Именно от Вербина чудной провинциал впервые услышал про Гильдию и почти сразу же приехал завоевывать Питер. Вербин поддерживал связь с Марьяном, а через полгода приехал тоже.
Два года Андрей болтался по близлежащим областным территориям, нигде надолго не задерживаясь, потом Марьян свел его с Кошарским. Сотрудничество троицы целый год приносило обильные плоды, пока старина Джан не заподозрил неладное.
Вербину было нечем защищаться от шантажа такой непотопляемой машины, какой на самом деле был интеллигентный дядечка. Кажется, Андрей больше всего на свете боялся войти в открытый конфликт с законом и лишиться своей неограниченной свободы. Но если Кошарский вздумал играть на отцовских чувствах Андрея, Вербин рано или поздно мог пойти на все…
Марьян осмотрелся и, пройдя к занавеске, отвел ее рукой.
Вторая половина комнаты оказалась почти пустой. Здесь не было ни кроватей, ни диванов, ни комодов, ни чего другого, присущего жилью. На полу лежали в ряд три гимнастических мата, застеленные несколькими серыми казенными одеялами. Худощавые подушки тоже происходили из какой-то разоренной казармы, одна была даже в подпалинах с одного угла.
В импровизированной постели кто-то спал не так давно: все было переворошено, сбито. На подушке валялось большое махровое полотенце в полосочку, заляпанное во многих местах темно-бурыми пятнами.
— Эй, кто здесь шастает? — гневный голос Вербина заставил Марьяна вздрогнуть.
— Андрюша, это я, — Марьян выбрался из-за занавески.
Вербин стоял у двери, вцепившись в концы перекинутого через шею полотенца. Его кулаки побелели от напряжения. Увидев Марьяна, он сначала немного расслабился, а потом его лицо покрылось багровыми пятнами:
— Черт, я думал чужой кто… Надо было ждать в коридоре!
— Было незаперто, — примирительно сказал Марьян.
— Делай у себя дома все, что тебе взбредет в голову, — пробормотал
Вербин. — Мало ли, где вдруг окажется не заперто!..
— Я всего лишь искал тебя… — Марьян молча присел на единственный стул перед выключенным компьютером и уставился на свое отражение в стекле монитора. Рычание Андрея расстроило его.
Рука Вербина легла ему на плечо, обняла за шею.
— Ты понимаешь, я просто издергался весь. Прости меня, Марьяш.
— Я знаю, — кротко ответил Марьян. — Я не сержусь. А Шурка-то где?
— Отослал я его… На улицу… — пояснил Андрей, отбрасывая полотенце на стол. — Пусть там пока пристроится. Лучше ему здесь не вертеться.
— Почему ты не хочешь, чтобы Шурка пожил у меня?
— Потому что… — Вербин замолчал.
Марьян знал ответ. Андрей не доверял сына никому на свете. Он был связан со многими людьми. Одни работали на него из страха, другие из жадности, третьи, как например Марьян, из своего интереса, но сына своего Вербин не доверял никому мз тех, с кем завязывался. Кто знает, из дебрей какого черного предательства произросла подозрительность этого человека, но Марьян в сущности и сам был таким, и поэтому не настаивал.
— Ты дело-то сделал? — буркнул Вербин.
— Сделал, сделал… Теперь Березин — все равно, что пластилин. Сможешь вылепить все, что захочешь. Интересно, что же все-таки Джан Серафимович собирается с этого иметь?
— А тебе не все ли равно? — равнодушно обронил Вербин.
— Как сказать… — осторожно проговорил Марьян. Друг не должен был почувствовать его беспокойство. — Впрочем, мне действительно все равно. Джан будет доволен. Надо только чтобы он расплатился раньше, чем поймет, что ты перехватил у него Березина…
Раздался настойчивый стук в дверь.
— Вот видишь, как черта к ночи поминать, — сквозь зубы процедил
Андрей. — Входите, открыто!
Это действительно был Кошарский собственной персоной. Видимо, он прошел к Андрею прямо с улицы. Плащ его был небрежно расстегнут, неизменный галтсук хоть и присутствовал, но в спешке был завязан небрежно…
— Оба тут, — удовлетворенно выдохнул он, останавливаясь и прикрывая за собой дверь.
— Что случилось? — нахмурился Вербин.
— Это я вас хотел спросить! — Кошарский раздраженно подергал плечами.
— Вместо того, чтобы сидть дома и наслаждаться жизнью, я должен бегать и похлестывать вас…
— У вас конкретные претензии? — вежливо осведомился Марьян.
— Конкретней некуда! — рявкнул Кошарский и шагнул к Марьяну. — Ты схалтурил, дружок. Родион Березин в реанимации!
Именно об этом Марьян и подумал в первую секунду, когда увидел Кошарского в дверях. Удача. Все получилось. Теперь Марьяну оставалось только изобразить покаяние и изумление. И он изобразил.
— Ты удивлен, дружок? — переспросил Кошарский.
— Когда давишь на психику, нельзя быть уверенным в результате. Слишком тонкое это дело, — пожал плечами Марьян. — Бывают сбои.
Андрей издал полный разочарования возглас, всплеснул руками и отвернулся.
— Нет, так дело не пойдет! — Кошарский сжал кулаки. — Если человек жив, этот недостаток устраним! А вот как ты мне мертвого вернешь?
Марьян развел руками:
— Джан Серафимович, я не ЭВМ. Я могу ошибиться. Мне очень жаль. Придется вам вместо оплаты заказа раскошеливаться на венок Березину… Но вы рано расстраиваетесь, он ведь, как я понял, еще не умер?
— Пошути, пошути! Скоморох! — разъярился Кошарский. — У меня на фокусника большая ставка сделана! Мне нужен Березин! Мне необходим стопроцентный результат! Когда ты на себя пашешь, дружок, то промахов не допускаешь!..
Марьян взглянул поверх плеча Кошарского. Вербин предостерегающе поднял руку. Марьян попытался изобразить одну из самых почтительных гримас, но понял, что подыгрывать председателю он больше не в силах.
— Что вы имеете в виду, Джан Серафимович? — холодно парировал он.
— Не прикидывайся, господин гадальщик! Я отлично представляю, чем ты занимаешься в неофициальной обстановке!
— Выполнением ваших особых поручений! — в тон ему отозвался Марьян.
— И только?
— Намеков ваших мне не надо, на любой намек имею полное право начихать… В случае со мной шантаж бесполезен, — проговорил Марьян и улыбнулся, зная, что его неловкая скованная улыбка вызывает у людей раздражение. — Шантаж
— опасное баловство, Джан Серафимович. Не играйте со мной.
— А ты меня не пугай, молокосос! Я поручил тебе и Вербину выполнить определенную работу!..
— А что такое ваша «определенная работа»? — жестко уточнил Марьян. Это заказ? Если это заказ, то где аванс?
— Как втихаря мимо меня халтурить, так вы о моих авансах и не вспоминаете… — прищурился Кошарский. — А раз так, вот с него… — он ткнул пальцем себе через плечо. — Вот с него и получи! От меня за такую работу ни рубля не дождешься!..
