— Нам нужно к Кархарию. Ты! — он посмотрел на служанку, которая, в ужасе прижав ладони ко рту, замерла у стеллажа. — Будь здесь, пока за тобой не придут. Ничего не трогай.
Шака позволила себя вести, удивлённо глядя на красную лужу.
— Нахальный ублюдок, — слабо произнесла она. — Ты спас мне жизнь.
Глава 10. Забрасинская ночь
…Кеврана Дастейна недолюбливали многие. Высокий и худой, с сединой в волосах и крючковатым носом, он был похож на стервятника, который сидит на ветке и ждёт, пока живая добыча не обернётся трупом. Хитрость, хладнокровие и жёсткость взглядов не прибавляли ему популярности. Неспроста историки прозвали его Кевраном Пакостливым. Однако вместе с непростым характером, ему досталась и великая сила. Кевран был искусным рефрамантом, и оттого его гибель от руки Алана Ректа становится ещё более удивительной….
Саламах Инги, «Жизнь великих людей», том 3, 1089 год от создания Триединой Церкви.
1
Отец говорил, что Забрасин сложно узнать с одного раза. Если ты бывал здесь лишь однажды, ты видел только броские, с множеством арок и плоскими крышами особняки знати, чистые мастерские, муравейник центрального рынка и купол света нежного сиреневого оттенка, который каждую ночь раскрывался над сциллитумной рощей недалеко от города.
На второй раз, если тебе повезло оказаться в Забрасине в середине лета, ты мог увидеть, как длинные лианы ювальтиний, которыми опутаны крыши и стены большинства зданий, покрываются гирляндами золотых цветов. Цветение это скоротечно, и через неделю мостовые устилаются ковром из нежных лепестков. Эту неделю называют неделей любви, и все без исключения богачи дают в своих особняках балы, а горожане выходят на улицы, веселятся и поют песни об Ориду и Кебее. Молодые влюблённые дарят друг другу пышные венки из ювальтиний и прячутся в тёмные закутки, где наслаждаются жизнью.
На третий раз, если тебе не повезло, и ты опустился до воровства и тёмного промысла, ты познакомишься с забрасинскими ночами. Днём город дружелюбен в своей опрятности и пестроте, но бойся бродить в одиночестве по тёмным переулкам Забрасина. Лианы ювальтиний достаточно крепкие, чтобы выдержать вес взрослого мужчины, и ассассины пользуются этим, перебираясь со стены на стену, с крыши на крышу, и даже сражаясь, держась одной рукой за тёмно-зелёные канаты.
Не удивительно, что с тех пор, как она покинула своё временное убежище в горе рухляди, выброшенной в тупичке между двумя мастерскими, Лисица уже не раз обозвала себя безумной дурочкой. Девушка была одета в удобную коричневую тунику с широкими рукавами и брючки, заправленные в кожаные сапоги. Широкие плечи обнял тёмный плащ, который также скрывал объёмную сумку, в которой лежали все её пожитки.
Крадясь вдоль стены и чувствуя, как гулко бьётся сердце, Лисица вслушивалась в звуки. Сверху, из-за закрытых ставен, доносилась громкая брань вперемежку со звонким смехом. От внезапных громких хлопков девушка вжалась в холодный камень дома — в полумраке над ней пронеслась громадная летучая тварь. Небо в узком проёме между крышами было грязно-жёлтого цвета — свет городской иллюминации рассеивался в низких грозовых тучах, которые никак не хотели излить из себя тёплый ливень.
В переулке стояла влажная затхлость. Зелёные жгуты лиан слабо покачивались, словно змеи. Пройдя переулок и добравшись до перекрёстка, Лисица замерла и покрутила головой, осматриваясь. На освещённой магическими фонарями улице прогуливалось несколько человек. На первый взгляд, как и всё в Забрасине, они выглядели обычными прохожими. Но крепкий темнокожий мужчина с кудрявыми волосами, пытаясь двигаться развязно, не мог скрыть воинской выправки. Два его спутника были поменьше размером. Оба носились плащи, что было странно с учётом тёплых ночей. Лисица закрутилась в свой, чтобы скрыть сумку с вещами. Для чего закрутились они?
«Готова поклясться, у них там спрятано оружие. Кинжалы, не меньше».
Лисица проводила троицу взглядом, пока те не отдалились на почтительное расстояние. Направлялись они к дому джустикария Кабреге, что не могло не настораживать. Обитель уважаемого клирика хорошо охранялся. Лисица уже было подумывала поддаться голосу рассудка и вернуться в свою берлогу, когда сзади донеслось шарканье ног. Девушка запаниковала. Бежать вперёд слишком шумно — можно привлечь внимание троицы. Бежать назад — кто знает, на кого она наткнётся в переулке? Лисица посмотрела на лианы, которые спускались с крыши к самой земле. Спустя годы растения вопьются концами в камень, разорвут глиняные скрепы и разрушат здание до основания. Но сейчас они могли спасти ей жизнь. Лисица ухватилась руками за две лианы и, помогая себе ногами, побежала вверх по стене. Ладони проскальзывали и болели, но девушке было не привыкать. Шаги стали совсем близкими, их обладатели вот-вот должны были показаться из-за поворота.
«Давай!» — мысленно прокричала она и перевалилась через парапет плоской крыши. Лёжа на спине и хватая воздух широко открытым ртом, Лисица чувствовала, как бурлит в венах кровь. Отдышавшись, она перевернулась на живот и аккуратно выглянула из-за парапета. По проулку шли дети. Бедно одетые, в разбитой обуви, они выглядели настолько невинно, насколько могли выглядеть восьмилетние дети. Лисица проводила их взглядом до перекрёстка, а потом посмотрела в сторону подозрительной троицы. При виде посторонних, те остановились и повернули к ближайшему дому. Укрывшись в тени широкого навеса, они прислонились к стене.
Дети пошли прямо, не сворачивая на дорогу, где стояла троица. Лисица закусила губу. Мог ли быть в этой сцене какой-то тайный смысл? Её охватило нехорошее предчувствие.
«Эти трое. Они недовольны, что их заметили».
Девушка просидела на крыше несколько минут, прислушиваясь к себе. Можно было продолжить наблюдать за троицей и понять, что они хотят от дома джустикария. Можно было пойти за детьми и проследить, чтобы их никто не тронул. От переулка, в котором они скрылись, несло опасностью.
Рассердившись на саму себя, Лисица тихо прорычала и слетела по лианам обратно в переулок. Выглянув за угол, она улучила момент, когда все трое мужчин смотрели в другую сторону, и перебежала перекрёсток. Оказавшись в тени тесно стоявших строений, она последовала на шорох детских ног, раздававшийся впереди.
— Стоять! — оттуда донёсся грубый мужской голос. — Пойдёте с нами.
У девушки замерло сердце. Она прижалась к стене и бесшумно заскользила вдоль неё, ориентируясь по голосу.
— Мы просто идём домой, — раздался мальчишеский голос.
