- У нас к вам дело, - ответ Рката прозвучал сухо и несколько официально.
- И привет от мастера Валтора, - пробурчал я себе под нос еле слышно.
Однако мастер Нитради расслышал мою реплику.
- А где же он сам?
Наступила неловкая пауза.
- Он умер, - ответил я за всех. - В дороге.
Разговор получался каким-то рваным.
- Что же это мы стоим на крыльце, - спохватился местный декан, будто прочитав мою мысль. - Заходите внутрь, господа. Ригас, ты можешь идти дежурить дальше. Спасибо.
Приведший нас парень слегка поклонился и, развернувшись, побежал назад, к воротам.
Наш небольшой отряд же проследовал за магом в его скромную обитель.
Мы вошли внутрь, миновали что-то похожее на маленькую светлую прихожую и оказались в небольшом и чистом помещении.
В домике мастера Нитради имелись все признаки жилья одинокого волшебника - шкафы с книгами, рабочий стол с удобным креслом, горы свитков на столе и расположенный по центру хрустальный шар сантиметров тридцати в диаметре. В другой комнате через дверной проем просматривалась застеленная кровать.
Извинившись, маг задернул занавеску, заменявшую ему дверь, указал нам на стоящие под стеной стулья с резными спинками и опустился в кресло.
- Расскажите мне о том, как умер мастер Валтор, - первым делом попросил он.
Это нелегкое бремя взял на себя Ркат, и чем больше он рассказывал, тем сильнее хмурился мастер Нитради. Не забыл орк упомянуть и про аналогичную смерть в пути своего соплеменника.
Когда он закончил волшебник был мрачнее тучи.
- Это очень плохо, - сказал он после минуты молчания. - Очень и очень плохо.
Даже мне, человеку здесь новому, было ясно, что хорошего в произошедшем мало, хотя никто, кроме разве что мага, не понимал в чем суть.
- Да, - сказал Ркат меняя тему. - Еще мы привезли вам письмо от мастера Асартэ.
Он жестом показал мне отдать послание. Я достал из сумки свиток и протянул магу.
Мастер Нитради сделал над печатью движение рукой будто отгонял назойливую муху, сломал ее, развернул свиток и принялся за чтение.
И если минутой ранее на его лице было выражение горечи от утраты друга и непонимание, то сейчас оно изменилось на беспокойное.
Было заметно, что маг нервничает.
- Спасибо, господа, что посетили меня и принесли мне… вести, - наконец сказал он, ознакомившись с содержимым послания. - Пусть они и невеселые. А теперь мне необходимо остаться одному и обдумать кое-какие вопросы.
- Мастер Нитради, у нас к вам дело, - напомнил Ркат.
- Что еще? - поднял брови удивленно, но с тревогой во взгляде декан.
- Мастер Асартэ сказал, что мой друг Игр - маг. И что он должен учиться у вас.
- Да, стихийный, - рассеянно кивнул декан. - Я уже прочитал об этом. И если вы не против подождать нас здесь некоторое время, то хотел бы пообщаться с господином Игром наедине.
Никто из троих орков против не был и я проследовал за мастером Нитради к винтовой лестнице, по которой мы поднялись наверх.
На втором этаже обстановка отличалась от той, что я видел внизу.
Одни лишь стеллажи с книгами, коих здесь присутствовало великое множество, два кресла, стоящая на подоконнике одинокая свеча, букет полевых цветов в хрустальной вазе, и ничего больше.
Перед тем, как зайти, мастер Нитради поводил в воздухе руками, будто снимал с дерева невидимые яблоки.
- Сюда могу заходить лишь я, да мои ученики, - объяснил он мне, хоть я ничего и не спрашивал. - Посторонних ждет несколько неприятных сюрпризов.
- Вы пускаете сюда своих студентов? - из вежливости спросил я. - Тут маловато места для читального зала.
- Ну, не каждый удостаивается такой чести. Но некоторым я позволяю.
- Довольно уютно.
Нитради слегка поморщился.
- Вам следует как можно скорее выучить язык Станира, - сказал он. - Большинство людей на материке пользуется именно им для понимания друг друга. Речь орков несколько грубовата и непривычно звучит из уст детей Тысячеокого.
Тысячеокий, Тысячеглазый или Всевидящий - это имя местного бога, олицетворяющего добро и свет. Впервые я прочел о нем в книгах, что мне приносил Ркат, а после, когда мы оказались в землях, принадлежавших человеческому роду, оно стало встречаться мне и в жизни.
Здесь наличествовал и его антипод, как обычно несущий тьму, смерть и подбивающий людей на всякого рода грехи - Ниишагл. Что значило - Уродливый. Мне довелось увидеть пару религиозных фресок и на них он изображен на самом деле не самым прекрасным из существ. Орки по сравнению с ним были воплощением неземной красоты. Хотя когда-то и их считали в этих краях его слугами. А кое-где и сейчас продолжают так считать.
Язык местного населения был певуч и для слуха, действительно, более приятен, нежели орочий. Будет время - займусь его изучением.
Мастер Нитради попросил меня стать перед ним и пристально принялся рассматривать.
Я молча ждал.
Наконец он заговорил:
- Господин Игр, это странно, но я не вижу в вас ни капли магической энергии. А она должна была скопиться в вашем теле для инициализации. Мастер Асартэ, конечно, упомянул о стихии, противоположной его началу, в своем послании, попросив принять вас в Аверлосс, но ничего подобного пока не заметно. Однако также в письме сказано, что вы видели нечто необычное в Западном Лесу. Не могли бы вы рассказать об этом подробнее. Да и скажите, не происходило ли с вами недавно чего-нибудь странного, с вашей точки зрения?
Я выложил ему все без утайки.
Про то, как оказался в лесу и что там видел, о том, как встретил Рката и все последующие за этим события. Не упустил и конфликт со жрецами в Храме Ветров. Рассказал про сны, про незваного ночного гостя.
- Ох уж эти орки! - горестно воскликнул мастер Нитради. - Вечно они ломают все, до чего только могут добраться!
- Что вы имеете в виду? - не понял я. - Мне они показались более или менее цивилизованными. По крайней мере в Гарреббриане.
- Я имею в виду, молодой человек, что те шаманы, которые лишь по ошибке последнее время называются у орков жрецами, нанесли вам непоправимый вред. Полноценным магом вам теперь не стать. Благодаря применению Шартагна они частично начали вашу инициацию, однако это настолько грубый инструмент, что все тонкости магии водной стихии вам не постичь.
Непонятно отчего данное заявление вызвало во мне неприятные чувства. Не успел еще волшебником стать, а в теле уже что-то повредили.
- Это значит, что магом мне не быть? - уточнил я.
- Отчего же? - удивился мастер Нитради. - Вы не можете не быть им, если уже им являетесь. Я имел в виду, что они разрушили те из линий, что были наиболее тонкими и отвечающими за создание прекрасного. Вам никогда не принять участие в конкурсе водяных замков, например. Да и к обучению в нашей Академии вы теперь не способны, потому как разрушенные каналы отвечали за восприятие звуковых сигналов, коими являются заклинания, и переход их в магическое действие.
- Получается, я теперь вроде калеки? – процедил сквозь зубы я.
- Многое для вас теперь недоступно и если бы вы были магом обучаемым, а не стихийным, то можно сказать, что для вас было бы потеряно все, - покачал головой декан. - Однако ваша сила природного свойства и никуда от вас не денется. Стоит лишь ее развивать. Но теперь за вас этого никто не сделает.
Я не совсем понимал, что он говорит, а потому попросил уточнить:
- Каким же образом?
- Ну, - декан заложил руки за спину и принял важный вид, какой он, скорее всего, принимал во время своих лекций, - вам же нет еще трехсот лет?
Я утвердительно, но несколько ошарашенно кивнул.
- В таком случае у вас еще все впереди и можно добиться многого в искусстве. Ювелиром от магии, конечно, вам не стать, а вот неплохим кузнецом вполне. Вы знаете почему воины такие сильные?
И, не дожидаясь моего ответа, продолжил:
- Когда их забирают детьми в школы при военных академиях, они слабы, как и остальные детишки. Но каждый день учителя развивают их тело различными упражнениями. И если ребенком солдат едва может поднять ведро песка, удерживая его двумя руками, то через несколько лет они бегают наперегонки с молодыми бычками на плечах, а при выпуске, уже будучи облаченными в глухие латы, переносят взрослых быков. Понимаете о чем я говорю?
