— Ты чего так долго не открывал? — с укором спросила она, разглаживая мокрый свитер. — Я чуть с ума не сошла! Уже хотела в милицию идти!
— Извини, — буркнул Сергей виновато. — Я заснул…
— Но я целых полчаса трезвонила! Ты что, снотворное выпил?
— Э-э-э… — отец озабоченно взъерошил волосы. — Да.
В глазах дочери зажглось сочувствие и понимание.
— Выдался тяжелый день, да?
— Да, — снова ответил отец, глядя в сторону. Кира нахмурилась.
— Пап, ты прости, что не писала все это время…
— Это ты меня прости! — Сергей явно обрадовался перемене темы разговора. — Я ведь знал… Фаина Федоровна позвонила на следующий день, как ты уехала!
— И… что сказала? — удивилась Кира.
— Ну, как что? Что дозвониться до вас очень трудно. Ваша школа против мобильных телефонов. Говорят, от него какие-то излучения. А еще сказала, что лучше письма писать и по почте отправлять.
Кира попыталась скрыть удивление. Надо же, как ловко все обстряпали…
— Ты есть хочешь? — спросил отец после секундной паузы.
— Угу, — Кира последний раз шмыгнула носом и поднялась с кресла.
— Пошли, у меня суп есть! — Сергей привел ее на кухню.
— Пап, скажи честно… — начала Кира, присаживаясь на табурет.
— Что? — отец спрятался от нее за дверцей холодильника.
— Ты не рад, что я вернулась? — серьезно спросила Кира.
— Что ты! — отец захлопнул дверцу и укоряющее глянул на дочь. — Да как ты подумать такое могла?! Просто я… устал, вот и все.
— Честно?
— Честно.
* * *
Сергей, подперев небритую щеку ладонью, сидел напротив Киры и с умилением глядел, как она ест горячий, еще не успевший остыть суп. Вот она зачерпывает ароматный бульон, дует, вытянув губы трубочкой, подносит ко рту и проглатывает, смешно наморщивая нос.
— Кир, — позвал отец и протянул руку, чтобы взъерошить ей волосы. — Хорошо, что ты дома…
Она улыбнулась, болтая ложкой в тарелке.
— Пап, а как там бабушка, дедушка? — спросила она в перерыве между двумя ложками супа. — Не звонили?
— Думаю, все нормально, — пожал плечами Сергей. — Ты вполне можешь сама в этом убедиться…
Металлический стук ложки о тарелку затих.
— В каком смысле?
— Ну… — Сергей смешно закатил глаза, будто раздумывая. — Как насчет того, чтобы поехать к бабушке?
— Шутишь?! — ложка плюхнулась в тарелку, Кира вытаращила глаза и вскочила с табуретки. — Да я только «за»! Когда поедем? После Нового года?
— Да хоть сегодня! — засмеялся отец. Кира с визгом повисла у него на шее.
— Иди собирай вещим, а я позвоню, узнаю, когда первый поезд до Пскова.
— Ага! — радостно напевая, Кира умчалась в комнату и крикнула оттуда. — А мне и собирать нечего, все уже собрано! Мне только учебники и тетради из рюкзака вытащить, и все.
— Кстати, ты как четверть-то закончила, — спросил отец, листая пухлый справочник и водя пальцем по страницам, выискивая нужный номер.
— Ну… Э-э… — сдавленно донеслось из комнаты дочери.
— Что, неужели с тройками?
— Да нет, что ты! Просто у нас немного другая система. Не оценки, а баллы. Их надо набрать как можно больше за весь год, они учитываются в конце, перед экзаменами. Тыщу баллов наберешь — без экзаменов пройдешь!
— А-а, вон оно как, — протянул отец, сдвигая брови и напряженно прислушиваясь к протяжным гудкам в трубке. — Алло, девушка? Здравствуйте, не подскажете, когда последний до Пскова?.. Плацкартный… Как-как? В шестнадцать двадцать? Спасибо…
Сергей положил трубку, секунду посидел на трюмо, глядя в зеркало, а потом крикнул:
— Эй, Синеглазка!
— А? — послышалось из комнаты, почему-то после паузы.
— Одевайся, на вокзал поедем.
— А во сколько поезд?
— В четыре, но мы выйдем пораньше. Надо еще подарки дедушке с бабушкой купить…
— Ага! — Кира появилась в прихожей. Она была одета уже в новый свитер, щеки ее раскраснелись от радости, а глаза весело сверкали. Неожиданно она спохватилась и хлопнула себя по лбу.
— Ой, я же забыла положить… — не договорив, она снова кинулась в комнату.
— Давай быстрее!
…Состав, грохоча всеми своими железными составляющими, резко остановился, будто напоролся на стену. Кира покачнулась, но встала. От долгого сидения на жестком затекли ноги.
В схваченном морозными узорами окошке было видно, как мимо проплывают большие буквы, складывающиеся в слово «Псков». Отец подхватил сумки, и они прошли по вагону до выхода.
На улице было холодно. Мороз щипал за щеки и за нос. Кира сразу начала пританцовывать от холода и похлопывать себя по бокам. С темнеющего неба сыпался снег, под ногами поскрипывали сугробы, а на душе было весело и радостно.
— Теперь надо бы найти… — начал, было, отец, но его прервали:
— Эй, вас подвезти?
Сергей с удивлением оглянулся и увидел невысокого, заросшего щетиной человека в смешной шапке-ушанке. Изо рта у него торчала сигарета, ало тлеющая в темноте. Чуть в стороне от него стояли старые грязные «Жигули» с ярко-оранжевой табличкой с черными шашечками на крыше.
— Я подумал, может вам такси надо? — мужчина улыбнулся, продемонстрировав ряд желтоватых зубов.
— А, да, спасибо, — Сергей чуть нахмурился и взглянул на Киру. Та пожала плечами. Лично у нее подозрений не было никаких. Она была уверена, что если бы была какая-нибудь опасность, то она бы, Кира, почувствовала.
Мужчина загрузил их сумки в багажник и усадил их в машину. Внутри от-четливо пахло апельсиновыми корками, как будто кто-то совсем недавно ел здесь апельсины. У Киры случилось какое-то дежавю, как будто она уже ехала в салоне автомобиля, воняющем апельсиновыми корками…
Водитель докурил сигарету и залез на переднее сиденье. Завел мотор, протер зеркало дальнего вида.
Сергей кашлянул:
— Извините, а почему вы не спрашиваете, куда нам надо?
— Я как раз собирался это сделать, — хрипло отозвался странный таксист и повернулся к ним. — Так вам куда надо?
— В Опенкино, — ответила Кира вместо отца.
— А, знаем, знаем… — водила загадочно махнул рукой, мол, нас не проведешь, включил дворники, и машина сдвинулась с места.
Кажется, Кира задремала по дороге. Она еще в поезде клевала носом, но ей не хотелось проспать родные места. Когда отец негромко позвал ее, она распахнула глаза, не понимая, почему так темно и тесно.
— Просыпайся, соня, — фыркнул водила, доставая новую сигарету. — Приехали…
Они выбрались из машины. Кира осоловело хлопала глазами. Фонари вокруг сливались в единую смазанную цепочку.
— Спасибо вам. Сколько я вам должен?
