То, что предложил Тальви, было принято всеми, в том числе и Риком, хотя законы чести Тальви собирался соблюдать еще меньше, чем я. Разбойники ждут, что мы поедем по дороге либо будем продираться через лес. А мы сделаем и то и другое.
Я наблюдала за дорогой, пока прочие исполняли приказ Тальви. А именно: запасных лошадей собрали, чтобы прогнать по дороге, прямо на засаду. Для этого отрядили слугу из замка, в пути состоявшего при Эгире, и двух людей Рика. Посадили в седло и пленника, скрутив его и заткнув рот. Остальные съехали с дороги — слава Богу, здесь еще с трудом, но можно было пробраться
— и двинулись следом.
Расчет Тальви оправдался. Грянул мощный залп, на мой просвещенный слух, не меньше чем из двадцати стволов. Серьезные люди. Более серьезные, чем в Камби. Послушайся мы Рика, все были бы уже покойниками. Никакое владение шпагой от пули не спасет, как ни грустно это звучит для ревнителей рыцарских доблестей. Но когда лошади вынеслись на них на повороте на всем скаку, стрелки, как и предполагал Тальви, не сочли ни коней, ни всадников. Это всегда трудно сделать в подобный миг. А мы наскочили на них, прежде чем они успели перезарядить оружие У них были пищали и мушкеты, более дальнобойные, чем пистолеты, которыми было вооружено большинство из нас, однако в рукопашном бою возни с ними… за что и не люблю огнестрельное оружие. Но у мушкетов есть в рукопашном бою другое достоинство — их можно использовать как дубинки. Вдобавок за бандитами было численное преимущество — их было больше нас, дозорный не солгал, но в общей неразберихе я не могла определить насколько.
Зато мы еще не успели расстрелять свои боезапас и были верхами, они же для удобства стрельбы из мушкетов спешились. И когда обе стороны сшиблись, сказать, за кем останется поле, было нелегко.
Впрочем, «стороны сшиблись» — это красивая фраза, не имеющая отношения к действительности. Была беспорядочная схватка. Каждый дрался, как мог и чем мог — прикладами, шпагами, рукоятками пистолетов. Однако наибольшие опустошения производил Рик Без Исповеди. Теперь я способна была поверить в то, что о нем рассказывали. Он был намерен сегодня получить удовольствие, и он его получил, Господи помилуй, получил в полной мере. Расстреляв по противнику оба своих пистолета, дорогих, двуствольных, с рукоятками, выложенными слоновой костью, он бросил их и со шпагой наперевес устремился в самую гущу дерущихся. Я не успела уследить, как он вырвал у кого-то палаш, перышком взлетевший в его почти дамской длани, и продолжал бой, фехтуя двумя руками. Мельком я увидела его лицо. Среди его предков явно были берсерки. Он улыбался, бледно-голубые глаза были глазами пьяного или одержимого поэтическим вдохновением.
Я последовать примеру Рика не могла — и потому, что не впадаю в боевое безумие, пусть моего дедулю и прозвали Бешеным, как нашего главного первопредка, эрдского бога, и потому, что палаш тяжеловат для моей левой руки. Достаточно и кинжала, да и от того в седле было мало толку, а спешиваться в такой заварухе невыгодно. Пожалуй, правильно, что Тальви навязал мне в эту дорогу Руари…
Сомнительно, чтоб я причинила бандитам большой урон. У меня не было желания убивать, уничтожать. Я просто отбивала удары, уклонялась от тех, что отбить не могла, поворачивала коня. На меня нападали, я защищалась. Все нормально, все естественно. Ничто не будит худших чувств. Кругом безлично клацало железо, хрипели и бранились люди. Несколько раз слышались выстрелы, но любителей рисковать быть убитым, покуда перезаряжаешь мушкет, много не находилось. Лошади бесились и метались. Я увидела, как брыкнули в воздухе ноги в красных сапогах — один из мальчиков Рика вылетел из седла через голову своего жеребца, поддавшего задом. Как отчаянно размахивал шпагой Малхира, молотя больше по воздуху, чем по головам противников. Как двигался в толкотне Тальви, скупясь на движения, чтобы не тратить сил больше, чем на один удар — против одного.
Что-то свистнуло справа, и я развернулась, готовясь отбить удар. Но меня ожидала не шпага, не палаш, даже не «миротворец». То, что мне сейчас угрожало, носило не менее нежное название «кропильница» и являло собой булаву на цепи. Я только раз видывала такое оружие, в Свантере, в Старой гавани, и довольно давно. На Севере оно не в ходу, у нас в этом роде предпочитают что попроще, кистень например, а «кропильница» крепится к рукояти. Ежели с ней не умеешь управляться, так себя покалечишь сильнее, чем врага.
К сожалению, здоровенный детина в вытертом дублете из буйволовой кожи и с медной серьгой в рваном ухе управляться со своей булавой умел. Меня, правда, он не задел, для этого надо быть половчее, но шпагу мою голова «кропильницы», усаженная гвоздями, зацепила. Здоровила рванул булаву на себя. У меня было мало шансов удержать шпагу, достать же его левой рукой с кинжалом я не могла. А вот что я могла — ударить в бока Руари, поставить его на дыбы, у коня-то сил поболе! «Кропильщик», не ожидавший такой подлости, пошатнулся, ослабил хватку, но рукояти не отпустил. Но не одна я здесь была подлой, увы. Слева ко мне подлетел какой-то прыткий малый в войлочной шляпе с петушиными перьями, норовя перебить мне ногу дубинкой. Я мазнула у него перед носом кинжалом, он отскочил и попробовал ухватить брошенный повод пляшущего Руари. В тот же миг здоровила вновь рванул «кропильницу» на себя. Я даже не успела разозлиться, слишком занятая отражением двойного противника. Потом над головой «кропильщика» взлетело широкое лезвие, а он, сосредоточившись на вырывании у меня шпаги, не обратил на это внимания. Когда же из косо перерубленной артерии брызнула кровь, было уже поздно. Тальви, как всегда, ограничился единственным ударом.
Воспользовавшись тем, что руки у меня освободились и я могу удержать равновесие, я вытащила левую ногу из стремени и пошло пнула прыткого в челюсть, отправив его на безопасное для нас обоих расстояние. После чего с удивлением заметила, что Тальви меня не покинул. Напротив, он направил своего Серого, который был мощнее и выше Руари, прямо на меня, и Руари поневоле отступил. Я изумленно уставилась в холодное, угрюмое лицо Тальви. Может, он, как Альдрик, впал в боевое безумие и не разбирает, кто ему враг, а кто союзник? Но нет. Тальви был в ясном уме.
— Поиграла и хватит! — жестко бросил он.
Сомнений не было — Тальви сознательно вытеснял меня из схватки. Выгонял. Убирал. Как угодно. И придержал Серого, лишь когда убедился, что я отъезжаю в лес.
Вот тогда я начала злиться. Я в эту драку не рвалась, но выбрасывать меня из нее походя, словно котенка… Однако Тальви не хотел моего участия, а я обязана ему подчиняться. Я пригнулась, оглаживая гриву мотавшего головой Руари. И услышала треск в кустах.
