Виктор сосредоточился и попытался прогнать столь легкомысленные ассоциации. Это темный простолюдин имеет право сравнивать себя с котом в любое время, а просвященный дворянин – лишь после того, как намалюет кота на гербе.
– Господин ан-Орреант, вы… глубоко религиозный человек? – голос Терсата был негромок, но это не ввело в заблуждение Антипова. Вопрос был важен.
– Очень, ваша благость, – незамедлительно подтвердил Виктор. – Так воспитан. В строгости и в почитании!
– А сколько у вас братьев, господин ан-Орреант?
– Четверо, ваша благость. Двоих из них мой отец усыновил, как и меня.
Терсат слегка приподнял брови.
– Вот как? Барон ан-Орреант усыновил вас? По какой причине?
– По обычной, ваша благость, – печально ответил Виктор, сделав неопределенный жест рукой. – Я рос при замке под присмотром менестреля и прочих, а когда у меня стали проявляться воинские способности, отец вспомнил обо мне и послал на турнир. Так что, я – младший дворянин, которому не светит никакое наследство.
Терсат и темноволосый жрец переглянулись.
– Это многое объясняет, ваша благость, – пробормотал тот. – Урожденные дворяне менее… искренни.
– Да, Илеа, – кивнул толстяк. – Они привыкли к безнаказанности и ничего не берут в голову, кроме охоты и турниров. Впрочем, не нам оспаривать установившийся порядок вещей.
Виктору эти фразы сказали больше, чем того хотели жрецы. Его собеседники были недовольны тем, что храмы контролировали только короля и крупное дворянство. Остальные демонстративно игнорировались. Жрецам Зентела прямо запрещалось притеснять баронов. Антипов бы дивился такой странной политике, не объясни ему Арес в общих чертах, что к чему. Если будут править исключительно жрецы, то это не принесет счастья людоеду. Ему нужна была видимость независимости светской власти. Виктор в этот момент подумал, что все людоеды – большие обманщики. Он, конечно, не знал их лично, а те, о ком слышал, не ели людей, но все равно были обманщиками. Видимо, людоеды не могут не лгать, причем, врут всегда одно и то же касательно государственного устройства.
– Я слышал, что у вас необычный голос, господин ан-Орреант, – сказал Терсат, переключаясь с Илеа на гостя. – Не споете ли нам что-нибудь?
– Без варсеты? – удивился Виктор.
– Без.
– Ну ладно, а что спеть-то, ваша благость?
– Да что угодно, – развел руками Терсат.
Антипов показательно пожал плечами и затянул дурацкую, но популярную песню про рыцаря и львов, которую узнал еще от ученика менестреля. Она для баса не совсем годилась, но Виктор справился. Воин не хотел показывать весь свой диапазон, поэтому работал вполсилы. Когда он умолк, спев только часть песни, жрецы снова переглянулись, на этот раз недоуменно.
'Не знаете, что сказать, – злорадно подумал Антипов. – Понимаю. Трудно решить хорошо спел или плохо? Бывает. Трудности укрепляют дух преодолевающего и воображение создающего'.
– Мы еще вернемся к вашему голосу, господин ан-Орреант, – пробормотал Терсат. – А сейчас расскажите, как вам нравится замок Мерея и его хозяйка?
Виктор счет малозначащий вопрос добрым знаком. К нему приглядываются, все идет как надо. С интересным человеком даже разговор о погоде покажется познавательным.
– Госпожа графиня мне нравится сильнее, чем ее замок, – честно ответил он, подумав, что еще к счастью остались темы, где с одинаковым успехом можно врать или говорить правду.
Илеа укоризненно покачал головой, отчего его шарф слегка сдвинулся:
– Господин ан-Орреант, так отвечает тот, кто больше мужчина, чем достойный дворянин.
– Ваша благость, я бы очень хотел стать достойным дворянином, но, увы, родился мужчиной, – развел руками Виктор.
Терсат изучающе смотрел на собеседника своими маленькими глазками.
– Вы наверное удивляетесь, господин ан-Орреант, почему мы так подробно обо всем расспрашиваем, – медленно произнес он. – Но я буду с вами откровенен. Нам нужен человек, на которого можно положиться… Конечно, остальные дворяне готовы помочь нам, но вряд ли сделают это от чистого сердца. Такими они уродились. Нам с Илеа нужен верный, благонравный и богобоязненный человек. Он будет оказывать нам разные услуги, а взамен этого мы почтим его покровительством.
'Вот она, золотая рыбка, господин Пушкин, – подумал Виктор. – Кажется моя карьера собирается пойти в гору. Жаль только, что не в ту, которая мне нужна. Кстати, а почему он сказал 'нам с Илеа?'. Неужели в их жреческом обществе тоже есть политические группы? О, это интересно'.
– Ваша благость, да я готов всем сердцем служить вам! – сообщил Антипов вполголоса, опасаясь переиграть. – Помимо того, что много наслышан о вашей мудрости и преклоняюсь перед ней, я понимаю, что воину в моем возрасте нужен могущественный покровитель. Иначе не достичь успеха! Сейчас я никто и ничто, но тешу себя надеждой, что рано или поздно все изменится.
Терсат довольно кивнул. Доброжелательность в его взгляде стала отчетливой:
– Ваша искренность пока не вызывает сомнений, господин ан-Орреант. Но разрешите задать вам главный вопрос. А как вы владеете оружием? Хорошо ли?
– Ваша благость хочет спросить, достаточно ли для того, чтобы выиграть турнир? – простодушно поинтересовался Виктор.
– Да, – толстяк двумя пальцами убрал с белоснежной мантии невидимую пылинку.
– Хорошо владею оружием, ваша благость. И шансы есть, если не победить, то оказаться в числе первых… Если мне будет везти.
Илеа подошел к столу и многозначительно забарабанил пальцами по стопке бумаг, лежащей там.
– Может быть я поторопился насчет вашей искренности, господин ан-Орреант, – улыбнулся Терсат, слегка прищурив глаза. – У нас есть иные сведения.
Антипова прошиб пот. Он и так был на взводе, а сейчас с трудом удержался от того, чтобы не схватиться за рукоять короткого меча, висящего на поясе. Что жрец имеет в виду? Он что-то раскопал? Может быть пришло время бежать? Виктор не стал оглядываться, но помнил, что дверь находится прямо за спиной. В нее можно выскочить, кликнуть Риксту и… идти на прорыв? Куда на прорыв? И если за дверью уже стоит стража? Виктор незаметно глубоко вздохнул, стараясь унять волнение. Мысли о разоблачении вихрем пронеслись в его голове, но он обуздал их, сделав над собой усилие, и решил дождаться продолжения.
Жрецы скорее всего не заметили волнения. Терсат говорил, а Илеа перебирал бумаги.
– Вчера мы заинтересовались вашим голосом, господин ан-Орреант, а также благородным поведением во время охоты на арнепов, – сказал толстяк.
'И молитвой в храме', – мысленно добавил Антипов, пытаясь прийти в себя.
