она одна в ответе? Нет, не все так просто, не может быть… Волны в крови расходятся не сами по себе, ими управляет сердце, а сердце в свою очередь подчиняется вспышкам в Кружеве Разума. Знахарка лукавит или попросту не знает истинной природы своего… Колдовства? Нет, ни малейших следов магии, ни крошечки, иначе я бы давно стряхнул с сознания липкую кисею заговорных слов. Вода, настоянная на травах и корешках, — это первопричина, несомненно. Что-то такое мы с Ролленой допустили в свою плоть, что-то, заставившее нас покорно внимать старой ведьме.
