Глава 10. Тёмный маг в ярости
Боюсь пошевелиться. Состояние странное… я бы даже сказала: скверное… В ушах звон. Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в медпункте… и не одна!
— А-а-а! — закричал кто-то.
Я поморщилась. Всё боялась, что боль даст о себе знать, но вроде пока всё хорошо. Людно сегодня в медпункте!
— Что ты кричишь, а?! — спросила Дарина.
— Больно! — пискнул Вова Тепликов.
— Потерпи! В следующий раз группироваться будешь! Бери пример с Лены! Та только руку сломала, а ты? Тебя же угораздило позвоночник сломать!
— Это не я, — буркнул капитан команды Амарансеса.
— Счёт-то хоть какой? — простонала я. — Кто выиграл?
— Ишь ты! Очухалась! — отозвалась Дарина.
— Немножко.
Я честно пыталась кивнуть. Не вышло. Мир плыл…
— Не успела глаза открыть, а уже по игру спрашивает! Даже не поинтересовалась: как, что и почему!
— Ну, раз разговариваю, могу пошевелиться, значит, ничего плохого не случилось, — неуверенно произнесла я.
— Ну, вот! Полежишь денёк Вовочка, и снова будешь ходить, бегать… а сейчас — ЛЕЖАТЬ И НЕ ДВИГАТЬСЯ! — повысила голос Дарина.
Вовочка — как и я — вжался в постель. Тепликов даже звука не издал.
— Так-с, что у тебя Лилечка? — Дарина начала меня осматривать. — И вправду! Жить будешь. Полчаса полежишь, и можешь топать.
Я почувствовала тяжесть на руке. Пошевелить я ею могла, но ощущения мне не нравились. Дарина что-то уловила на моём лице, потому спросила:
— Тебя что-то беспокоит?
— Рука, — не стала я врать.
Дарина осторожно коснулась моей руки. Её касание обожгло руку. Дарина отдёрнула руку.
— Больно было? — спросила она.
— Угу.
Ощущение, будто языки пламени лижут кожу.
— Ощущение прикосновения огня?
Я повернулась к ней.
— Откуда…
— … я знаю?
Я осторожно кивнула. Не знаю: заметила она кивок или нет… Дарина оглянулась. Её смущали пациенты.
— Скажу лишь, что диадема порабощает тебя. С каждой секундой всё больше и больше.
— А что будет, когда она меня полностью поработит? — насторожилась я.
Дарина промолчала.
— Времени остаётся всё меньше и меньше, — произнесла она после небольшой паузы. — Если ты уверенна в своих силах, то тебе стоит пойти к Аксену. Тебе стоило к нему наведаться до игры.
Дарина помогла мне сесть. Я осторожно начала вставать. Я стала ощущать тревогу. Сделав несколько шагов, я поняла, что смогу дойти до кабинета академика.
Стучаться не пришлось. Двери открылись, впуская меня. Киницава, лежащая на столе академика Аксена, раздула свой капюшон. Она шипела. Я не могла понять: почему она так ко мне относится? Вроде ладили с ней, а тут…
— Киницава, спокойнее! — погладив змею, велев Аксен.
Дальше порога я не решалась заходить. Аксен был мрачен.
— Прошу, проходи, — пригласил он.
Я замешкалась.
— Не бойся. Киницава тебя не тронет.
Кобра удивлённо посмотрела на своего хозяина, мол, не трону? Ты уверен? Ближе я не стала подходить.
— Как самочувствие? — спросил Аксен.
— Не могу определить, но мучает беспокойство.
Я машинально коснулась руки. Она была горячей. Опустив взгляд, я обнаружила, что она покраснела. Почему-то говорить меня не тянуло. Аксен не отрывал от меня взгляда, словно чего-то ожидал… но чего? Академик тоже молчал. Тишина повисла в кабинете. Тут я вспомнила о матче.
— Какой счёт? Кто победил?
— Ничья. Ты и Шелдон — вместе забросили мяч-хамелеон в Бешеный сундук. Ты отделалась переломом руки и ноги, а вот Шелдон… тот угодил в сундук. Сломал обе ноги. В медпункт его привезли без сознания и прутом в груди. Ладно, мы сейчас не об этом. Я не доволен тобой Лиля. Ты должна была придти ко мне до матча, а не после него! — стукнул он ладонями о стол. Я вздрогнула. Аксен был в ярости.
— Э… я хотела, но Милан сообщил, что матч… — начала, было, я оправдываться, и осеклась.
— Ты понимаешь, что твоя жизнь висит на волоске от смерти?! Диадема четырёх стихий не просто древний артефакт, он — жаждет… жаждет силы!
— Это я поняла, — спокойно ответила я. — Диадема ведь должна накопить достаточно сил, чтобы Лаура-дель-Ришина смогла меня прикончить?
Аксен уставился на меня.
— Откуда тебе известно?
— Диадема рассказала. Ночами мне отрывисто снились сны о разрушениях. Руины… и смех Лауры.
— И ты молчала?!
— Да. Умереть во сне мне не хотелось, — отвела я глаза в сторону.
— А сейчас не боишься? — спросил академик.
— Нет. Я могу рассказать всё, что диадема мне поведала. Если она меня убьёт, то, — и она, и сила — никогда не попадут в руки Лауры.
— И поэтому ты ничего мне не рассказывала? — смягчился Аксен.
Я кивнула. Я старалась забыть все кошмары, неудачи, что преподносила мне диадема.
— Я переживаю за тебя Лиля. Я попросил Ринату наложить на тебя Проклятие Потерянного берега. И я не ошибся! Проклятие смогло приглушить диадему. Да, на время, но приглушило! Нами было решено изолировать тебя от студентов, но думаю — это не понадобится.
— Что вы имеете в виду? — насторожилась я. Слово «изолировать» мне совершенно не понравилось.
— Э… а вот угрожать не надо! Я и так работаю в поте лица! — отозвался Аристарзис.
— Долго ж ты работаешь Арис!
— Не, Аксен! Ты сам подумай: эта… диадема (на языке тёмного мага вертелось совсем другое слово) постоянно усыпляла меня! Сейчас я очнулся и пришёл в дикий ужас!
— Да ну? — не поверил академик.
— Ну, да! — передразнил его тёмный маг. — Вот что крошка: дуй-ка ты навстречу с Лаурой!
— Арис, ты перегрелся? — забеспокоилась я.
— Я серьёзно! Раз Лаура хочет получить диадему и тебя, то дадим ей такую возможность! Ты ещё не забыла, как вызывать моих славных коней?
— Э… нет! — потупив, ответила я.
— Вот и отлично! Да, и вспомни Проклятие Потерянного берега, поняла светленькая?
— Угу.
— Всё! Я пошёл работать! У-у-у! Ну, и бардак!..
Арис затих. Мы с Аксеном посмотрели друг на друга.
— У него явно не все дома, — обронила я.
— Конечно! Тебя же рядом почти-то и нет, — пожал плечами академик.
— Почему? Сафирит я не снимаю!
— Носить сафирит не значит быть рядом. Арис как-то сказал, что не может до тебя достучаться. Я не сразу понял, о чём речь… Первый раз вижу, чтобы Арис так к кому-то привязывался, — сказал Аксен. — Будто он нашёл покой и тишину.
Я глянула на сафирит. Пальцы потянулись к камню. Внезапно разболелась голова. Как только я убрала руку от сафирита, боль прекратилась.
— Я должна избавиться от диадемы, — выдохнула я.
