— Я готов их дать. Но это займет некоторое время.
— Ничего, — вмешивается Руян, — время у нас есть. Будем надеяться, пленник не сбежит, — при этих словах Айшан усмехается, — а ханы быстро не закончат. Итак, герцог?
— Я думаю, милорды, мы можем прекратить политические игры и говорить начистоту. Уже более пятнадцати лет я пытаюсь объединить Хортейм под своей властью. Не скрою, ключевые слова не «объединить Хортейм», а «под своей властью». Но тем не менее. Два года ушло на обзаведение связями в Приморье и захват власти в Бертайме. Еще пять лет на разработку и стыковку планов. Вас не удивляло, милорды, что я так поздно начал захват земель? Я ждал готовности степи. Приморцы думали, что они управляют ситуацией. Ха! Ишема нашел я. И помогал ему тоже я. На приморское золото. Вы бы видели, как горели его глаза, когда он слышал о золотых крышах Сугриба! Вы, — он поклонился Лысто, — мне очень помогли в этом вопросе. Я не собирался становиться марионеткой Объединенных Провинций. Хортейм приморцы преподнесли мне на блюдечке, а самих их смела степь. Самое трудное было точно рассчитать, когда отпустить на выручку родине приморских наемников. Но я справился. В общем, восемь лет назад я был в шаге от задуманного. Партизаны в лесу не должны были пережить зиму. Остальные королевства — следующее лето. Ваше вмешательство, — поклон уже в мою сторону, — сломало все планы. С этого момента Вы меня переигрывали постоянно. После провала затеи Нургуша ситуация переломилась в корне.
Герцог отхлебнул вина и продолжил.
— Я рассматривал две возможности. Немедленно двинуть войска в королевства, пока их армии не представляли силы. Но максимум, чего я мог этим добиться — оттеснить Ваши войска обратно в лес. О полной победе нельзя было даже мечтать. Пока я разлагал Ваших потенциальных союзников, лес набрал слишком большую силу. Но даже в случае успеха, я нес такие потери, что просто не сумел бы удержать новые земли. А ведь был еще шанс на поражение. И не малый. Я выбрал другой вариант: понадеялся, что Вы не справитесь с управлением структурой. У вас странная система, она может работать в небольших поселениях, но в масштабах государства... Но как ни странно, она работает, и даже эффективнее, чем обычная. Вы опять победили. Последние два года вы можете присоединить меня в любой момент. Прекрасно понимаю, почему нет нападения. Через два года меня сметет очередной бунт или переворот, и страна сама придет в Хортейм. Так какой смысл этого дожидаться? Я долго искал способ, как сохранить максимум положения и власти при объединении по моей инициативе. Если бы не сегодняшняя ситуация, я пришел бы с этим предложением месяцем или двумя позже.
— И так же без условий?
— Возможно. У вас странные принципы. Если вам оказывают услугу, то выгоднее не просить вознаграждения. Вы даете больше, чем могло присниться в самом счастливом сне. Я не понимаю этого, но вынужден признать сам факт. В Хортейме очень мягкие наказания за преступления. Объясните, как вы справились с ночными гильдиями? Это не удавалось даже Тирону Пятому, который топил воров, как котят! — при этих словах Тикша расплылся в довольной улыбке, — Со мной случай, конечно, особый. Возможно, я бы что-нибудь попросил. Не знаю, какой смысл об этом думать сейчас. Против нас армия, значительно превышающая даже общие силы. Либо мы вместе выстоим, либо вместе умрем. Порознь мы умрем точно. Я хочу жить.
— По крайней мере, искренне, — заметил Шебур. — Ну что, займемся пленником?
Пленник, безусловно, человек. Высокого роста, широкоплечий, зрачки глаз и кучерявые волосы под цвет кожи. А она действительно черная. Аура совершенно человеческая. Одет в одну набедренную повязку, но это, насколько я понимаю, Айшан постарался. Выражение лица презрительно надменное. Было. Пока не увидел меня. Лицо сереет, и пленник начинает что-то лепетать на неизвестном языке. На всякий случай, делаю анализ крови. Эх ты испугался, бедолага. Знаешь, твои эмоции меня мало трогают. Но человек ты стопроцентный. Впиваюсь взглядом в его глаза... Что мы тут имеем... Хороший пленник, информированный...
— Ну что, сэр Йети? — спрашивает Руян.
Остальные тоже замерли в ожидании. Однако начать не успеваю. С улицы подтягиваются ханы. Рассаживаются не так, как раньше. Замирающие фигурки ханов образуют многослойный полукруг, в центре которого две фигуры: Гарип и Скимах. Это необычно, в центре должен быть один: Великий Хан
— Великий курултай степи, — речитативом заводит Аэр, по праву самого молодого оглашающий решение, — решил, что должны степные волки выйти на защиту кочевий своих вместе с братьями нашими, хортами, с коими и раньше бились мы рука об руку. Решил Курултай выбрать не одного, а двух Великих Ханов степи, ибо нет в степи человека умнее Гарип-хана, но и нет воина сильнее и отважнее Скимах-батыра. И считает курултай, что вместе они поведут степь лучше, чем каждый из них в отдельности...
Вот хитрецы. Гарип — политическая власть, Скимах — военная. Оба лагеря довольны. Посмотрим, лишь бы не перегрызлись раньше времени. Но не до того сейчас, слишком всё плохо.
— Поздравляю Вас, Великие Ханы, с избранием, — церемонно отвечает Руян, — а сейчас давайте выслушаем сэра Йети, который допросил пленника.
Все смотрят на меня. Не порадую я вас, ребята, ох не порадую...
— Сугриб вернулся. И куда сильнее, чем был.
Общий вздох. Старого врага помнят все.
— Но как? — озвучивает герцог общий вопрос.
И я рассказываю, как. В тот момент, когда Тирон Четвертый Вещий приколачивал свой щит к воротам павшего города, а хортские сотни гасили последние очаги сопротивления в столице вечного врага, басилевс, которого все считали похороненным под развалинами собственного дворца, с борта флагманского корабля флота следил за торопливой погрузкой своей гвардии на другие суда. Они успели, и ворвавшиеся в порт хорты увидели лишь удаляющуюся корму последнего судна. Своего флота у хортов не было, да и радость от победы, полной и окончательной, была неимоверно велика. И король, когда ему доложили о бегстве вражеских кораблей, лишь махнул рукой, произнеся что-то типа «семь тысяч шагов им над килем».
Увы, его пожелание не сбылось, и беглецы после не слишком продолжительного плавания достигли удивительных берегов, где жили на редкость мирные и гостеприимные люди. Были они чернокожими, высокими, сильными и немножко дикими. Железа не знали, земледелия тоже, а любой пище предпочитали мясо, добываемое охотой. Причем объектом охоты было всё движущиеся, что попадалось на глаза охотникам. Включая и соседние племена. Как ни удивительно, но именно каннибализм и способствовал тому, что местные племена были весьма многочисленны, ибо чем больше людей — тем больше пищи.
