— Каждый из вас… А кто же вы такие?
— Сказители. Хотя раньше, когда-то давным-давно, нас называли Повелителями душ. Но те времена прошли.
Значит, Повелителей можно встретить где угодно, но саму встречу вряд ли сможешь запомнить. Так, драгоценная?
«Ты решил вздремнуть посреди бела дня?…»
Нет. Глаз не смыкал. Почему такой странный вопрос?
«А почему такой странный ответ? Несколько минут назад твое сознание вело себя так, будто ты спишь и видишь сон…»
Сон? Так вот на что все это было похоже…
«И, видимо, страшный, потому что ты хотел проснуться, но никак не мог».
А ты не подумала, что меня следует разбудить?
«Подумать не значит иметь возможность исполнить, любовь моя».
Ты не можешь вмешиваться в сознание?
«Я живу в нем, как гость, и мне положены строгие пределы. Закрыть ставни и задвинуть засов, преграждая путь незваным посетителям, — это одно, но двигать столы и бить посуду — совсем другое».
Почему же ты сообщаешь об этом только сейчас?
«Потому что раньше тебя не интересовал ответ на этот вопрос».
Верно. Но если бы я знал, что с твоей стороны не стоит ждать помощи, я…
«Вел бы себя осмотрительнее? Не думаю. Когда надеешься, что кто-то прикроет тебе спину, не только смело лезешь на рожон, но и на каждом вдохе готовишься обернуться, дабы удостовериться, что твой напарник жив и здоров, или броситься ему на помощь. Если же знаешь, что за спиной нет надежного щита, двигаешься вперед так, чтобы враги не могли зайти сзади. И что тебе больше по душе, а?»
Не знаю. А моя душа очень хочет взять перерыв на отдых.
Доблестный воин оставил бы на поле боя только трупы. Офицер городской стражи извлек бы из сложившихся обстоятельств, то бишь из карманов старосты Травяных рядов, всю возможную выгоду. Мы с Ролленой просто ушли.
Я не поверил в невинность намерений знахарки: с тем же успехом она, чтобы скрыть наш визит, могла велеть нам пойти к реке и утопиться. А могла и в самом деле всего лишь приказать забыть, где мы были и что делали. Наверное, для вынесения приговора следовало подождать, пока она вплетет в свое словесное кружево указание к действиям, и только потом вмешиваться, но я не хотел рисковать жизнью своей спутницы. К тому же полученные сведения частично искупали вину старухи.
Итак, механика приворота оказалась на удивление простой, сродни слиянию разумов, которое удавалось проделывать даже мне. Свойства голоса, как и свойства крови, у каждого заговаривающего свои, но не единственные в мире, иначе невозможно было бы в короткие сроки подобрать нужный состав зелья, которое… А что, собственно, оно делало? Благодаря содержащимся, в нем веществам оказывало влияние на Кружево Разума. Каким образом? Тем же, что обычные еда и питье, ведь что-то вызывает у нас отвращение, а что-то, напротив, расслабляет и усыпляет. В данном случае использовались травяные сборы, слегка изменяющие привычный для человека ритм биения сердца. Новый пульс, в свою очередь, передавался через кровь во все закоулки плоти, отражаясь от стенок сосудов, усиливался и превращал человеческий организм в контур, колеблющийся в такт находящемуся рядом. Дальше оставалось лишь посредством определенных слов провести точную настройку, и можно было записывать новые строки в книге чужого сознания.
Я во время слияния разумов позволял себе всего лишь слушать или беседовать, но никогда не навязывал свою волю и теперь понимаю, почему не поддавался соблазну почувствовать себя Повелителем душ. Потому что не желал становиться владетелем на час. Если приказ приходит извне, помнишь о нем лишь до того момента, пока не закончишь исполнение, а потом вновь становишься самостоятельным. Если же приказ внешний совпадает с внутренней потребностью или роняет в сердце зерна сомнения, человек остается во власти приказывающего намного дольше, иногда и еще много-много лет после того, как услышал слова, запавшие в душу, много-много лет после того, как говоривший смолк. И не требуется никаких трав, никаких шаманских песен и плясок, все дело в нужном моменте: повезет — угадаешь, не повезет… Ну и фрэлл с ним. Зато не повесишь на свою совесть лишний груз.
— У тебя голова не болит? — спросила Роллена, ожесточенно терзая переносицу.
— Вроде бы нет. А должна?
— Откуда я знаю? У меня болит. Сильно.
— Скоро пройдет.
Когда унылые знахарские песни выветрятся из твоего сознания, а крупицы пряных трав с потом или кровью покинут твое тело. Думаю, это произойдет не позднее вечера, потому что я уже не ощущаю последствий заговора, а ты выпила настоя лишь немногим больше, правда, в переводе на массу и плотность твоего тела… Нет, ничего страшного, скоро все вернется на круги своя.
— Зачем мы заходили к той женщине?
— Надо было спросить о приворотных зельях. Не помнишь?
— Кажется, я там задремала… — Щеки девушки предательски покраснели. — Но я же не подвела тебя?
— Нет, нисколько. Не волнуйся.
— И что тебе рассказала знахарка?
— Кое-что любопытное.
Мы свернули в узкий переулок, чтобы спрятаться от лучей близящегося к закату, но все еще жгучего солнца.
— Сделать приворот можно чем угодно, даже обычной водой безо всяких травок. Главное в привороте — слова, их нужно произнести в определенный момент и в определенном ритме, чтобы подчинить себе волю другого человека. Есть только одна загвоздка.
— Какая?
— Приворот держится ровно столько, сколько заговоренная жидкость остается в крови. Правда, у каждого человека этот промежуток времени немного отличается.
— Значит, приворот нужно раз за разом делать заново?
— Получается, да.
— Но чтобы так поступать, нужно постоянно находиться рядом? — сделала напрашивающийся вывод Роллена.
— Конечно.
— Та женщина, Мелла… Она ведь не расстается с герцогом.
— Скорее, он не расстается с ней. И с ее названым братцем.
— Почему «названым»? Ты не веришь, что они брат и сестра?
— У меня есть основания сомневаться.
Девушка попыталась заглянуть мне глаза:
— Расскажешь?
Почему бы и нет?
— Я недавно побывал в одном городе…
— В том, название которого упомянул? Элл…
— Элл-Тэйн, да. Так вот, хозяин тамошнего гостевого дома в прошлом году потерял свою жену. Она сбежала вместе с неким молодым человеком, и сбежала, как говорят люди, по любви.
— Думаешь, невеста герцога и есть…
— Очень на то похоже.
— Но тогда ее появление в доме Магайон…
— Не сулит ничего хорошего.
Роллена остановилась и задумчиво скрестила руки на груди.
— Есть мужчина, в которого влюблена женщина. Есть второй мужчина, влюбленный в эту женщину. Но ответных чувств нет ни у первого мужчины по отношению к женщине, ни у женщины по отношению ко второму мужчине. Причем никаких чувств. Пусть нет любви, но тогда должно быть что-то другое, хотя бы ненависть, злость, да просто неудовольствие, ведь когда к тебе прикасается нелюбимый человек, это так… Неприятно. Должно быть неприятно. Почему же они ведут себя как куклы?
